— Хороший вопрос, — кивнула я.
— Возможно скоро начнут толпиться, — вставил Данн. — Тел нет, а заявление о пропажи принимают спустя трое суток.
— М-да… на ваших фото проявился получеловек, полу ворон, которого вы в реальности не видели? И фото, как и пленка сгорели, тоже!
— Верно, — кивнула я.
— Так людей убивает он?
— Не факт, на меня напали со спины, а человек-ворон находился передо мной, — Олег вздохнул. — Ребят не переживайте. Я в норме.
— То есть еще как минимум один подозреваемый, неизвестной наружности. Мы дружно пожали плечами и несколько минут мы задумчиво жевали. Олег вдруг замер. И поднял на нас испуганный взгляд.
— Что, опять?
Мира переводила непонимающий взгляд с Олега на нас. Потом ее лицо вытянулось.
— Новое убийство?
— Бегом!
Олег нырнул на улицу сквозь стену, мы, кое-как натягивая верхнюю одежду и обувь, вылетели следом. Призрак понесся в лес. О камере даже и не вспомнили. Проваливаясь в сугробы, мы пробирались за ним. Шел снег, мы почти ничего не видели. Он забивался в глаза, нос, рот. Шли полуоспепшие, едва переводя дыхание. Надо же, он начал убивать и днем. Темным и снежным, но днем.
Чем дальше мы пробирались с чащу, тем темнее становилось. Данн пытался помогать нам с подружкой, дабы мы не остались лежать в снегу до весны, провалившись в особенно глубокий сугроб.
Олег снова тихонько подвывал. Замашки призрака вернулись. Сорвался, хотя при Мире старался не выказывать призрачных особенностей.
А мы все бежали и бежали. Сердце стучало как сумасшедшее. Дыхание прорывалось в легкие ледяными порывами. Обогнув очередное толстенное дерево, мы выбежали на небольшую полянку. И тяжело дыша, замерли.
В центре ее сидел человек. Живой. Он держался за грудь и смотрел на нас пустым взглядом. Но дышал. Над ним в воздухе завис человек-ворон. Господи, в реальности он выглядел непередаваемо фантастически. Черные глаза, клюв, огромные крылья. Олег опустился перед нами.
— Он просит увести этого человека и помочь ему! — сказал он.
Сбоку мелькнул темный силуэт. Я дернулась в сторону, едва не сбив с ног подругу. На полянку похромал — Кузьмич! Не обращая ни малейшего внимания на человека-ворона. Подошел к человеку на снегу и подхватил его под руку. Данн шагнул вперед. И вдруг человек-ворон сложил крылья и рухнул в снег.
— От жеж, батюшки. Помогите ему, к себе его заберите! А я в сторожке Митрича выхожу. Уходите, пока она не вернулась, скорее!
— Вы не справитесь один, — рявкнул Данн.
Мира шагнула к нему.
— Уводите с Сашей человека-ворона, я помогу, Олег покажет мне обратную дорогу к дому.
— Нет девочка, уходите, вас я не спрячу, а донести я его донесу, не переживайте. Ко мне в старый дом зайдите, есть разговор.
Мы возражать больше не посмели. Кузьмич постоянно, с опаской оглядывался по сторонам. Мы подбежали к человеку-ворону. Я и Данн подхватили его под руки. Он старался передвигать ногами, но пребывал в полуобмороке. Мира шла впереди, пытаясь хоть немного утоптать тропинку. Олег показывал дорогу. Дорога показалась бесконечной. Но Олег расслабиться нам не давал. Видимо чувствовал опасность. До крыльца моего дома мы доползли. Практически в прямом смысле этого слова. За спиной хлопнула задняя калитка. Взобрались на ступени крыльца, хотя по ощущениям — покорили Эверест.
Дотащили ношу до дивана и как можно аккуратнее уложили. Человек-ворон раскинул крылья, он дрожал. Мира укрыла его пледом. Я и Данн рухнули на пол. Сил не осталось совсем. Мира доковыляла до кухни, послышался щелчок чайника, закипела вода.
Данн держался за бок. Он по дороге, старался основную часть немалого веса человека-ворона взвалить на себя. Я кое-как стащила куртку и сапоги. Шапка валялась рядом на полу. Подползла к Данну, сняла с него шарф и куртку. Парень прикрыл глаза, хрипло дыша. Мира принесла две кружки с водой. Одну передала мне. Я поднесла ее к губам Данна. Он благодарно кивнул и сделал пару небольших глотков. По немного дыхание выровнялось. Данн обнял меня одной рукой и открыл глаза.
Глава 8. Кузьмич
Глава 8. Кузьмич
Олег пристально посмотрел на нашего гостя, лежащего на диване и тихо сказал.
— Не бойтесь, я сейчас исчезну, но вернусь, спустя пол суток. Я потратил все силы, но могу это исправить теперь… Плед на диване мягко опал. Мы с минуту ошарашено хлопали глазами, разглядывая опустевшее спальное место. Данн очнулся первый, поднялся на ноги.
— Нужно навестить Кузьмича, несомненно он знает больше нашего, и спросим, как там выживший.
— Угу, а что за старый дом?
— Старый дом, где он находится, знаю даже я, чужак, там раньше знахарка местная жила, травами лечила. Лет десять как умерла, а дом, так и стоит пустой. Случайно разговор услышал… и потом ради интереса его нашел. Фундамент врос в землю, труба на крыше покосилась, окна в паутине, кругом бурьян по пояс, настоящая избушка ведьмы.
Мира со вздохом, начала натягивать куртку обратно, мы последовали ее примеру. Данн на крыльце принял эстафету на себя и мы один за другим потопали за ним, прошли до середины улицы и скользнули в неприметный узкий проход между двумя домами. Вышли к последней улице деревни, обогнули крайний дом, миновали погост и оказались у порога избы.
Назвать ее как-то иначе не поворачивался язык. Из сугробов виднелась небольшая часть стены, половинки окошек и низко нависающая над бревенчатыми стенами крыша, из кривой трубы на крыше вился легкий дымок. Поднялись на крыльцо, столбы козырька едва удерживали массу снежного наста, кренясь в разные стороны, Данн, включил фонарик на телефоне, толкнул рукой входную дверь, мы гуськом, молча, набились в темные сени поморщилась, запах стоял неприятный, смесь затхлости и гнилья.
Мира шагнула в сторону, раздался металлический грохот, она ойкнула и завалилась на меня, я и сама еле удержалась на ногах. Данн схватил меня за локоть и посветил фонариком нам под ноги, оказалось подруга впотьмах, пнула алюминиевый таз. Справа распахнулась дверь во внутреннюю комнату, мы замерли как испуганные мыши в прямоугольнике падающего из двери света. На нас с ехидством поглядывал Кузьмич.
— Явились, ну заходьте.
Прошли в комнату, Кузьмич разглядывал Олега со спокойным интересом, покачал головой, дескать, вот так дела творятся, сел на стул у окна. Я оглядела комнатку, она не выглядела заброшенной, напротив, в печке пятистенке горел яркий огонь, что-то булькало в котелке, два окна, стол, стулья, буфет у стены на противоположной стороне комнаты, закопченные иконы в дальнем углу, и зажженная лампадка. На столе стояла плошка с солеными огурцами, краюха черного хлеба.
— Девоньки, снимите-ка с печи картошку, несите на стол, одежу на вешалку у двери вешайте.
Мы с Мирой сняли котелок с вареной картошкой, сбоку обнаружился помятый чайник, крышка подпрыгивала, я схватила прихватку и стащила его на подставку. Кузьмич подсказал где взять, заварочный чайник и чай. Данн, под командованием старика, принес с улицы дров. Олег опустился на крайний стул, увлеченно следя за нашей беготней. Кузьмич нарезал крупную головку лука, у меня от запаха еды подводило желудок. Наконец, картошка в глубокой глиняной чашке заняла свое место в центре стола, по верху стекало сливочное масло. Мира достала из буфета и разложила тарелки, вилки и щербатые кружки. Данн сложил поленья у печи, спросил:
— С выжившим все в порядке?
— А как жеж, теперича в поряде, полежит с лихорадкой пару деньков, оклемается, будет здоровее некуда, свезло молодчику. Я ж его еще в лесу признал, Сенька, годов тридцать будет, в магазине грузчиком подрабатывает, хотя большую часть времени увивается за Людкой. Ну и та без жениха не осталась.
— Лихорадка? — переспросила взволнованно я.
— Ну дык, в сугробах знатно повалялся, ничего отпою его травами и таблетками, кудаж без них, поправиться.
— Вот и ладно, теперича и поговорить можно. Налетайте, а я расскажу все что знаю. Обманывать не буду, известно мне не так уж и много. Вы уж меня не перебивайте, опосля отвечу на вопросы, соображалка подводит теперича иногда, сбиваюсь с мысли. Значится, началась эта мистика в нашей деревне давно, мой дед тогда здесь с семьей жил, в тридцатые года, завелись в окраинной избе люди странные, в балахонах ходили, песни пели, народ долго терпеть их выкрутасы не стал, донесли кому надо, их погнали. Ушли она в лес, куда, мне не ведомо. После пошла молва, что место в чаще у кромки болота, проклятое появилось, леший там шибко лютует, сутками водит, люди пропадать стали. Вы не подумайте, в наших местах лесных да болотных и раньше, что ни год, а кто-то да сгинет, но тела то все же по большей части находили. Мой дед тогда устроился лесником, старый то помер, а нового никак не могли сыскать, ну его и попросили, до поры до времени подсобить, он лес знал как свои пять пальцев, и зверье любил. Вот и начал он обходить, и наткнулся раз, как раз таки близ места проклятого на труп соседа, тот утром токма за грибами-то пошел, дед пульс щупать, а от трупа могильным холодом веет, и само тело ледяное, словно долгонько на лютом морозе в сугробе пролежало. Дед за подмогой кинулся, да вот токма не нашли они тело-то. Сначала деда на смех подняли, дескать пить меньше надо, а когда сосед так и не вертался, еще раз лес прочесал, да все без толку. Дед сгинул на войне, а вот мой отец, его старший сын, вернулся, правда только в конце сорокового, выучился на врача, его и направили сюда, фельдшером. Поженился он вскоре на матери моей, она в колхозе работала. Отец атеистом был, в байки деда не верил, до поры. Покамест сам на похожее тело в лесу не наткнулся, и его тоже после так и не нашли, стал он отмечать всех пропавших так сказать без вести. Оно и вышло, что кажный год, двое — трое исчезали бесследно. Лесник по пьяной лавочке отцу тоже сказывал про трупы хладные. Отец, от меня ничего не скрывал, а я рос да тоже замечал некие странности, наших мест. Церкви у нас не задерживались, старая довоенная, сгорела. Да и новая построенная в конце восьмидесятых годов, и года не простояла, крыша обвалилась. Слава богу, никого не пришибло.