— Конечно! В таком случае его не могли спрятать слишком далеко. Если не спускать глаз с Софьи… хотя, возможно, этим занимается Тони.
Она улыбнулась:
— Держу пари, это Софья. Тот, кто этим занимается, вероятно, вынужден вставать, едва забрезжит рассвет, чтобы остаться незамеченным, а я не могу представить крошку лорда Фаунтлероя резвящимся при росе.
— Ладно, завтра же займусь этим. Рано утром отправлюсь поплавать неподалеку от гостиницы и буду смотреть во все глаза.
— Так и сделаешь, — согласилась Франсис. — Посмотри, на море кто-то есть. Маленькая яхта отчаливает от берега, видишь? А человек на ней и есть этот Стратос Алексиакис?
Какой-то человек, расплывчатый силуэт в быстро сгущавшихся сумерках, перегнулся через борт небольшой лодки, стоявшей на якоре у скал неподалеку от гостиницы. Забравшись в нее, он отчалил. Повозился с чем-то на корме, и вскоре до нас донесся шум мотора. Яхта двинулась по направлению к нам, все время держась близко к берегу.
— Вроде он, — сказала я. — Наверное, прицеплял навесной мотор… Интересно, куда это он направляется?
Мы остановились и стали наблюдать за ним. Он стоял на носу лодки, и, подойдя поближе, мы разглядели, что к рулю прикреплен длинный рычаг, позволявший ему вести судно, одновременно вглядываясь в освещенные морские глубины за бортом. Огромные светильники находились на своих местах на носу лодки, однако пока что не были зажжены.
Лодка подходила все ближе, и человек наконец увидел нас. Это был Стратос. Он заулыбался и помахал рукой, потом на минутку перешел на корму; мотор замедлил обороты, и лодка, казалось, залегла в дрейф. Я смогла разобрать белые буквы на ее носу: «Психея».
Он весело окликнул нас:
— Приветствую вас! Хотите составить мне компанию?
— В другой раз! — Обе мы заулыбались и принялись махать руками, рассчитывая таким образом выразить искреннюю признательность. — Но все равно спасибо! Удачной вам рыбалки!
Он поднял руку, затем снова склонился к мотору, и «Психея», развернувшись и описав длинную и красивую дугу, устремилась к дальней оконечности мыса. Поднятая ею волна мягко ударилась о берег рядом с нами, зашуршала мелкая галька.
— Хм, — изрекла Франсис, — очень любезно с его стороны.
— До этого я расспрашивала его о ночной рыбалке.
— Что ж, как бы то ни было, нам это кое-что дало. Так сказать, разжились информацией без особых усилий. В тех краях Колина наверняка нет, иначе Стратос едва ли стал бы радушно зазывать гостей, — Она повернулась, чтобы идти, потом вдруг спросила: — В чем дело?
Я стояла не шевелясь, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
— Франсис! «Эрос»!
— Что-что?
— У него есть яхта, большая, она стоит в гавани! Колин там!
Несколько мгновений она молчала, устремив на меня хмурый взгляд, прочесть который до конца я не смогла. Потом она кивнула.
— Да, это стоит проверить. Если нам позволят приблизиться к «Эросу», наверняка там все чисто; если же нет, тогда, пожалуй, тебе завтра же следует отправляться на поиски Марка. Для них двоих не составит никакого труда после наступления темноты подплыть сюда на своей яхте, перейти на борт «Эроса» и хорошенько осмотреть его. Смыться они смогут мгновенно. А мы что-нибудь придумаем, дабы удержать Стратоса и компанию подальше от гавани, — подожжем гостиницу или сотворим еще что-нибудь в этом роде.
Я прыснула со смеху, потом с любопытством взглянула на нее.
— Знаешь, а я ведь подумала, что ты это всерьез!
— Если ничего другого не останется, то почему бы и нет? — решительно заявила Франсис. — Ведь речь идет о мальчике, напуганном и страдающем от шайки головорезов, более того — он, вероятно, все это время считает, что его брат мертв. О да, если бы небольшой поджог сыграл нам на руку, я ничуть не возражаю подпалить отель мистера Алексиакиса с ним самим в придачу. А пока что мы вполне можем взглянуть на «Эрос». Отправимся туда прямо сегодня вечером, хотя бы для того, чтобы тебя успокоить.
— Ты сказала — мы?
— А почему нет? Это будет выглядеть более естественно. Погляди, там, на террасе, нас поджидает этот самый Тони?
— Да.
— В таком случае давай, не мешкая, примем непринужденный вид. Предполагается, что я известный ботаник, — ты, по всему видать, создала мне рекламу, которой позавидовал бы и Линней. Итак, не изволишь ли ты остановиться на минуточку и со жгучим интересом воззриться вот на это растение — да нет же, сюда, ослица, на то, что растет на скале!
— Оно действительно редкое?
— Прелесть моя, оно растет на каждой стене на юге Англии. Это постенница, но можешь поспорить на что угодно, Тони это не известно! Давай-давай, можешь оторвать от него побег или сорви эту хрустальную травку, да что хочешь! Продемонстрируй чуточку рвения.
— Астры сойдут?
Я послушно нагнулась. Тони ждал под тамарисками, не далее чем в пятидесяти ярдах.
— Посмотри, — сказала я, протягивая ей цветок. — Они уже свернулись в трубочки. Ну разве они не похожи на пластиковые зонтики?
— О святые небеса! — патетически воскликнула Франсис. — А я-то рассчитывала когда-нибудь сделать из тебя натуралиста! Да, кстати, эта белая цапля, о которой ты говорила… Если верить книгам, в Греции белые цапли не водятся.
— Знаю. — Даже не глядя в сторону Тони, я почувствовала, что он вышел из-под сени тамарисков и теперь стоял у края площадки, выложенной гравием. Мой голос, должно быть, отчетливо доносился до него. — Точно так же, как здесь не водятся иволги — официально, однако я видела их в Эпидавре и, признаться, встретила парочку сегодня, между Ханьей и Кастелли. А уж в отношении иволг ошибиться я не могла. Насчет белой цапли я, может, и ошиблась, но кто же это тогда был?
— Может, желтая цапля? В полете они кажутся белыми. Ой, нет, ты ведь сказала, черные лапки с желтыми кончиками… Привет, Тони, что это так восхитительно пахнет?
Я весело заметила:
— Надеюсь, это не тот осьминог, которого я сегодня видела в гавани?
— Нет, мои дорогие, это фрикасе, фрикасе из телятины, приготовленное по моему собственному рецепту — с вином, грибами и крошечными, малюсенькими горошинками. Я называю это блюдо «veau à jouer» — «телятина по-азартному».
— Но почему?
— Разве вы забыли мою фамилию? Телятина а ля Гэмбл, — пояснил Тони. — Итак, дамы, ужин почти готов. Когда вы спуститесь, напитки уже будут ждать вас. Что предпочитаете?
ГЛАВА 11
Ах, что за птица так поет,
Выводит жалобную трель?
Да это в клетке соловей.
Тоскливо, скорбно он кричит,
И грусть разносится в ночи.
Яхта стояла на прежнем месте, неподвижно замерев в спокойных водах гавани. На мачте горел фонарь, его отражение тускло мерцало в воде. Еще один светильник, только побольше, был установлен на железной треноге в конце пирса. Не считая этих двух источников света, все вокруг было окутано тьмой и пропитано влажным, соленым запахом моря.
Тот юноша, Алкис, по-видимому, на ночь покинул яхту, поскольку маленькая шлюпка больше не жалась к ее бортам, а лежала в дрейфе рядом с пирсом, у наших ног. Мы стояли и молча на нее смотрели.
И тут вдруг рядом со мной раздался голос.
— Хотите поплавать на лодке? — спросил Георгий. — Я вас покатаю!
Я снова взглянула на яхту, так мирно и спокойно замершую в темноте. Стратос где-то рыбачит, Тони — за стойкой бара, Алкис, наверное, ушел домой. На первый взгляд, нам, похоже, выпал шанс, который не стоило упускать… Но отправиться кататься сейчас, вместе с Георгием и, возможно, на самом деле обнаружить там Колина… среди ночи…
— Что он говорит? — спросила Франсис.
Я сказала ей о предложении Георгия и поделилась своими сомнениями.
— Боюсь, ты права. Придется нам подождать до утра со своими изысканиями. Если мы действительно найдем его на борту… — Она тихонько хохотнула, — Тогда нам останется лишь одно — сниматься с якоря и гнать этот самый «Эрос» на всех парусах на поиски другой яхты. Не сомневаюсь, что именно так и поступил бы твой предприимчивый приятель, но давай мыслить трезво — это один из тех случаев, когда принадлежность к слабому полу налагает определенные ограничения. Вряд ли ты умеешь управлять такими посудинами, а?
— Угу, не умею.
— Что ж, ничего не поделаешь.
— Но есть же еще гребная шлюпка.
Я высказала это предложение с заметной неуверенностью в голосе, и Франсис насмешливо хмыкнула:
— Представляю, как мы с тобой гребем вдоль южного берега Крита в кромешной тьме и выискиваем яхту, запрятанную в какой-то бухте. Как ни жаль, но придется нам примириться со своей неполноценностью и подождать до утра.
— Как всегда, ты права. — Я вздохнула. — Что ж, скажу Георгию, что утром мы спросим у Стратоса разрешения по всем правилам. — Я посмотрела на мальчика, который, изумленно вытаращив глаза, следил за нашим непостижимым для него диалогом, — Спасибо тебе большое, Георгий, но не сегодня. Завтра мы попросим об этом мистера Алексиакиса.
— Мы можем попросить его прямо сейчас, — бесстрастно заметила Франсис. — Вон он приближается… и до чего же было бы мило, кабы мы с гобой сейчас находились на «Эросе» и судорожно пытались запустить двигатель! Никола, крошка моя, определенно нам с тобой следует избрать какую-нибудь иную преступную стезю, не требующую столь напряженных усилий.
Теперь, когда лодка обогнула пирс, тихий стрекот ее мотора слышался совсем отчетливо.
— Вот он! — радостно объявил Георгий, подскочив к самому краю бетонированного пирса и встав на цыпочки. — Он рыбачил с острогой! Теперь увидите эту громадную рыбину, морского окуня! Он наверняка его отловил, иначе не вернулся бы так скоро!
Я вдруг поймала себя на мысли, что наблюдаю за приближением лодки, как ни смешно, с облегчением: во всяком случае, теперь от нас не требовалось проявлять героизм. Более того, необходимость в нем вообще отпадала. Мы могли выяснить все, что хотели, безо всяких усилий. И не нужно было ждать до утра.