За спиной заулюлюкали.
– С днем рождения, Би. Надеюсь, ты обретешь то счастье, которое, конечно, заслуживаешь, – смотря в глаза улыбчивой девушки, вручаю подарок.
Честно говоря, я мельком заметила в дальнем уголке столик для подарков имениннице, и размеры коробок внушительны, из-за чего кажется, что мой презент – стыдоба последняя.
Как бы то ни было, знаете, друзья, подарки богаты не размером, а той душой, которую вы в него вложили.
Беатрис охотно принимает розовый пакет из моих рук и, не обращая на мое смущение, достает упакованный альбом.
– Что это? – смотря на фиолетовый бантик, разглядывает неизвестное Райт.
Боже, как ей намекнуть, чтобы она не распаковывала подарок прямо перед друзьями? А те, как будто назло, загораются интересом, просят поскорее показать им тоже.
– Я узнала, что тебе нравится эта группа, вот и решила… – заправив прядь волос за ухо, неловко улыбнулась я.
Бровь Би дернулась, и лицо ее изменилось: она прямо-таки горит от радости!
Бросив пакет на колени троюродного брата, Райт в безжалостном нетерпении срывает милый бантик и рвет обертку, внезапно громко завизжав и даже подпрыгнув.
– Silversun Pickups! Кх! – издала странные эмоциональные звуки брюнетка. – Знаешь, а я ведь была на их концерте. Помню, как болело горло, я громко им подпевала…
– Тебе нравится? – наивно уточнила я, нервно теребя пальцы.
Беатрис посмотрела на меня, словно я сказала ей «Земля не вертится вокруг Солнца, это Солнце вертится вокруг Земли».
– Смеешься? Конечно. Я их очень люблю. Спасибо, – протянула слова благодарности девушка, еще раз обняв меня. – А сейчас прости. Эта парочка не должна трогать папин антикварный самурайский меч, – хлопает меня по спине Би, направляясь к двум смеющимся парням.
Я пару секунд наблюдаю, как она отчитывает незнакомцев и даже осмеливается одному из них дать подзатыльник, после чего со спокойной душой присаживаюсь на выделенное Роуз место, уместившись между ней и Айзеком.
Кажись, я им помешала, поскольку друзья так мило ворковали. Ха, когда они успели так сблизиться?
Я поправляю свои черные брюки и тянусь за стаканчиком пива, благодарно кивнув Шону (тот самый метис) за то, что налил мне выпивку.
Музыка в гигантских колонках сменилась; заиграла Undercover Martyn, и я одобрительно замычала. У хозяйки вечеринки отменный музыкальный вкус.
– Как дела, Айзек? Что нового в университете? – спросила я, уловив странный взгляд парня в сторону моей подруги.
Так, это уже не смешно. Они открыто испепеляют друг друга глазами, и в них прячется отнюдь не ненависть. Это… заинтересованность?
– По-старому, – закинув руку на спинку дивана, вздохнул тот. Он сделал это, чтобы коснуться плеча Роуз? – Скучные занятия и куча зубрежки. Уже соскучилась?
– Ага, конечно, – хмыкнула я.
– Университет – это отстой, – неожиданно заявила темноволосая школьница, и ее сестра-близняшка неодобрительно вздернула подбородок, – через пару месяцев я наконец-то закончу старшую школу и уеду из города.
– Родители не позволят тебе заниматься этим, Брукс, – монотонно напомнила той сестра, – мечтай сколько влезет, но в реальности ты поступишь со мной в один университет, потому что иначе папа тебя убьет.
Роуз ухмыльнулась над коротким диалогом сестричек, наверное, разделяя мысли той, которую звали Брукс. Она заметно погрустнела, рассматривая в своем стаканчике пузырьки шампанского. Дабы поддержать подругу, я легонько боднула ее плечом. Кроме натянутой и явно фальшивой улыбки, ничего не получила.
– Ро, – окликнул блондинку Айзек, осушив залпом свой бокал, – потанцуем?
Черт побери все живое, я сижу между ними и ощущаю себя какой-то стеной. Было так необычно, а теперь вообще тесно, точно меня прижал к стене жирный дядька в вельветовых штанах с подтяжками.
Фишер на мгновение задумывается, туманно глядя на выжидающего Айзека, потом одним уголком рта усмехается и подает свою руку. Они растворяются в толпе, сразу подстроившись под ритм музыки.
Да уж… Интересно, если бы Скотт видел такую счастливую Роуз рядом с другим человеком, что бы он предпринял? Разозлился? Начал бы ревновать, пуская из ушей пар? Просто я до сих пор не верю в их расставание. Они полюбили друг друга с первого взгляда, и больно осознавать, что взгляд этот стал последним.
– Они хорошая пара. Красивая, – кивает на друзей Шон, и я растерянно хлопаю глазами.
– Они просто друзья.
– Да? Странно, – ухмыльнулся черноволосый, – потому что друзья так не ведут себя друг с другом. По-моему, если сейчас они не встречаются, то потом точно начнут.
– Ты пересмотрел сериалов от «Нетфликс», – настаиваю на своем я, хмуря брови к переносице, – они просто друзья…
Шон больше не стал спорить, кривя рот в несогласии.
Сама не понимаю, почему я столь категорична. Ну если и начнут общаться, мне какое дело? Главное – это счастье Роуз. Ведь так?
Она так скоро вычеркнула из жизни Скотта, когда еще вчера клялась в безумной любви. Смешно… Любовь, по-видимому, влечение, которое вскоре исчезает, а ему на замену спешит безразличие. Похоже, Эрик тоже столкнулся с этой проблемой. Любил, любил да разлюбил…
Следующие полчаса я весело танцевала в окружении Фишер, подружек Би, ее самой и других ребят. Мне было настолько комфортно в толпе и беззаботно, что я позабыла о внешнем мире и, ярко улыбаясь, прыгала под музыку, двигая бедрами, вытянув руки к потолку.
Жарко, тесно, чертовски хорошо… Я прикрыла веки и полностью растворилась в танце, разрешая музыке обволакивать мое вспотевшее тело, проникая сквозь сердце. Вскоре белокурые пряди потяжелели и сделались влажными, в конце концов, сдавшись, я завязала их в хвост.
Вот оно – счастье… Беззаботные мгновения в жизни, когда вся боль покидает твою зону комфорта, а рядом остается лишь… В том-то и дело – ничего. Ты абсолютно свободен. Сбросил оковы, обнажил лицо, встретил то, чего не хватало. В тяжелые моменты танцы считаются лучшим антистрессом.
Голова ужасно кружится и болит, словно кто-то крошечный стучит молоточком по стенкам черепа. Я, надеясь оставить в желудке то, что успела съесть и выпить за сегодня, обессиленно падаю на диван и наливаю, умудряясь пролить на стол, в стакан холодную газированную воду. Сердце в груди содрогается, требует десятиминутного отдыха. Ох, да я только за обеими руками и ногами!
На часах было начало десятого, а до меня только дошло, что я до сих пор не виделась с Никсоном. Неужели сестра не пригласила его на день рождения? Нет уж. Это слишком глупо, Би так не могла поступить.
Решив не забивать голову лишними мыслями, я, устав испытывать тошноту, поднимаюсь на гудящие от энергичных танцев ноги и спускаюсь на первый этаж, просто исследуя «неизведанные земли». Здесь совсем пусто: гости подтянулись к центру веселья.
Я меж тем побывала в гостиной, в рабочем кабинете, где непонятно почему пахло апельсинами, на кухне и ванной; даже осмотрела задний двор. Кстати, как я и предполагала ранее, он полон развлечений: бассейн освещают лампы, отдающие больничным светом, а вокруг него стоят пять шезлонгов, на одном из которых сидит молодой паренек, выпускающий дым сигареты. Надоело смотреть на это. Так-с, Рэйчел, пойдем на третий этаж.
Понятия не имею, хорошая ли это была идея, но именно на третьем этаже я застала одиноко стоящего на балконе Никсона. Его широковатые плечи – было видно невооруженным взглядом – напряжены, ноги скрещены, а руки лежали на холодной поверхности перил.
Сперва мне хотелось не нарушать его покой, однако позже, бестолковая моя голова, вынудила сделать шаг, потом еще один, затем еще, пока я не подошла совсем близко. Он уже осознал, что не один, тем не менее виду не подал.
– Грустишь? – вырвалось у меня. Черт, когда я чуть пьяна, мой язык живет отдельной жизнью. – Привет, – встаю с ним рядом.
На удивление кареглазый улыбался, вовсе не поддаваясь отрицательным эмоциям.
Он посмотрел на меня спокойным взглядом и отвернул голову, выдыхая горячий пар. И правда… На улице прохладно, а я даже не подумала накинуть на себя плащ. Идиотка.
– Почему ты стоишь здесь один? Или снова со своими воображаемыми друзьями болтаешь? – подытожила я, облизав губы.
Ник прыснул в смешке.
– Запомнила, – подметил он. – Нет, я просто воздухом решил подышать. Не люблю многолюдные места и громкую музыку.
– И сколько ты уже так воздухом дышишь?
Он снова рассмеялся. У него отличное расположение духа.
– Почти час.
Некоторое время мы молча стояли, рассматривая звездное небо. Не помню, говорила ли я, но мне нравится звездное небо зимой больше, чем летом. Просто в это время года небесные тела светят, как бы выразиться, наверное, ярче, что ли? Будто кто-то там, наверху, опыляет их блестками для нас, ничтожных человечков. Аж спросить хочется: «За что нам эта сказка? Чем мы ее заслужили?» Мне нравится думать, что когда-то давным-давно на эти самые звезды и луну смотрели из своих замков известные всему миру короли, поэты, ученые… Это то, что время оставит в памяти навечно.
– Зачем ты вышла сюда? Заболеешь, – прокашлялся Никсон, косо скользнув взглядом по моим малиновым щекам и блестящему от пота лицу.
– Я тебе мешаю?
– Нет, – сказал как отрезал.
– Би не обидится, что ты так долго торчишь здесь? – быстро меняем тему, пока неловкость не свернула мне шею.
Никсон проводит рукой по своим волосам и расправляет плечи. Он одет в бежевый плотный свитер, который, боже правый, ему очень идет. Смотрится уютно и мило. Стоп. Я сказала «мило»?
– Нет. Она знает мой характер. К тому же она смущается моего присутствия. Знает, что я не позволю делать то, что она хочет…
– А именно?
– Ну, к примеру, флирт.
Я тепло улыбнулась, опустив голову вниз, и протяжно вздохнула. Вдали послышался лай собак.
– Какой ты старомодный, Никсон, – подвожу итог я, демонстративно цокая языком.
– Я просто переживаю за нее, потому что люблю, – пожимает плечами кареглазый, сказав это таким голосом, что мое сердце облилось не просто кипятком, а кипяченым молоком или какао.