Амелия упрямо мотнула головой.
— Я очень рад видеть вас, мисс Амелия, — Сэмьюэл приподнял шляпу и учтиво поклонился.
— В-вы уже уезжаете?
— К сожалению, мне требуется в скором времени поехать к отцу на завод, у нас остались незавершенные дела, и ему нужна моя помощь с некоторыми юридическими вопросами.
— Тогда я провожу вас! Это ведь ваша лошадь стоит у коновязи?
Едва они отдалились на расстояние, когда их речь уже не доносилась до миссис Черрингтон, Амелия позволила себе заговорить.
— Вы не представляете, как я рада, что вы пришли именно сегодня, — зашептала она, беспокойно глядя то на юношу, то на сидящую в отдалении мать.
— А вы не представляете, как я рад, что вчерашний инцидент…
— Ах, мистер Адамс, забудьте! Меня терзают другие мысли, куда более страшные. Не мысли даже, а кошмары, от которых я не могу избавиться! — она говорила быстро и немного сбивчиво, будто у нее было мало времени, хотя они шли очень медленно, а до ворот оставалось еще достаточное расстояние.
Только сейчас Сэмьюэл заметил, как неестественно бледна юная мисс Черрингтон. Он и раньше замечал ее необычайно светлую, словно тонкий фарфор, кожу, но прежде на ней проступал легкий румянец, а глаза светились маленькими звездочками. Сегодня же под ее глазами запали глубокие тени, и было заметно, что она кусала губы так сильно, что на них проступила кровь.
— С вами все в порядке? Вы выглядите очень утомленной!
— Это все неважно, — махнула она рукой и вновь перешла на шепот. — Я ведь говорила вам, что с этим местом связана ужасная тайна? Ее завеса приоткрылась передо мной: на доме лежит проклятие! Это истинная правда, я слышала разговоры слуг и местных жителей, однако теперь и сама убедилась в этом. Мне снился жуткий сон, который я видела, как наяву. Нет, я не могу даже вспоминать об этом! И я боюсь говорить…
Она приблизилась к нему так близко, как только позволяли приличия, и заглянула в глаза с немой мольбой.
— Мистер Адамс, простите меня, ведь то, что я говорю, кажется вам сущей бессмыслицей!
— Вы не правы, — поспешно возразил он, аккуратно беря девушку под руку. Она дрожала, словно осиновый лист, и даже через ткань платья ее кожа казалась ледяной.
— Могу я просить вас лишь об одном одолжении? — умоляюще произнесла она.
— Для вас — что угодно, мисс Черрингтон!
— Прошу вас, выясните, что же произошло здесь много лет назад! Я хочу знать все об этом проклятии и о той женщине, что погибла в огне.
— Женщина?
— Элинор Вудворт, — прошептала она и прикрыла рот ладошкой.
— Обещаю вам, что постараюсь разузнать все возможное. А вы обещайте мне, что не будете так переживать по поводу события, произошедшего в стародавние времена. Мне больно смотреть на ваши мучения.
Амелия кивнула. Юноша распрощался с ней и, запрыгнув на своего скакуна, направился прочь, она же еще некоторое время смотрела вслед, пока он не скрылся за горизонтом.
— По правде говоря, Мэри, я очень рада, что ко мне наконец-то приедет доктор Бруннер. Я жду его весь день напролет, — проговорила миссис Черрингтон, протягивая горничной чашку.
Наполнив ее ароматным цейлонским чаем, горничная предложила хозяйке свежеиспеченные миндальные печенья, однако та лишь покачала головой.
— Я уже сыта. Совершенно нет аппетита! И голова вчера вновь болела. Меня страшно беспокоит, что мой доктор так далеко: ведь ему, должно быть, нелегко ездить из Лондона, и он не сможет посещать меня всякий раз, как мне сделается дурно. Ах, не верю я, что местный воздух и правда пойдет мне на пользу.
— О, мэм, вы выглядите очень посвежевшей, — поспешила заверить ее Мэри. — Я уверена, что и доктор вам скажет то же самое!
Она оглядела стол, накрытый для полдника, из которого миссис Черрингтон лишь немного поковыряла глазунью, разок откусила от бисквита и съела тост с клубничным джемом. Юная мисс Черрингтон сегодня и вовсе только спустилась к завтраку, а затем быстро вернулась в свою комнату: Конни на кухне сплетничала, что та всю ночь кричала во сне, словно ее каленым железом жгли. Как же тяжело быть благородной дамой, раз они такие слабые и хворые — в очередной раз пришло на ум горничной. Мэри в свои без малого сорок лет могла весь день напролет без устали драить дом, стирать и гладить белье тяжеленным чугунным утюгом, бегать вверх по крутым ступеням по каждому зову хозяйки, а к концу вечера чувствовать лишь слабую усталость в пояснице. А уж проблем со сном у нее отродясь не бывало!
— Как же я рада, что мой муж все же согласился пригласить доктора Бруннера. Он единственный, кто не считает, что моя болезнь — лишь хитрая выдумка, — покачала головой Кейтлин.
— Что вы, мэм, никто так не думает!
Кейтлин лишь вздохнула и откинулась на спинку плетеного стула, обложенного подушками. Так она и просидела, то глядя в окно, а то и вовсе с закрытыми глазами, пока Мэри убирала со стола и меняла цветы в вазе. Иногда ей казалось, что даже спляши она здесь тарантеллу, хозяйка бы не обратила на нее ни малейшего внимания. Однажды, несколько лет назад, завидев миссис Черрингтон в таком состоянии, Мэри ужасно перепугалась: та смотрела невидящим взглядом в камин, а рука ее безвольно спадала с кресла. Горничная позвала ее несколько раз, и только потом хозяйка приоткрыла глаза и проговорила:
— Какой чудесный сон, Мэри… Пожалуйста, не мешай мне.
Сейчас она остановилась в нерешительности у двери, раздумывая, спросить ли ей, не желает ли мэм еще чего-нибудь, не принести ли ей шаль, книгу или рукоделие, но потом лишь рукой махнула и бесшумно покинула столовую.
Через несколько часов, когда Мэри зашла в комнату, чтобы оповестить о прибытии доктора, она застала хозяйку все в том же состоянии; она смотрела за окно, на гладкую зеленую лужайку, с тем же пустым и спокойным выражением лица, что и всегда.
— Миссис Черрингтон! Миссис Черрингтон, — пришлось ей повысить голос. — Доктор Бруннер прибыл.
— Замечательно, Мэри. Пригласи его ко мне.
— Не желаете ли, чтобы я подала ему чаю?
Кейтлин нетерпеливо передернула:
— Вероятно, стоит. Но сначала приведи его сюда, а потом подавай свой чай, сколько вздумается!
Доктор Бруннер вошел, сопровождаемый Мэри, на ходу снимая шляпу и перчатки и отдавая их горничной. При виде этого высокого лысоватого мужчины с вечно сведенными бровями и плотно сжатыми губами миссис Черрингтон буквально засияла.
— Ах, проходите же! Я так давно вас ждала! — она подалась навстречу гостю, хотя обычно редко вставала только затем, чтобы поприветствовать кого-то. — Мэри, ну где же чай!
— Я прибыл сразу же, как только мистер Черрингтон сообщил мне, что ваше состояние вызывает некоторые сомнения…
— Я ни в коем случае не хотела надоедать и беспокоить вас из-за какой-нибудь ерунды, однако стоит признать, что порой я чувствую себя просто невыносимо. Поистине счастье, что мой дорогой муж решил не доверять мое здоровье местным шарлатанам. Но позвольте же предложить вам что-нибудь перекусить, прежде чем мы начнем говорить о столь неприятных вещах!
Она нетерпеливо барабанила пальцами, пока Мэри перекладывала с сервировочного столика все тот же набор, что недавно убрала со стола после полдника: булочки, бисквиты, печенья, джем и мармелад, сахар, щипцы для сахара, чайник, чашки, блюдца, розетки для варения, приборы, салфетки…
— Мэри, ты сегодня ужасно нерасторопна! — миссис Черрингтон казалось, что эти приготовления заняли вечность.
— Не злитесь на нее, — улыбнулся Бруннер, когда за горничной закрылась дверь.
— Что вы, разве я могу! Она самый близкий мне человек здесь.
— Как можно так говорить, миссис Черрингтон, разве этот человек — не ваш муж?
— Я имела в виду, что он так редко бывает дома, — попыталась объяснить она, смутившись. — Я совсем другое хотела сказать…
— Что ж миссис Черрингтон, это вполне понятно, ведь такой деликатной женщине, как вы, требуется твердое мужское плечо рядом.
— Вы совершенно правы, и я ценю все, что Бертрам делает для меня, но порой мне бывает так одиноко. Мне кажется, что только вы и можете меня понять.
— Разумеется, ведь я ваш врач.
Она печально улыбнулась ему.
— Дорогой мой доктор Бруннер, пообещайте, что будете иногда заезжать к нам! Я понимаю, что мы живем теперь слишком далеко от Лондона…
— Ради моей любимой пациентки я готов преодолеть это расстояние, — заверил он.
Миссис Черрингтон кокетливо улыбнулась.
— Однако позвольте заметить, что вы выглядите лучше, чем во время моего последнего визита в Лондоне, ваши щечки порозовели, и я вновь вижу блеск в ваших глазах.
— Это все оттого, что я рада вашему приезду. Вот и головная боль сегодня отступила, разве ли это не чудо! Но я не могу повернуть шею: наверное, соки опять застоялись. Посмотрите, вот здесь невыносимо болит, — она провела рукой по шее сзади. — И еще спина…
— Тогда я рекомендую полный осмотр, — задумчиво произнес доктор. — Пройдемте в вашу комнату, если вы не возражаете! Может быть, потребуется массаж.
Он помог миссис Черрингтон подняться с кресла и прихватил свой врачебный чемоданчик, оставленный у входа в столовую.
— Вы ведь принимаете те пилюли, что я вам прописал? — спросил он уже на лестнице.
— Их осталось совсем немного, — пожаловалась Кейтлин, поднимаясь вслед за ним. — Но они волшебно действуют!
— Позвольте, ведь их должно было хватить еще на месяц, — удивленно приподнял бровь доктор Бруннер.
— Что ж, значит, я слишком расточительна, но простите мне мою слабость! Иногда я просто не помню, сколько уже приняла. Они чудесно помогают: от них я сплю, как младенец, и мне снятся восхитительные сны. Ах, порой мне хочется никогда не просыпаться, погрузиться в сон навечно…
— Этого я не могу допустить, ведь тогда я потеряю ваше милое общество. Я выпишу вам рецепт, чтобы местный аптекарь изготовил лекарство, но прошу вас, следуйте моему предписанию. Вы обещаете? В них довольно сильное вещество — именно из-за него вам снятся эти красочные сны.