– Попытайся меня простить, мама, – сказала она и так резко опустила вуаль на лицо, что порвала ее. В ту же секунду она сбежала по ступеням и быстро села в карету, словно прячась от погони.
Сержант Кафф выказал не меньшее проворство. Он отодвинул Самюэля и, придержав открытую дверь кареты, остановился перед мисс Рэчел, как только она заняла свое место.
– Что вам нужно? – спросила мисс Рэчел из-под вуали.
– Я хотел бы сказать вам одно слово перед отъездом, мисс. Не позволить вам ехать к вашей тетушке я не могу. Осмелюсь лишь заявить, что ваш отъезд в нынешнем положении затруднит розыск вашего алмаза. Прошу вас это понять. И тогда уж решайте, уезжать или оставаться.
Мисс Рэчел не удостоила сыщика ответа.
– Поезжай, Джеймс! – крикнула она кучеру.
Не говоря больше ни слова, сержант закрыл дверцу кареты. В этот момент по лестнице сбежал мистер Фрэнклин.
– До свиданья, Рэчел! – крикнул он, протягивая руку.
– Поезжай! – крикнула мисс Рэчел еще громче, обратив на мистера Фрэнклина не больше внимания, чем на сержанта Каффа.
Мистер Фрэнклин отступил назад, как громом пораженный. Кучер в замешательстве посмотрел на миледи, все еще стоящую, как истукан, на верхней ступеньке лестницы. Миледи, на чьем лице боролись гнев, печаль и обида, сделала знак трогать и торопливо направилась к дому. Мистер Фрэнклин вновь обрел дар речи и крикнул ей вслед:
– Тетя, вы были совершенно правы! Примите мою благодарность за вашу доброту и позвольте мне тоже уехать.
Миледи обернулась, словно хотела что-то ответить. Но не полагаясь на выдержку, лишь ласково махнула рукой.
– Зайдите ко мне перед отъездом, Фрэнклин, – сказала она нетвердым голосом и ушла в свою комнату.
– Сделайте мне последнее одолжение, Беттередж, – обратился ко мне мистер Фрэнклин со слезами на глазах. – Отвезите меня на станцию как можно раньше!
Он тоже ушел в дом. Мисс Рэчел на мгновение заставила его повести себя совсем не по-мужски. Как сильно, должно быть, он ее любил!
Я и сержант Кафф остались одни у подножия лестницы. Сержант смотрел в промежуток между деревьями на поворот дороги, уходящей от дома. Засунув руки в карманы, он тихо насвистывал «Последнюю розу лета».
– Всему бывает время, – сказал я, не скрывая злости. – Только не свисту в такую минуту.
В этот момент карета показалась в отдалении между деревьями у самых ворот. На запятках рядом с Самюэлем маячила еще одна фигура.
– Порядок! – вполголоса сказал сыщик и повернулся ко мне: – Вы правы, мистер Беттередж, сейчас не время свистеть, сейчас пора приступить к делу, никого не оставляя в стороне. Начиная с Розанны Спирман. Где этот Джойс?
Мы оба стали звать Джойса. Никто не отвечал. Я послал на поиски одного из конюших.
– Вы слышали, что я сказал мисс Вериндер? – спросил сержант Кафф, пока мы ждали возвращения посыльного. – И видели, как она это восприняла? Я открыто заявил, что ее отъезд помешает найти алмаз, но она все равно уезжает! С вашей юной госпожой, мистер Беттередж, в материнской карете едет один попутчик. И зовут его Лунный камень.
Я промолчал, мертвой хваткой держась за свою веру в мисс Рэчел.
Вернулся конюший в сопровождении, как мне показалось, очень недовольного Джойса.
– Где сейчас Розанна Спирман? – спросил сержант Кафф.
– Просто непостижимо, сэр, – начал Джойс. – Мне очень стыдно. Но каким-то образом…
– Перед отъездом во Фризингхолл, – оборвал его сержант, – я приказал не спускать глаз с Розанны Спирман, но так, чтобы она не заметила слежку. Вы хотите сказать, что она от вас ускользнула?
– Боюсь, сэр, я слишком уж осторожничал, чтобы она меня не заметила. На нижнем этаже в доме столько коридоров…
– И давно вы ее потеряли?
– Почти час назад, сэр.
– Возвращайтесь во Фризингхолл к своим обычным делам, – сказал сержант все тем же спокойным, унылым тоном. – Мне кажется, у вас совершенно нет призвания к нашей профессии, мистер Джойс. Вы выбрали для себя не ту работу. Прощайте.
Полицейский убрался восвояси. Не могу передать словами, как сильно меня затронуло исчезновение Розанны Спирман. В голове одновременно крутились пятьдесят разных мыслей. Я застыл с разинутым ртом, потеряв дар речи.
– Нет, мистер Беттередж, – сказал сержант, как если бы поймал мою главную мысль, чтобы ответить на нее прежде остальных, – ваша юная знакомая, Розанна, не скроется от меня так легко, как вы думаете. Пока я знаю, где находится мисс Вериндер, у меня есть способы для отыскания ее сообщницы. Я не дал им пошушукаться прошлой ночью. Превосходно. Теперь они встретятся не здесь, а во Фризингхолле. Текущее расследование попросту придется перенести (раньше, чем я предполагал) из этого дома туда, где будет гостить мисс Вериндер. А пока что, боюсь, должен вас попросить снова созвать всех слуг.
Я провел его в людскую. Очень стыдно это признавать, но что правда, то правда: стоило ему сказать последние слова, как меня тотчас охватил новый приступ сыскной лихорадки. Я вмиг позабыл свою неприязнь к сержанту Каффу, доверительно взял его за плечо и сказал:
– Ради бога, дайте знать, что вы намерены сделать со слугами на этот раз?
Знаменитый сыщик застыл на месте и меланхолично проговорил в пустое пространство:
– Если бы этот человек (в виду, очевидно, имелся я) еще и разбирался в разведении роз, он был бы идеальным существом на всем белом свете!
Выпустив таким образом пар, он вздохнул и взял меня под руку.
– Дело вот в чем, – продолжал он уже деловым тоном, – Розанна могла поступить двояко: либо отправилась прямиком во Фризингхолл (чтобы опередить меня), либо вернулась к тайнику в Зыбучих песках. Первым делом надо узнать, кто из служанок видел ее в доме последней.
Опрос прислуги показал, что последней Розанну видела посудомойка Нанси.
Нанси заметила, как та вышла из дому с письмом в руках и остановила приказчика, доставлявшего мясо к черному входу. Приказчик посмотрел на адрес и сказал, что отправлять письмо в Коббс-Хол через почту во Фризингхолле слишком кружный путь. К тому же, если отправить его в субботу, оно дойдет на место только в понедельник утром. Розанна ответила, что задержка до понедельника не имеет значения. Лишь бы приказчик в точности исполнил ее просьбу. Тот дал слово и уехал. Нанси позвали на кухню. После этого Розанну Спирман больше никто не видел.
– И что теперь? – спросил я, когда мы остались одни.
– Теперь я должен ехать во Фризингхолл.
– По поводу письма, сэр?
– Да. В конверте лежит записка с указанием тайника. Мне нужно съездить на почтамт и проверить адрес. Если моя догадка верна, в понедельник мне предстоит нанести новый визит нашей знакомой, миссис Йолланд.
Я пошел вместе с сержантом распорядиться, чтобы пони запрягли в фаэтон. В конюшне история исчезновения Розанны пополнилось новыми подробностями.
Глава XIX
Новость об исчезновении Розанны, похоже, облетела прислугу не только внутри дома. Дворовые слуги провели свое собственное расследование и привели пронырливого мальчишку по имени Деффи, который иногда полол сорняки в саду и видел Розанну Спирман всего полчаса назад. Пацан был уверен, что девушка даже не прошла, а пробежала мимо него в ельнике, направляясь к берегу моря.
– Хорошо ли этот малец знает местное побережье? – спросил сержант Кафф.
– Он на нем родился и вырос, – ответил я.
– Деффи, – спросил сержант, – хочешь заработать шиллинг? Если да, ступай за мной. Приготовьте фаэтон к моему возвращению, мистер Беттередж.
Сыщик двинулся к Зыбучим пескам с такой прытью, что мои ноги (пусть даже неплохо сохранившиеся) не имели шансов за ним угнаться. Пострел Деффи в типичной для варваров здешних мест манере издал радостный вой и засеменил по пятам сержанта.
И опять я не в силах дать ясный отчет о том, что происходило в моем уме за время отсутствия сержанта Каффа. Мной овладел нездоровый дурман любопытства. Я нашел себе десяток ненужных занятий во дворе и в доме, ни одно из которых теперь не могу вспомнить. Я даже не могу сказать, сколько времени прошло с того момента, как сыщик отправился на Зыбучие пески, когда Деффи прибежал назад с его запиской. Он принес вырванный из карманного блокнота листок, на котором сыщик написал карандашом: «Пришлите мне ботинок Розанны Спирман, и побыстрее».
Я отправил в спальню Розанны первую подвернувшуюся под руку служанку, а мальца послал обратно с сообщением, что принесу ботинок сам.
Конечно, я понимаю, что это был не самый быстрый способ исполнения данного мне поручения. Однако я твердо решил узнать, что за новая морока там приключилась, прежде чем отдать ботинок в руки сыщика. В последнюю минуту ко мне вернулось прежнее желание оградить девушку от беды. Это чувство (не говоря уже о сыскной лихорадке), как только принесли ботинок, заставило меня поспешить вперед с предельной скоростью, на которую только способен семидесятилетний мужчина.
У самого берега небо почернело, полил дождь, ветер веером гнал перед собой широкие белесые полосы воды. Я услышал, как на отмели у входа в бухту грохочет прибой. Чуть дальше мне попался навстречу мальчишка, прячущийся с подветренной стороны за дюнами. Потом я увидел бушующее море, волны, рядами набегающие на отмель, ошметки дождя, трепещущие над водой, словно оборванные занавески, желтый безлюдный пляж и одинокую фигуру в черном – сержанта Каффа.
Завидев меня, он махнул рукой в северном направлении.
– Держитесь этой стороны! – крикнул он. – И подойдите ближе!
Я спустился к нему, давясь ветром, сердце стучало так, словно было готово выпрыгнуть из груди. Говорить я уже не мог. У меня на языке вертелась сотня вопросов, но я был не в силах задать ни одного. Лицо сыщика напугало меня. Я увидел в нем выражение ужаса. Он выхватил у меня ботинок и приложил его к следу ноги на песке, указывающему на юг, прямо к скалистому выступу под названием Южная стрелка. Дождь не успел замыть след, ботинок полностью совпал с ним.