— Почему я спрашиваю! — вспылил Тиссель. — Вы же видели космограмму, которую прислал мне Кастель Кромартин!
— Ах, да, — сказал Ролвер. — Да, конечно.
— Мне ее вручили полчаса назад! — пожаловался Тиссель. — Я тут же кинулся… Где Энгмарк?
— Я полагаю, в Фане, — сказал Ролвер.
Тиссель негромко выругался.
— Почему вы не остановили его, не задержали — каким угодно способом?
Ролвер пожал плечами.
— У меня не было ни права, ни желания, ни возможности это сделать.
Тиссель подавил раздражение и сказал нарочито спокойным голосом:
— По пути сюда я встретил человека в ужасной маске — красная борода, глаза как плошки…
— Лесной Гоблин, — отозвался Ролвер. — Энгмарк привез эту маску с собой.
— Но он протрубил в сигнальный рожок, — возразил Тиссель. — Как мог Энгмарк…
— Энгмарк прекрасно знает местные обычаи. Он пять лет прожил в Фане.
— Но Кромартин ничего не сообщил мне об этом!
— Это всем известно, — снова пожал плечами Ролвер. — Энгмарк был коммерческим агентом до Велибуса.
— И они знакомы?
— Естественно, — хмыкнул Ролвер. — Но не вздумайте подозревать беднягу Велибуса в чем-нибудь страшнее фокусов со счетами. Уверяю вас, он не содержит приюта для убийц.
— Кстати, об убийцах, — сказал Тиссель, — вы не одолжите мне какое-нибудь оружие?
— Вы собирались взять Энгмарка голыми руками?
— Выбора не было. Когда Кромартин отдает приказ, он ожидает исполнения. И потом, здесь вы и ваши рабы.
— Не рассчитывайте на мою помощь! — отрезал Ролвер. — я ношу Птицу-Крачку и не претендую на героизм. Но я могу одолжить вам пистолет. Правда, я давно им не пользовался и не могу ручаться за его качества.
— Все же это лучше, чем ничего, — вздохнул Тиссель.
Ролвер зашел в контору и через секунду вынес пистолет.
— Что вы собираетесь делать?
— Попробую найти Энгмарка в Фане, — устало ответил Тиссель. — Или, может быть, он направился в Зундар?
— Энгмарк сможет выжить в Зундаре, — поразмыслив, сказал Ролвер. — Но сперва он должен восстановить свои музыкальные умения. Думаю, он на несколько дней задержится в Фане.
— Но как мне найти его? Где искать?
— Этого я не знаю. Лучше бы вам не искать его вовсе. Энгмарк — опасный тип.
Тиссель вернулся в Фан прежней дорогой. Там, где тропа сворачивала вниз, к эспланаде, стояло толстостенное глинобитное здание с дверями из прочного черного дерева и окнами, закрытыми железными ставнями. То была контора Корнелия Велибуса, Коммерческого агента, Экспортера и Импортера. Сам коммерческий агент в скромной маске Вальдемара сидел на отделанной изразцами веранде. Он был погружен в раздумья и, казалось не замечал Лунного Мотылька — по крайней мере, не пытался приветствовать его.
Тиссель приблизился к крыльцу.
— Доброе утро, Сээр Велибус.
Велибус рассеяно кивнул и, пощипывая струны кродача, пробормотал:
— Доброе утро…
Тиссель замер, пораженный. Кродач — не самый подходящий инструмент для беседы с приятелем-иномирянином, даже если тот носит всего лишь Лунного Мотылька.
Он проговорил холодно:
— Позвольте спросить, как давно вы тут сидите?
Велибус ненадолго задумался и ответил, на сей раз под аккомпанемент более приветливого кребарина:
— Минут пятнадцать или двадцать. Но почему вы спрашиваете?
В ушах Тисселя все стоял пронзительный звон кродача.
— Я хотел узнать: не заметили вы Лесного Гоблина?
Велибус кивнул:
— Он прошел вниз по эспланаде и, по-моему, свернул вон в тот магазин масок.
Тиссель присвистнул. Естественно. Таким и должен быть первый шаг Энгмарка.
— Теперь мне его не узнать, — пробормотал он.
— А кто этот Лесной Гоблин? — спросил Велибус, скорей из вежливости, чем из любопытства.
— Известный преступник Хаксо Энгмарк, — Тиссель не видел причин скрывать правду.
— Хаксо Энгмарк! — ахнул Велибус и подался вперед в своем кресле. — Вы уверены, что он здесь?
— Больше чем уверен.
Велибус потер дрожащие руки.
— Плохая новость. Хуже и не придумать. Энгмарк — отъявленный негодяй.
— Вы его хорошо знали?
— Его все знали. — Теперь Велибус аккомпанировал себе на киве. — Он занимал этот пост до меня. Я прибыл сюда как инспектор и выяснил, что он пускал на ветер четыре тысячи в месяцу. Не думаю, чтобы он был благодарен мне за это. — Велибус нервно взглянул на эспланаду. — Надеюсь, вы его схватите.
— Сделаю все, что в моих силах. Так говорите, он зашел в магазины масок?
— Я в этом уверен.
Тиссель бегом спустился вниз. Не оборачиваясь, он услышал, как захлопнулась тяжелая дверь.
Он остановился у магазина масок и помедлил перед входом, делая вид, что любуется витриной: сотни миниатюрных масок, выполненных из редких пород дерева и минералов, украшенных изумрудами, тончайшим паутинным шелком, крылышками ос, окаменевшей рыбной чешуей… В магазине был лишь сам Мастер-Масочник — сухой узловатый человечек в желтых одеждах и в маске Универсального Эксперта. Скромная на вид, она была изготовлена из более чем двух тысяч кусочков дерева, искусно соединенных между собой.
Тиссель прикинул, что говорить и на чем играть, и вошел в магазин. Масочник, увидев перед собой всего лишь Лунного Мотылька и отметив про себя его робость, не стал отрываться от работы.
Тиссель заиграл на страпане, самом легком из инструментов. Это был не самый удачный выбор — страпан предполагал снисходительность. Чтобы нейтрализовать этот оттенок, Тиссель запел ласковым, почти умильным голосом, энергично встряхивая страпан всякий раз когда брал неверную ноту:
— Что может быть интереснее беседы с чужеземцем? Его манеры странны нам и будят любопытство. Не минуло и двадцати минут с тех пор, как незнакомец вошел в сей дивный магазин, в надежде обменять Лесного Гоблина, того, что страшен и уныл, на нечто из творений сих, что услаждают взор…
Масочник покосился на Тиссель и, не проронив ни слова, заиграл на инструменте, какого Тиссель никогда прежде не видел: то был эластичный мешочек, зажатый в кулаке; меж пальцев проходили три короткие трубки. Когда масочник сжимал кулак, воздух просачивался через отверстия в трубках и инструмент издавал звук, подобный пению гобоя. Тисселю, чей слух еще только постигал тонкости сиренийских мелодий, инструмент показался невероятно сложным, масочник — виртуозом, а сама музыка — полной тайного смысла, но холодной и безучастной.
Тиссель снова попытался завести беседу, старательно бренча на страпане:
— Вдали от дома голос земляка подобен влаге для увядшей розы. И если кто в порыве состраданья ускорил встречу двух иномирян — сколь велико его благодеянье!
Масочник небрежно прикоснулся к своему страпану. Раздался легкий серебристый звон. Пальцы мастера двигались с немыслимой скоростью. Он сухо пропел:
— Художник дорожит минутой вдохновенья; к чему досужие беседы с тем, чей престиж заметно невысок?
Тиссель попытался было ответить, но масочник разразился потоком еще более сложных аккордов, и запел голосом, не предвещавшим ничего хорошего:
— Сюда вошедший явно взял впервые изысканный и сложный инструмент, поскольку музыкант он никудышный. Пытается воспеть тоску по дому и жажду встреч с подобными себе. Под Лунным Мотыльком сокрыта хорра, такая необъятная, что можно глумиться над художником ему! Но утонченный, плодотворный мастер на инструменте вежливом играет; он остается глух и нем к насмешкам и ждет, пока наскучит чужеземцу бездарная и глупая забава и удалится он из магазина.
Тиссель переключился на кив:
— Достопочтенный, благородный мастер совсем не понял смысла слов моих…
Его прервало пронзительное стаккато на страпане:
— Похоже, этот дерзкий чужеземец теперь готов подвергнуть осмеянью художника способности и ум!
Тиссель яростно ударил по струнам страпана:
— Ища укрытья от жары несносной, забрел я в неприглядную лавчонку. Ремесленник, хотя и не бездарный, смущенный сложностью своих орудий, так ревностно стремится стать умельцем, что вовсе о приличьях забывает: он с посетителем беседовать не хочет! Знать не желает, с чем к нему пришли!
Мастер аккуратно отложил резец, встал и вышел за ширму. Спустя мгновение он вернулся в маске из железа и золота, верх которой скрывался под искусственными языками пламени. В одной руке масочник держал скараний, в другой — ятаган. Исполнив блестящую импровизацию из страшных, грозных звуков, он пропел:
— Художник, как бы ни был он велик, свою способен увеличить хорру, убив морское чудище, Ночного, аль чужака назойливого. Случай такой как раз представился, но мастер десять секунд помедлит с нападеньем, раз на нахале — Лунный Мотылек.
Он взмахнул ятаганом. Тиссель в отчаянии схватился за страпан:
— Лесной Гоблин был здесь? Он ушел в новой маске?
— Пять секунд минуло, — угрожающе пропел масочник.
Тиссель в бешенстве хлопнул дверью, пересек площадь и, растерянно озираясь, остановился на эспланаде. Сотни мужчин и женщин неспешно фланировали по пристаням либо торчали на палубах своих ковчегов. На каждом была маска, подчеркивающая его престиж, настроение и прочие тонкости. Отовсюду доносился щебет музыкальных инструментов.
Лесной Гоблин исчез. Хаксо Энгмарк свободно разгуливает по Фану. Приказ Кастеля Кромартина не выполнен. Полный провал.
Тиссель услыхал сзади вежливые звуки кива.
— Сээр Лунный Мотылек в раздумья погружен?
Обернувшись, Тиссель увидел Пещерную Сову — мрачный черно-серый покров, символизирующий эрудицию и приверженность к абстрактным идеям. Тиссель узнал эту маску: Мэтью Керсхол был в ней неделю назад, в их предыдущую встречу.
— Доброе утро, Сээр Керсхол.
— Ну, как идут занятия? Вы освоили ту гамму, до-диез-плюс на гомопарде? Помнится, вам никак не давались обратные интервалы?
— Я работал над ними, — мрачно ответил Тиссель, — но, скорей всего напрасно, ибо скоро меня отзовут в Полиполис.
— Что? Что стряслось?
Тиссель рассказал. Керсхол печально кивнул: