Не умею вам сказать, в чем именно заключалось представление, и хорошо ли исполнили его фокусники. Огорченный неудачным обедом и раздосадованный неожиданным возвращением плутов, как раз подоспевших к тому времени, когда они могли собственными глазами увидать драгоценный камень, я, признаюсь, совсем потерял голову. Первый, кто бросился мне в глаза, был, внезапно выступивший на сцену действия, индийский путешественник мистер Мортвет. Обойдя полукруг зрителей, он преспокойно подошел к фокусникам сзади и неожиданно заговорил с ними на их родном языке.
Укол штыком не произвел бы на индийцев более потрясающего действия и не заставил бы их поспешнее обернуться назад, чем звук его первых слов. Но в ту же минуту они стали низко изгибаться перед ним со всеми знаками величайшего почтения. Поговорив немного с индийцами на незнакомом нам языке, мистер Мортвет удалился так же спокойно, как и пришел. Тогда главный магик, игравший роль переводчика, снова направился к зрителям. Я заметил, что после разговора с мистером Мортветом лицо его из кофейного сделалось серым. Он поклонился миледи и объявил ей, что представление кончено. Обманутые в своих ожиданиях, «трещотки» разразились громкими упреками против мистера Мортвета за то, что он прекратил представление. Главный индиец, смиренно приложив руку к груди, вторично возвестил публике, что фокусы кончены. Маленький мальчик обошел зрителей со шляпой в руках, после чего леди отправились в гостиную, а джентльмены (за исключением мистера Франклина и мистера Мортвета) возвратились в столовую к своему вину. Я же с одним из слуг отправился выпроваживать индийцев подальше с нашего дома.
Когда я возвращался назад через кусты, нос мой ощутил запах табаку, и я увидал мистера Франклина и мистера Мортвета (последнего с сигарой в руках), медленно ходивших взад и вперед между деревьями. Мистер Франклин сделал мне знак, чтоб я подошел к нему.
— Вот, — сказал он, представляя меня знаменитому путешественнику, — рекомендую вам Габриеля Бетереджа, старого слугу и друга нашего семейства, о котором я сейчас вам рассказывал. Повторите ему, пожалуйста, все, что вы сообщили мне сию минуту.
Мистер Мортвет вынул изо рта свою сигару и с утомленным видом прислонился спиной к дереву.
— Мистер Бетередж, — начал он, — эти три индийца такие же фокусники, как и мы с вами.
Вот огорошил-то! Я, разумеется, спросил его, не встречал ли он их прежде.
— Никогда, — отвечал мистер Мортвет, — но ведь я слишком присмотрелся к индийским фокусникам, чтобы не угадать в этих людях плохих и неискусных подражателей. Если мой опытный глаз меня не обманывает, они принадлежат скорее к высокой касте браминов. Заметили ли вы, когда я объявил им, что узнаю их даже переодетыми, как сильно они смутились, несмотря на все искусство, с которым индийцы умеют скрывать свои ощущения. Не могу только объяснить себе, какая тайна заставляет их действовать таким образом. Она дважды преступили законы своей касты, — во-первых, переплыв через океан, во-вторых, переодевшись фокусниками. В Индии это почитается ужасным преступлением. Но, вероятно, тут кроется какая-нибудь важная причина, с помощью которой они сумеют оправдать свой поступок в глазах соотечественников, вернувшись на родину, и возвратить свои утраченные права.
Я онемел от удивления. Мистер Мортвет снова принялся за свою сигару, а мистер Франклин, казалось, недоумевал про себя, на каком бы из трех иностранных коньков своих подъехать к знаменитому путешественнику. Наконец он решился пустить в ход свою итальянскую тонкость с примесью здравой английской положительности.
— Мне весьма не хотелось бы, мистер Мортвет, — начал он, — беспокоить вас нашими семейными делами, в которых вы, конечно, не можете принимать ни малейшего участия, и о которых я сам говорю неохотно вне своего домашнего кружка. Но после всего, что мне пришлось сейчас слышать от вас, я считаю своим долгом, в интересах леди Вериндер и ее дочери, сообщить вам некоторые факты, могущие послужить ключом к разгадке таинственных происшествий нынешнего дня. Я говорю вам конфиденциально, и надеюсь, что вы этого не забудете.
После такого предисловия он стал передавать индийскому путешественнику (употребляя на этот раз свой ясный, отчетливый французский способ изложения) все рассказанное мне раньше на Песках. И сам невозмутимый мистер Мортвет до такой степени заинтересовался рассказом, что даже выпустил изо рта свою сигару.
— Теперь, — спросил мистер Франклин, окончив свой рассказ, — что скажет на это ваша опытность?
— Моя опытность, — отвечал путешественник, — говорит мне, что вы, мистер Франклин Блек, гораздо ближе бывали к смерти, чем я, и это сравнение весьма сильное.
Теперь наступил черед мистеру Франклину ахать и удивляться.
— Неужели это так серьезно? — спросил он.
— По моему мнению: да, — отвечал мистер Мортвет. — После всего рассказанного вами я не сомневаюсь более, что тайная причина, побудившая индийцев преступить законы своей касты и могущая в последствии послужить им оправданием, заключается именно в том, чтобы возвратить во что бы то ни стало похищенный алмаз и снова украсить им чело своего четверорукого идола. Эти люди будут с терпением кошки выжидать удобного случая и воспользуются им с жестокостью тигра. Не могу понять, как вы ускользнули от них, — сказал знаменитый путешественник, снова зажигая сигару и устремляя пристальный взгляд на мистера Франклина. — Вы разъезжали с алмазом по Лондону, вы приехали с ним сюда, и вы еще живы! удивительно! Попробуем однако разъяснить это. Ведь вы, если не ошибаюсь, оба раза вынимали его из Лондонского банка среди дня?
— Среда белого дня, — отвечал мистер Франклин.
— И на улицах было тогда людно?
— Конечно.
— Вы, без сомнения, заранее предупредили леди Вериндер о времени своего прибытия к ней? Ведь отсюда до станции железной дороги местность довольно глухая. Поспели ли вы к назначенному сроку?
— Я приехал четырьмя часами ранее.
— С чем вас и поздравляю! — сказал мистер Мортвет. — А как скоро успели вы сдать алмаз в здешний городской банк?
— Я сдал его через час после моего приезда с ним сюда, и тремя часами прежде, чем меня кто-либо ожидал здесь.
— Еще раз примите мое поздравление! Ну, а возвращаясь к нам сюда из города, вы были одни, или нет?
— Мне пришлось ехать в сопровождении моего двоюродного брата, кузин и грума.
— В третий раз позвольте вас поздравить! Если когда-нибудь, мистер Блек, вам вздумается путешествовать за пределами цивилизованного мира, предупредите меня, я непременно с вами поеду. Вы пресчастливый человек.
Тут я не выдержал. В моей английской голове не вмещались подобные вещи.
— Да неужели вы в самом деле полагаете, сэр, — спросил я, — что индийцы не задумалась бы при случае пожертвовать жизнью мистера Франклина, лишь бы выручать свой драгоценный алмаз?
— Вы курите, мистер Бетередж? — спросил меня путешественник.
— Как же, сэр, курю.
— А дорожите ли вы тою золой, что остается на дне вашей трубки?
— Нисколько, сэр.
— Ну, так я вам скажу, что в той стране, откуда приехали эта люди, также мало дорожат жизнью человека, как вы дорожите золой вашей трубки. Если бы тысяча людей преграждали им путь к алмазу, и они были уверены, что могут убить их безнаказанно, то, конечно, они решились бы на это не задумавшись. Преступить законы касты почитается в Индии делом величайшей важности; а пожертвовать жизнью человека — на это смотрят как на пустяки.
Я высказал свое мнение насчет индийцев, назвав их просто разбойниками. Мистер Мортвет, наоборот, — заметил, что это удивительный народ, а мистер Франклин, не высказывая никаких мнений, вернул нас к прерванному разговору.
— Индийцы видели Лунный камень на платье мисс Вериндер, — сказал он. — Что нужно нам делать теперь?
— Сделайте то, чем угрожал им ваш дядя, — отвечал мистер Мортвет. — Полковник Гернкасль хорошо понимал людей, с которыми имел дело. Пошлите завтра же алмаз (под конвоем нескольких человек) в Амстердам и прикажите его распилить. Из одного алмаза выйдет целых шесть, и тогда конец священному значению Лунного камня, а с ним и конец заговору.
Мистер Франклин повернулся ко мне.
— Нечего делать, — сказал он, — придется завтра же поговорить об этом с леди Вериндер.
— Отчего же не сегодня, сэр? — спросил я. — Представьте себе, что индийцы вернутся сюда ночью?
Мистер Мортвет поспешил отвечать за него.
— Сегодня индийцы не рискнут вернуться сюда. Они никогда не идут к своей цели прямым путем, а тем более будут они осторожны в таком деле, где малейший промах может погубить все предприятие.
— Но представьте себе, сэр, — настаивал я, — что плуты отважнее, чем вы предполагаете?
— В таком случае, — отвечал мистер Мортвет, — спустите на ночь собак. Есть ли у вас на дворе большие собаки?
— Есть, сэр, две: бульдог и ищейка.
— Этого достаточно. В виду ожидаемых событий, мистер Бетередж, бульдог и ищейка являются неоцененными помощниками: они не задумаются, подобно нам, над неприкосновенностью человеческой жизни.
В то самое время как он пустил в меня этим зарядом, из гостиной раздались звуки фортепиано. Знаменитый путешественник бросил свою сигару, и взяв мистера Франклина под руку, собрался идти к дамам. Идя вслед за ними, я заметил, что небо быстро покрывается тучами. Мистер Мортвет тоже обратил на это внимание, и окинув меня своим холодным, насмешливым взглядом, — сказал:
— А ведь индийцам понадобятся, пожалуй, их зонтики нынешнею ночью, мистер Бетередж.
Да, хорошо ему было шутить. Но ведь я-то не был знаменитым путешественником, а благодаря своей скромной доле, не имел никакой нужды гоняться за опасностями в неизведанных странах земного шара, посреди воров и разбойников. Я отправился в свою маленькую комнатку и в изнеможении упал на стул, обливаясь потом и напрасно ломая голову, чтобы придумать какие-либо меры для отвращения опасности.
При таком тревожном настроении духа с другим сделалась бы, пожалуй, горячка. А со мной не случилось ничего подобного. Я только закурил трубочку и правился за