Конечно, это было нагло. Более чем нагло, как он мог судить. Амелия поджала губы и покачала головой.
— Нет, мистер Харви, это было бы неправильным. Столь дерзкое предложение я могла бы принять лишь при одном условии.
Ричард наклонился к ней поближе, чтобы расслышать каждое слово: девушка перешла на заговорщический шепот, точно готовясь поведать секреты Британской Империи.
— Вы меня интригуете, — усмехнулся он.
— Если я буду называть вас Ричардом… Что ж, тогда и вам следует быть готовым преступить рамки приличия и называть меня Амелией. Сможете ли вы зайти так далеко? — спросила она, глядя прямо ему в глаза. Ее голос мог быть сколь угодно серьезным, но глаза лукаво смеялись. Амелия приняла условия их словесной дуэли и собиралась выйти из нее победительницей.
— Какие жесткие условия вы ставите, моя дорогая Амелия. Воистину невыполнимые.
— А я вижу, что вы отлично справляетесь! Но только пусть это будет нашей маленькой тайной.
Амелия смотрела на него снизу вверх и изучала его лицо так внимательно, как если бы надеялась увидеть на нем тайные знаки. Она стояла очень близко — намного ближе, чем следовало бы, — и Ричард ощущал легкий аромат лаванды, идущий от кожи и волос девушки. Так близко, как никогда прежде не подходила к нему, но все же еще недостаточно близко.
— Вы же знаете, что мой отец пригласил вас не просто так? Он ведь ничего не делает просто так, — спросила Амелия, продолжая смотреть прямо в его глаза.
— Я догадываюсь, — осторожно ответил Ричард. — Должно быть, и вам известно…
— Ах, да бросьте, я же не настолько глупа!
Амелия наконец-то рассталась со своим серьезным тоном и засмеялась, хоть Ричард и не мог понять причин ее веселья. Однако ее смех звенел, как горный ручеек, и она так премило запрокидывала голову, что молодой человек совершенно не возражал и даже сам заулыбался.
— Но пока вы должны делать вид, что ни о чем не догадываетесь, — предупредил ее Ричард. — Иначе эта игра потеряет всякий смысл.
— О, я отлично могу изобразить полную неосведомленность, обычно у меня это отлично получается. Я ведь и понятия не имею, с какой целью наш дом посетил друг семьи мистер Ричард Харви и отчего он так жаждет моего общества! Ведь он ценит меня только как подругу или младшую сестру? Я, право, теряюсь.
Она усмехнулась и подалась еще ближе к нему, так, словно готова была упасть в объятия — и Ричард, конечно же, готов был эти объятия предоставить. Рукава их одежды коснулись друг друга, а горячее дыхание Амелии щекотало ему шею.
— Так зачем же приехал мистер Ричард Харви? — прошептала она и резко отклонилась назад.
Сделав несколько шагов в сторону, она принялась оправлять платье и перчатки, хоть те и были в идеальном порядке.
— Кажется, мы шли к какому-то ручью, который вы мне обещали, — напомнил Ричард, как ни в чем не бывало.
— Я и не собиралась вас обманывать, мы уже почти пришли.
То, что в понимании Амелии было недолгой приятной дорогой, на деле оказалось достаточно узкой тропкой, ведущей вниз, и, кроме того, мокрой после недавнего дождя. Несмотря на неудобное платье и ботинки на каблуке, она уверенно продолжала идти вперед, ведя за собой Ричарда. Но когда она в очередной раз оскользнулась на намокших листьях, тот молча взял ее под локоть, да так крепко, что девушка лишь удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала, ограничившись коротким кивком.
Ручей, к которому вела их Амелия, не являлся особой достопримечательностью, и едва ли о его наличии вообще знал кто-нибудь, кроме жителей Монк Вуда и ближайших деревень. С некоторой оговоркой его можно было бы назвать небольшой речушкой — по крайней мере, по весне, когда через нее нельзя было так просто переступить, а глубина достигала угрожающих пары футов. Но все-таки он определенно стоил затраченных усилий: во-первых, поскольку и впрямь был весьма живописен и тек по низине между двух холмов, а во-вторых, потому, что иначе бы у Ричарда не было возможности вдоволь пообщаться с давнишней подругой и потенциальной будущей невестой.
— Я нечасто бываю здесь, — призналась Амелия, обводя взглядом окрестности. — Гораздо реже, чем мне хотелось бы. Но тут я чувствую себя спокойно. Только прислушайтесь! Здесь нет никаких иных звуков, кроме журчания воды. Даже птицы все остались в лесу, тут же царят тишина и покой… — Она глубоко вздохнула. — И ничего не изменилось…
— А что здесь могло измениться? — удивился Ричард.
— Я давно не была здесь, — пожала она плечами. — Гроза могла повалить деревья, а дровосеки — срубить их. Ручей мог раздаться вширь или пересохнуть…
— За месяц?
Амелия внимательно посмотрела на него и засмеялась. Он смеялась всегда, когда не хотела отвечать.
— Я хочу пить! — сказала она капризно и подошла вплотную к воде так близко, что та коснулась ее туфелек.
Ричард зачерпнул в ладонь прохладной воды — она была такой чистой и вкусной, какой он никогда не пробовал в Лондоне. В ней не было привкуса металлов, и уж тем более она не имела ничего общего с той клоакой, в которую превратилась Темза. Амелия последовала его примеру и потянулась к ручью, не замечая, что вода мочит кромку ее платья, а мягкий грунт под ногами ползет вниз. Она успела лишь негромко вскрикнуть, прежде чем нога в неудобном ботинке подвернулась и заскользила в воду, но еще раньше Ричард подхватил ее за талию и удержал от последующего падения.
— Вы спасли меня, — прошептала она.
— Иначе бы вы непременно утонули, — кивнул Ричард.
Опасность давно миновала, но ему отчего-то совсем не хотелось разжимать руки и отпускать свою прекрасную добычу, которая, впрочем, и не думала сопротивляться. «Что будет дальше?» — вопрошали ее огромные голубые глаза, смотревшие на молодого человека со смесью радости и нетерпения. Тогда Ричард обнял ее крепче, и девушка улыбнулась ему так, что больше никаких вопросов не осталось.
Он никогда не предполагал, что мисс Амелия Черрингтон подарит ему поцелуй до свадьбы. Более того, он даже не был уверен, что ей известно об этом хоть что-то, кроме чопорных и иносказательных описаний из книг. И уж совершенно точно был уверен, что она не ответит на его поцелуй: испугается, убежит, потеряет сознание — чего еще можно ожидать от такой девушки, как Амелия? Пощечину? Едва ли. Однако Амелия ответила на его поцелуй со страстью, какой он вовсе не ожидал. Она шептала, что им не следует, и что это неправильно, но ее губы говорили другое. И Ричард впервые осознал, что будет счастлив провести с этой женщиной всю свою оставшуюся жизнь.
Когда прошла вечность или чуть более, девушка отстранилась, все еще учащенно дыша и поправляя волосы под шляпкой. Ричард не желал выпускать ее руки из своей, а она не желала ее отнимать, стараясь не поднимать взгляда. Но он не мог не заметить яркого румянца на ее щеках и блуждающего взгляда.
— Нам пора идти, — проговорила она, наконец. — Нас уже заждались.
Она долго не могла отдышаться после стремительного подъема по лестнице. Затворив за собой дверь спальни, Амелия прислонилась к ней спиной, прижала руку к груди и закрыла глаза. И зачем только было так бежать? Ее бедное сердечко колотилось, как бешеное — как бы ей снова не стало хуже от чрезмерно быстрого движения. Она не должна с такой беспечностью относиться к собственному здоровью!
Вдруг девушка услышала негромкий стук, от которого вздрогнула и едва не подпрыгнула на месте.
— Простите, мисс, — Конни, только что захлопнувшая дверцу платяного шкафа, быстро присела в книксене. — Должно быть, я напугала вас.
— Я едва не лишилась чувств, — отозвалась Амелия. — Что ты здесь делаешь?
— Наводила порядок на полках с постельным бельем, но уже закончила. Вам угодно что-нибудь, мисс Черрингтон?
— Нет, ступай… — Амелия подошла к бюро, и устало опустилась на стул. — Впрочем, подожди, — она зябко повела плечами. — Прежде закрой окно, в комнате слишком свежо. — Она прижала обе ладони ко лбу.
— Наверное, это долгая прогулка утомила вас, — предположила Конни. — Вы уверены, что не хотите переодеться или выпить горячего чая?
В ответ девушка лишь отрицательно покачала головой, проводив служанку недоуменным взглядом.
Когда горничная ушла, Амелия накинула на плечи шаль и без сил опустила голову на руки. Почему так кружится голова? Какие-то неясные сомнения тревожили ее, но она не могла ухватить ни одну из разбегающихся мыслей. Как же она рассеяна! Это все от усталости. Но отчего же она устала?.. Только бы снова не заболеть. Не теперь, когда приехал Ричард Харви, и когда она наконец-то может насладиться его обществом. Весь день прошел, как в тумане — Конни упомянула прогулку, но Амелия едва ли помнила, куда только что ходила. Ее взгляд упал вниз, на мыски собственных ботинок — они были перепачканы грязью, а подол платья весь потемнел и потяжелел от влаги. Можно подумать, что она гуляла не по аккуратным садовым дорожкам, а среди каких-нибудь болот. Она нахмурилась. Пожалуй, ей и впрямь не следовало отсылать горничную — спускаться в таком виде к столу, не переодевшись, просто недопустимо, а в одиночку ей сейчас никак не справиться — у нее просто не достанет сил.
Девушку охватило нарастающее беспокойство. Почему она не помнит почти ничего из целого дня? И отчего чувствует себя такой усталой? Больше всего на свете сейчас ей хотелось прилечь, но на это не было времени — скоро настанет пора спускаться к ужину. Или к обеду? Она выпрямилась и взглянула в окно, пытаясь определить, далеко ли до вечера, однако эта попытка не увенчалась успехом. Нужно позвать Конни. Амелия хотела позвонить, но вместо этого продолжала сидеть за столом, бессильно опустив руки и пытаясь справиться с очередным приступом головокружения. Наконец, предметы перед глазами снова обрели ясность, но вместо того, чтобы потянуться к шелковому шнурку звонка, девушка выдвинула ящик бюро и зачем-то извлекла из него тот роковой дневник из прошлого, который когда-то зашвырнула далеко вглубь.