Колин выглядел сильно обеспокоенным. «С ней ничего не случится, когда они все-таки обнаружат, что я убежал?»
Марк мельком взглянул на меня.
Я сказала медленно: «Уверена, Стратос не причинит ей вреда. Не думаю, что нужно об этом очень беспокоиться. Возможно, побьет ее в порыве гнева, но никогда не убьет. А она, бедная, привыкла к грубому обхождению. И то, что именно она спасла тебя, возможно, спасет ее во многом, как только полиция начнет расследование. – Я взглянула на Лэмбиса – А вы… вы вполне можете быть уверены, что она станет счастливее в положении вдовы, чем была с тех пор, как вышла замуж за этого никудышного человека».
«Приятно слышать», – было все, что сказал Лэмбис, но я подумала, что его лицо стало светлее, когда он снова нагнулся над маленькой ящерицей.
«Это правда. Послушайте, мне нужно идти».
«Боже, да, конечно, – сказал Марк и поднялся. Он устал. На лице пролегли морщины от ноздрей до рта, а вокруг глаз появились тени. Он протянул мне руку и поставил меня на ноги. – Как бы я хотел, чтобы тебе не нужно было идти туда».
«Я сейчас чувствую, – сказала я откровенно, – что, если бы не Фрэнсис, я бы спустилась сейчас с вами к каяку, с вещами или без них, и сбежала бы прямо в Афины! Но так я только чувствую. Холодный рассудок говорит, что никто даже не заподозрит, что я знаю что-нибудь!»
«Уверен, что это так. – Но взгляд его выражал сомнение. – Единственное… Не думаю, что мы можем прямо сейчас отправиться в Афины, не убедившись вполне, что ты и твоя кузина в полной безопасности».
«А почему бы нам в ней не быть?»
«Совсем нет причин. Но нет никакого способа узнать, что происходит там с тех пор, как Колин сбежал, и я… Ну, мне не хочется прерывать связь, не зная, какую ситуацию мы оставляем за собой. Ты будешь очень одинока, если что случится, а ты как раз на территории Стратоса». Тогда я поняла, почему он с таким сомнением осматривал меня. Ждал, что я сейчас начну защищать свою независимость. На этот раз у меня не было ни малейшего желания так поступать. Мысль о том, чтобы спуститься одной в отель Стратоса, была примерно настолько же привлекательной, как прогулка голой в снежный шторм. «Когда ваши друзья приедут?» – спросил Марк.
«В понедельник».
Он снова заколебался. «Прости, но я в самом деле думаю… Я бы не стал ждать до понедельника».
Я улыбнулась. «В этом я с тобой солидарна. И кроме того, определенно не хочу быть поблизости, когда полиция начнет расследование. Поэтому мы найдем хорошую причину для отъезда, как только наступит завтра. Чем скорее я увижу яркие огни Ираглиона, тем счастливее я буду!»
«Это очень разумно. – Он выглядел чрезвычайно успокоенным. – Сможешь придумать хорошую причину?»
«Очень легко. Не беспокойся, придумаем что-нибудь, что не потревожит твоих птичек. Они будут так довольны избавиться от нас, если все принять во внимание, что и вопросов задавать не будут».
«Истинная правда. Можете связаться с лодкой, которая собиралась вас подобрать?»
«Нет, но она сначала зайдет в Ираглион пополнить запасы и дать возможность компании навестить Кносос и Фестос. Вызовем машину, поедем в отель „Астир“ и подождем их. – Я засмеялась. – И любая опасность, которая там нам встретится – ерунда!»
«Хорошо, – сказал Марк. – „Астир“? Если я буду знать, где вы… свяжусь с тобой, как только смогу».
Мы начали уже во время разговора медленно возвращаться вниз по склону к церкви. «Что вы будете делать, когда уедете? – спросила я. – Отправитесь в Ираглион или прямо в Афины?»
«Я бы хотел добраться сразу в Афины в Британское представительство и начать расследование в Лондоне, но еще не знаю. Лэмбис, сколько нам идти до Афин?»
«При такой погоде от двенадцати до пятнадцати часов».
«Довольно хорошо. Вот это и сделаем. Посольство, надо полагать, придет на помощь с развевающимися флагами, когда услышит, что один из их драгоценных барашков является свидетелем колоссального преступления».
«Скорее всего, они придут в ярость», – сказала я уныло.
«Что и приводит меня к последнему пункту». Мы дошли до церкви и остановились у двери.
«Да?»
«Я говорил прежде, что не хочу уезжать отсюда сегодня вечером, не узнав, что у тебя все в порядке».
«Знаю. Но как узнаешь? Как только я уйду отсюда, остается принять это за аксиому».
«Не принимаю ничего на веру, что касается твоей безопасности».
Как ни странно, его ответственность за мою безопасность не рассердила меня ни чуточки. Все, что я чувствовала, был предательский жар где-то в груди. Я пробежала рукой по колонне, потерла свежее отверстие от пули. «Не знаю как».
«А я знаю. Слушайте план. Лэмбис сейчас идет с Никола до полей. Колин и я ждем Лэмбиса в церкви. Я… я отдохну. Затем мы втроем спустимся к каяку и немедленно отчалим. Скоро наступят сумерки, поэтому мы двинемся вдоль берега далеко в море, пока не достигнем западной части Агиос Георгиос. После наступления темноты мы подойдем поближе и немного побудем у берега. Море как стекло, и похоже, таким и останется по воле Божией. Лэмбис, знаешь что-нибудь о побережье западнее деревни?»
«Только немного. Оно похоже на эту местность, маленькие заливы у подножья скал, как и здесь. Возле деревни есть мелкие бухточки, песчаные».
«Где-нибудь можно поставить каяк, если понадобится?»
Лэмбис нахмурился, раздумывая. «Не знаю. Я заметил бухту немного к западу…»
Я сказала: «Думаю, что есть. Есть бухта, которую дети называют бухтой Дельфинов, за вторым мысом от деревни. Там скалы уходят прямо в глубокие воды. Я видела их издали. Это что-то вроде низкой гряды, выступающей, как дамба. Там глубоко, дети говорили, что с этих скал можно нырять».
Лэмбис кивнул. «Думаю, это та бухта, которую я видел. За вторым мысом на запад от деревни? Да, я заметил это место, когда мы плыли мимо».
«Сможешь поставить туда лодку, если понадобится?» – спросил Марк.
«Могу зажечь фонари, как только между нами и отелем будет мыс?»
«Конечно».
Лэмбис кивнул. «Тогда при такой погоде будет очень легко. Все в порядке».
«Хорошо. – Марк повернулся ко мне. – Ну, а как насчет этого? Если, когда ты вернешься туда сегодня вечером, хоть что-то будет не в порядке, возникнет небольшое подозрение, любая опасность… Ну, понимаешь… Другими словами, если почувствуешь, что вам следует выбираться оттуда, и быстро, не дожидаясь утра, мы ждем у входа в залив Дельфинов до, как бы сказать, до двух утра. Нет, до половины третьего. Это даст вам время. У вас есть электрический фонарь? Хорошо. Ну, любое время между полночью и половиной третьего утра, мы будем наблюдать. Договоримся о сигнале… скажем, две длинные вспышки, затем две короткие, затем полминуты пауза и повторение. Мы ответим. Подойдет?»
Я улыбнулась ему. «Мыльная опера».
«Это да. Можешь придумать что-либо лучше?»
«Нет».
«А если залив будет полон рыбаков?» – спросил Колин.
«Не будет, – сказала я. – Там есть ловушки, и их к тому времени убирают. Нет, этот план прекрасен. Я уже с нетерпением жду».
«Человек, о человек, это страшно». – В Колине бурлил дух детского приключенческого рассказа.
Марк засмеялся. «Это довольно глупо, правда, но это самое лучшее, что можно сделать, если не заходить в Агиос Георгиос и не распугивать всех птиц на много миль вокруг».
«В любом случае, этого не понадобится, – сказала я. – Это только фантазия, подходящая к пиратскому настроению. А теперь я ухожу. Кто-нибудь идет, Колин?»
Мальчик осматривал склон горы через бинокль Джозефа. «Никого».
«Тогда ухожу. Дай Бог, чтобы я попала в отель к обеду, на большее я не способна. А какое оправдание я смогу дать за пребывание вне отеля до такого позднего времени? Нет, не беспокойтесь, просто скажу, что осматривала церковь… Стратос сам предложил совершить эту прогулку, поэтому будет доволен. Когда врешь, нет ничего лучше правды».
«Ты говорила, – сказал Колин сверху, – что предполагается, что ты собираешь цветы».
«О Боже, да! Ну, схвачу одну или две охапки по дороге вниз».
«Ну, тогда это для начала… и это… и это… – Колин уже наугад надергал множество сорняков на камнях выше его. – И я уверен, что этот цветок так редок…» Он потянулся, чтобы сорвать растущие одиноко цветы в высокой вертикальной трещине.
«На Фрэнсис произведет очень большое впечатление такое количество цветов, – сухо сказал Марк. – И на Стратоса тоже, если дойдет до этого».
«А почему бы и нет? Все они, возможно, редки в Англии».
«Включая одуванчик? Не забывай, Стратос там жил двадцать лет, а Тони англичанин».
«Ну, лондонцы… – Колин сполз, ничуть не смущенный. – Они знают не лучше вас. Можно сказать, что это критская разновидность, растущая только здесь на высоте двух тысяч футов. И посмотрите на этот пурпурный цветок, к черту, клянусь, они такого не видели. Вот, Никола… – и он бросил в меня букет экзотических сорняков. – И не забывай, что этот одуванчик называется волосатый Лэнгли, и это чрезвычайно редкое растение».
«Ну, я не видела ничего лучше. Большое спасибо, я уверена, они Фрэнсис понравятся».
«Я позвоню в „Астир“, – сказал Марк. – И дам знать, как идут дела. Затем, надеюсь, мы встретимся в Афинах?»
«Если предварительно не соберемся сегодня вечером в заливе Дельфинов, – сказала я жизнерадостно. – Ну а пока до свидания. До встречи в Афинах. Будь добр, Колин, заботься о Марке. И перестань беспокоиться обо мне. Со мной все будет в порядке».
«Знаменитые последние слова», – весело сказал Колин.
«Заткнись, дурак», – сказал Марк, уже сердито.
Глава 17
But having donewhate'ershe coulddevise,
And emptiedall herMagazine of lies
Thetimeapproach'd…
Лэмбис оставил меня у ручья, и очень хорошо. У святилища ждал Тони. Сидел на камнях среди цветов вербены и курил. «Привет, дорогая. Приятно провели день?»