После того, как нашли изуродованное тело Эйба Раньона, преступлений стало меньше.
Даже шахтёры притихли. Они предпочли остаться в лагере, чтобы с наступлением темноты не попасться кому-нибудь на дороге.
Боус задумался, где сейчас Лонгтри, и что он вынюхивает.
Если Лаутерс узнает, что он задумал, то Лонгтри - труп.
А если он погибнет, то Служба маршалов не пожалеет никаких средств, чтобы наказать виновного.
С какой стороны не посмотри, Волчья Бухта была по уши в дерьме.
-25-
Лонгтри как раз ехал по склону от общего кладбища, находящегося за пределами города, когда увидел в горах дым от костра.
Он должен был исследовать могилы убитых мужчин, ничего более.
Только смотреть было особо не на что.
Памятники у всех были выструганы из дерева, это ясно давало понять, что никто из почивших не был богат.
Со дня их захоронения уже не раз выпадал снег, покрыв собой могилы.
На памятниках начинали таять сосульки.
И когда Лонгтри увидел впереди дымок, то решил, что следует узнать, откуда он.
Возможно, он от костра свободного охотника, который может рассказать что-то новое об убийствах... Или о похитителях скота.
Стоило попробовать.
Оставив этим утром Боуса в тюрьме, Лонгтри отправился побеседовать с вдовами погибших.
И не узнал ничего нового.
Все они были в трауре, и ничего не могло заставить их выдать нелицеприятную правду об умерших.
Лонгтри подстегнул коня и направился через заросли сосен.
Он чувствовал примесь дыма от костра в свежем холодном воздухе.
А ещё - нотки бекона и кофе.
Лонгтри медленно и осторожно приблизился к лагерю.
Следовало быть осторожным, особенно с разгуливающим на свободе зверем, убивающим людей.
Люди всегда быстро хватаются за оружие, когда слышат, как кто-то или что-то приближается.
Чем ближе он подбирался, по-прежнему оставаясь невидимым, тем яснее слышал звук раскалывающего дерево топора.
Лонгтри вёл коня медленной рысью по слякотной земле, прислушиваясь к звукам.
Когда он приблизился к небольшому свободному от деревьев участку, в кусты шмыгнул кролик.
Стук топора прекратился.
Наступила тишина.
Лонгтри видел костёр и нескольких привязанных у леса лошадей.
Рядом с маленькой армейской палаткой стояла повозка.
К её борту были прислонены несколько винтовок: винчестеры и винтовка Шарпа калибра .50.
А внутри лежали стальные капканы и шкурки зверей всевозможных видов.
Рядом с костром находилась охапка дров и хвороста на неделю обогрева.
Но в пределах видимости не было ни одного человека.
Лонгтри поморщился.
- Я выхожу, - крикнул он.
Он остановил коня у повозки и привязал к дереву, подошёл к костру, вытянул руки над пламенем и огляделся.
Он знал, что хозяин привала притаился среди деревьев и держит его на мушке.
Но то, что Лонгтри пока жив, значит, что в него пока не собираются стрелять.
- Кто ты? - спросил голос. Где-то Лонгтри его уже слышал.
Голос доносился из-за спины, но маршал не стал оборачиваться.
- Джо Лонгтри, заместитель федерального маршала, - ответил он.
Он слышал, как мужчина чертыхнулся, выходя из-за деревьев.
Он был не очень-то рад видеть здесь законника.
Лонгтри медленно и осторожно засунул руку под пальто и вытащил револьвер.
Он не делал никаких угрожающих движений, просто держал палец на спусковом крючке.
- Какого хрена тебе надо? -
спросил хриплый голос.
Лонгтри медленно-медленно повернулся.
Перед ним стоял огромный мужчина с бородой в распахнутой рубашке, и грудь его блестела от пота.
В руке он сжимал армейский карабин.
И нацелен он был Лонгтри в голову.
- Я хотел погреться у огня, - произнёс маршал.
- Грейся в другом месте, Лонгтри, - ответил мужчина.
По манере разговора Джо убедился, что знает этого человека. Но вот откуда?
Голос был знакомым, но на этом всё. Может, если убрать бороду...
И до Лонгтри дошло.
Джако Ганц.
И никто другой.
Лет десять назад, до того как стать законником, Лонгтри охотился за людьми за деньги.
За Ганца назначили награду в пять сотен баксов за грабежи на территории Аризоны.
Лонгтри столкнулся с ним в салуне в Уикенберге, спустя три месяца выслеживания.
Случилась перестрелка.
Лонгтри поймал пулю в плечо, а Ганц - одну в ногу, и ещё одну - в рабочую руку.
Это вывело преступника из игры.
Лонгтри надел на него наручники и отправился с заключённым к врачу, который был нужен им обоим.
А через три дня он доставил Ганца в Феникс и передал его с рук на руки Тому Риверсу, который тогда ещё был простым маршалом, а не руководителем всей службы.
После суда Ганц был приговорён к десяти годам заключения в территориальной тюрьме штата Аризона в Юме.
- Когда ты вышел, Ганц? - спросил Лонгтри.
Ганц продолжал в него целиться.
- Два года назад, Лонгтри. Я провёл восемь долгих лет в этой грёбаной дыре! Благодаря тебе.
Лицо Лонгтри ничего не выражало.
- Я лишь делал свою работу.
- Конечно, работу, сукин ты сын, - злобно буркнул Ганц. - Восемь лет моей чёртовой жизни. Восемь лет! А что с тобой произошло за это время, Лонгтри? Ты стал законником, федеральным маршалом. Как такой полукровка, как это, это провернул?
Он рассмеялся сквозь зубы.
- Это Риверс устроил тебе то назначение, так? Слышал, он сейчас большая шишка.
- Я был бы очень признателен, если бы ты, Ганц, опустил ружьё.
Ганц не шевельнулся.
- Не сомневаюсь, маршал, не сомневаюсь...
Он не сводил взгляда с Лонгтри, и глаза его горели от жгучей ненависти.
- Я много думал о тебе в тюрьме, Лонгтри. Ни дня не проходило, чтобы я не мечтал тебя убить. И только посмотри, что произошло: твоя жалкая шкура в моих руках.
- Брось оружие, - спокойно произнёс Лонгтри.
- А то что? Ты выстрелишь в безоружного, как и в прошлый...?
- Ты не был безоружен, Ганц, и у меня даже есть тому доказательство: пуля в плече.
- Я должен был пристрелить тебя, как больного пса, - проворчал Ганц.
Лонгтри прищурился.
- Брось оружие, Ганц. Сейчас же. Это приказ маршала Соединённых Штатов.
Ганс не отводил взгляда.
Лонгтри выхватил кольт, прицелился мужчине в живот.
Они замерли на пару секунд и молча смотрели друг на друга.
Лонгтри, присевший на корточки у костра, и Ганц, стоящий напротив и целящийся из карабина маршалу в голову.
- Да ты, должно быть, полный идиот, Лонгтри, - произнёс Ганц. -
Если я нажму на спусковой крючок, твои мозги разлетятся на сотню метров вокруг, и никакой значок тебе не поможет.
- Может и так. Но в ту же секунду, когда ты выстрелишь, выстрелю и я. И моя пуля попадёт тебе в живот. Если ты надеешься добраться до Волчьей Бухты с раной в животе, то ты ещё больший кретин, чем я думал. Ты истечёшь кровью за считанные минуты.
- А может оно того стоит?
Лонгтри вскинул брови и медленно поднялся.
- Может. Но даже если ты выживешь, всю оставшуюся жизнь за тобой будут охотиться. Убийство федерального маршала - серьёзное преступление, Ганц. Законники будут преследовать тебя до самой смерти.
Ганц молчал.
Ствол его карабина был по-прежнему направлен в голову Лонгтри. Он облизал губы.
- Если собираешься стрелять - стреляй! - прокричал ему в лицо Лонгтри. - Спусти курок, парень! Стреляй, чёрт тебя дери, стреляй!
Ганц заколебался, и, в конце концов, опустил карабин и усмехнулся.
- А я и не говорил, что собирался.
Лонгтри сделал вид, что собирается засунуть свой револьвер в кобуру, но в последний момент замахнулся и врезал Ганцу по лицу рукоятью.
Ганц с криком упал на землю; из раны на щеке текла кровь.
Лонгтри выхватил у мужчины карабин и пнул по рёбрам.
- За такое я могу тебя снова упечь за решётку, Ганц, - Лонгтри вытряхнул патроны из ствола и отбросил карабин в кусты. - Сделай так ещё раз, и я не ограничусь одним ударом.
Ганц сел, постанывая и прижимая дрожащую руку к ране.
- Сукин ты сын, - выдохнул он. - Зачем это было делать?
Лонгтри проигнорировал вопрос и закурил.
- Зачем ты здесь?
- Охочусь за зверем, чтобы получить награду за его голову.
Лонгтри сплюнул в грязь рядом с Ганцем.
- Всё, что тебя ждёт, это твоя собственная смерть, слышишь? Если ты не дурак, то уберёшься отсюда.
- Закон не запрещает охотиться на опасное животное, -
пробормотал Ганц.
- Охотиться - нет, а вот угрожать жизни федеральному маршалу - вполне.
- Я не собирался...
- Держись подальше от меня, Ганц. Если ты ещё раз перейдёшь мне дорогу, то станешь мертвее, чем выделанная шкура оленя.
Ганц кивнул.
Лонгтри отвязал от дерева своего чёрного коня и запрыгнул в седло, отправляясь дальше.
Он понимал, что это не конец. Далеко не конец.
На нём висит зверь-убийца.
И шериф - вспыльчивый пьяница.
А теперь ещё и Ганц.
Кто-то точно умрёт, пока он разберётся с этим бардаком.
-26-
- Прикройся, Нелл, - произнёс шериф Лаутерс.
Он не смотрел, как она одевается - любая женщина заслуживала от него уважительного отношения, даже проститутка.
- И вы тоже, преподобный. Меня начинает подташнивать, когда вижу вас голым.
Клауссен был не просто смущён.
Он был в ужасе.
На некогда багровом лице не осталось ни кровинки.
Его самоуверенность и напыщенность рассыпались пеплом.
Сейчас перед Лаутерсом сидел сломленный, побеждённый человек, чьи грязные маленькие тайны были разоблачены - да ещё и человеком, которого он больше всего презирал.
- Шериф..., - начала Нелл.
- Уходи отсюда, девочка. Я не хочу ловить тебя за то, что ты снова промышляешь в молитвенном доме. Поняла?
Она кивнула.
Её голубые глаза были полны слёз, словно её застал её собственный отец.
- Забудь о том, что здесь сегодня случилось, - давал ей указания Лаутерс. - Забудь, что видела меня, забудь о преподобном. Ничего не произошло. Ясно?