Я попятилась. Стыдно сказать, но я даже не узнала, как зовут дитя. Обойдя лотки сo сладостями и карусель в виде вкопанного столба с привязанными на нём верёвочными петлями, я вышла к площадке с клетками, заполненными тощими облезлыми животными. У одной из клеток с надписью «Тигрий. Зверь заморский» галдела толпа, подойдя ближе, я поняла, чем она была недовольна.
У самой клетки на земле сидел наш малыш и, по плечо засунув руку через прутья, хлопал леденцом на палочке по сникшей голове тигрия. Подбежав, я подняла его на руки.
— Киска не хотет иглать, — развёл руками мальчик.
Я прижала его к себе и стала протискиваться сквозь толпу.
— Ничего себе, мамаша!
— Нарожают, а смотреть некому!
— И куда стража смотрит? Под суд таких надо! — доносилось мне вслед.
Данияр уже поджидал нас у деревянных лошадок, махая рукой. Первым делом он сообщил мальчишке, что дома его ждёт наказание.
— В угол?
— Нет.
— Полоть? Лемнём?
— Именно. Попа будет синяя, обещаю.
— Не надо синяя.
— Ты обещал, что будешь послушным? Обещал. И что?
— Я больсе не буду.
— Что ты не будешь?
— Убегать не буду. Я плосто посмотлеть хотел. Там киска. Не буду больсе.
— Говорю в последний раз: я очень злой дядя, если еще раз ты заплачешь, забалуешь или убежишь, я отвезу тебя в тёмный лес и отдам волкам. Ясно?
— Да.
— Давай руку, пойдём домой. Дедушке скажу, чтобы конфеты покупал только хорошим мальчикам.
— Халасё.
Когда мы вернулись, Мирта ждала у окна.
— Ой! — подскочила со стула девушка с рыжими косами. — А вы кто?
— Друзья Кастуся, передачку вам привезли.
— А я-то думаю, куда муж с сыном делись, дверь нараспашку, каша на столе…
— Вы не волнуйтесь, муж ваш к Казимиру пошёл.
— Вот гад, а! В карты, значит, пошёл играть! Ну, я ему устрою!
— Ма-ам, — одёрнул её за подол платья сынуля. — Не клити, а то злой дядя волкам отдаст!
Мирта удивлённо посмотрела на нас, подняв брови.
— Мы играли, — пояснила я.
— А есё я плятался, а тётя меня искала, а киска не хотела иглать… Но я халосый. Не надо попа синяя.
— Ладно, нам пора. Всего доброго, — мы попятились к выходу.
— Подождите! Что ж, я друзей своего отца не приючу? Темнеет уже, оставайтесь ночевать!
— Спасибо, уже устроились. Но мне ещё хочется задать вам один вопрос: как найти Лунную Обитель?
— А-а, это не сложно, по главному тракту на север, проедете мимо золотых приисков, за лесом и увидите, не промахнётесь. Я туда пару лет назад ездила, научилась масочки для омоложения делать да на картах гадать. Хотите, поворожу?
— Не нужно, спасибо, нам пора.
— Ненормальная семейка, — заметил Данияр, как только мы покинули дом.
— Да, странная, — я взяла его под руку. — Вот что мне не понравилось, так это масочки. Может, она про другую Обитель говорила? Академия благородных девиц?
— Пока не приедем, не узнаем. Думаю, всех и каждую там не будут посвящать в тайные знания. А раз Обитель открыта для всех желающих, то каждая дама оттуда вывезет что-нибудь интересное лично для себя.
— Ты, как всегда, прав. Тo есть иногда, я хотела сказать. Обычно-то я правее…
Несмотря на приближающуюся ночь, на постоялом дворе было всё так же шумно. Здесь, в основном, собирались пропустить по чарочке старатели. Сидя за столиком в укромном уголке, я слушала россказни ужинающих здесь людей о золотых жилах, несметных сокровищах в недрах скалы и гигантских самородках. Но из-за табачного дыма нам пришлось отправиться к себе в комнату, прихватив поднос с чаем и морковным пирогом.
Ночью мне совсем не спалось. Я долго вертелась с боку на бок, потом встала, взяла со столика гребень и подошла к окну, открыв старую штору и принявшись от нечего делать расчёсывать длинные пряди. Луна растёт, полнолуние наступит совсем скоро. Я выпью приготовленный мною лунный эликсир и со спокойной душой вернусь домой. Но отчего же на сердце так неспокойно? Не понимаю, что за предчувствие гложет меня, но оно точно неприятное.
— Лад, ты чего? — приподнялся на кровати Данияр.
— Не спится.
— Что тебя мучает?
— Сама не знаю, спи…
— Я могу спать, только когда ты дышишь рядом.
Я улыбнулась, отложила гребень и забралась под тёплое одеяло, положив голову ему на плечо.
— Мы уже у самой цели, — он чмокнул меня в макушку. — Ты у меня такая сильная. И терпеливая. Обратно будем скакать без остановок, и сразу — на корабль. Совсем скоро будем пить чай в родном Сторожинце под старой яблоней…
— Скорее бы, — закрыв глаза, я расплылась в блаженной улыбке, пристраиваясь на его плече.
ГЛАВА 20
Учение должно приходить изнутри, а не снаружи.
(воларская народная мудрость)
Проснувшись, я чувствовала себя разбитым корытом. Слабость, головокружение и дурнота никак не желали оставлять меня в покое. Пробовала даже наложить на себя руки (в смысле, полечиться самостоятельно), но этот трюк на мне никогда не срабатывал.
Зато наши лошади выглядели отдохнувшими. Их даже успели вычистить, как следует. Собрав вещи и наскоро позавтракав, мы покинули суетливое Златоселище.
Как указала Мирта, через весь городок ехали по главной дороге. Один раз пришлось заплатить штраф за остановку в неположенном месте, у самой ратуши. Дурацкие здесь всё-таки законы!
За городом возделанных полей и садов не наблюдалось вовсе. Местность была каменистой и неприветливой, с разгуливающим и завывающим в ушах ветром. Куда ни посмотри — отовсюду торчали голые скалы, рядом ютились утлые, наскоро сбитые хибарки. Проезжая мимо широкого ручья, мы наблюдали, как целое семейство занимается золотодобычей, даже дети. Они загребали из деревянной тележки грязь и остатки породы, а затем, стоя по колено в холодной воде, полоскали это месиво в больших плоских мисках, в поисках крупиц драгоценного металла.
— Если у них участки с золотом, почему они так бедно живут? — спросила я Данияра, сворачивая голову в сторону уже оставленного позади ручья.
— Можно всю жизнь провести в поисках золотоносной жилы.
— Авантюристы. Лучше бы хозяйством занимались.
— Каждому своё, — пожал он плечами.
Никаких строений, хоть чем-то напоминающих Обитель, на горизонте не наблюдалось. И спросить было не у кого. Въезжая по всё более сужавшейся дорожке в хвойный лесок, я начала подумывать, что Мирта ошиблась, в результате чего мы и заблудились. Теперь придётся возвращаться в город и снова собирать информацию, на этот раз у кого-нибудь потолковее.
Вдруг позади послышался шум ломающихся сучьев, и раздался глухой, содрогающий землю удар. Не успела я оглянуться, как Иней встал на дыбы и помчался сломя голову прямо в лесную чащу. Мне оставалось только прижаться к нему всем телом, намертво вцепившись в гриву.
Иней нёсся вперёд, не разбирая дороги, чудом уворачиваясь от хаотично выпрыгивающих навстречу деревьев. Ветки хлестали меня по лицу и путались в волосах. Я изо всех сил старалась остановить его, но ни поводья, ни мои крики, ни мысленные приказы, которые действовали на него раньше, не помогали. Удержаться в седле было нетрудно, я боялась другого: если он налетит на что-нибудь или оступится, то мы вдвоем не соберём костей. Поэтому на ходу стала освобождать ноги из стремян, чтобы в случае чего не тащиться за ним по всему лесу, и поглядывать, в какие кусты приземлиться.
Но думать долго не пришлось: выскочив на открытое место, Иней резко стал, и я перелетела через его голову. Сначала я боялась пошевелиться, гадая, жива ли. Но, оторвав голову от влажной, покрытой мхом земли поняла, что жива. Болело всё: голова, шея, спина, руки и ноги, но больше всего — плечо и правый бок.
— Ах ты, паршивец! — со злостью глянула я в сторону Инея, в душе понимая, что он не виноват.
На что конь сразу же обиделся, громко заржал, и, задрав хвост, ускакал в неизвестном направлении.
Из леса сквозь ломающиеся кусты отчаянно пробиралась Котлета. Благодаря недовольному ржанию Инея, Данияр сообразил, в какой стороне меня искать. Как только Котлета ступила на открытое место, он сразу спешился и побежал ко мне:
— Хвала небесам, ты жива! — сгрёб он меня в охапку. — Где болит?
— Везде, но не сильно. А Иней в лес ускакал.
— Чтоб его волки съели! — он начал поднимать меня.
Не смотря нa неприятные ощущения во всём теле, поднялась я легко — значит, ничего не сломано. Повезло.
— Данияр, а что это за шум был, почему Иней понёс?
— Дерево позади упало.
— Плохой знак.
— Ладушка, — он крепко прижал меня к себе.
— Ой, больно! Сломаешь!
— Прости, — он поднял голову и замер, потом развернул за плечи и меня.
За гладким озером возвышались каменные стены какого-то замка.
— Думаешь, это и есть Лунная Обитель? — спросила я, почему-то шёпотом.
— Думаю, мы через лес дорогу срезали…
Я вымыла в озере перепачканные землёй лицо и руки. Чистое платье ускакало вместе с Инеем, так что придётся довольствоваться этим, изодранным ветками, с пятнами травы и грязи.
Данияр подсадил меня бочком на Котлету, сам запрыгнул позади и тронул поводья. Котлета зашагала вдоль озера к виднеющимся впереди стенам. Ехать мне было неудобно, ныли все кости и даже, казалось, внутренности, но вслух я этого не сказала, чтобы не тревожить Данияра.
Вдоль берега ехать пришлось недолго. Вскоре из леса вынырнула широкая тропа, на которую мы и свернули. Дорога вела прямиком к темнеющей в стенах арке, служащей въездом. У самой арки располагался небольшой лоток, заваленный хрустальными шарами, манускриптами, толстыми свечами, гадальными картами и склянками с разноцветными порошками, из чего я сделала вывод, что мы явились по адресу.
— Эй, вы куда? — выпрыгнула из-за лотка худощавая девушка.
— Мы ищем Лунную Обитель. Это она?
— Она самая. Но мужчинам вход туда закрыт.
— Это почему? — возмутился Данияр. — Я только рядом постою, никого трогать не буду.