Оставив мамочек наедине, я направляюсь в гостиную, где на диване разлегся папа, чей прерывистый храп разносился по всему дому. Папа одет в домашние вещи, на его равномерно поднимающейся и опускающейся груди лежит развернутая газета и очки для чтения. Видно, что отец не брился некоторое время, ибо на подбородке и над губой заметна щетина. Она его взрослит…
Тихонько, лишь бы не потревожить чужой сон, сажусь в кресло напротив дивана и переключаю пультом каналы. По субботам, насколько мне известно, должны идти развлекательные телепередачи, но сколько бы я ни искала, путного ничего не нашлось. Пришлось остановиться на бестолковом мультфильме. Впрочем, смотреть я телевизор не собиралась. Не знаю, как вы, но мне важно, чтобы на фоне звучал любой шум, иначе чувствую себя покинутой. Расслабляюсь, собрав ноги под себя.
Честно, очень надеялась отвлечься от терзающих мыслей в гостях у папы и Изабеллы, однако, наоборот, чем бы ни занималась, думаю только о Никсоне. Прошла чертова неделя, семь дней, сто шестьдесят восемь часов, а шатен мне так и не отвечает. Конечно, разозлился на меня; не удивлюсь, если парень и вовсе возненавидел…
Би в тот вечер не отвечала, а значит, Ник простоял под моим крыльцом невесть сколько времени, придумывая всякие оправдания моей глупой персоне. Это так бесит!
На следующее утро Беатрис позвонила мне, и я битый час рассказывала той о произошедшем, умоляя поговорить с братом, попросить за меня прощения и в конце концов дать мне его контакты. И что же? Райт не отвечает на мои звонки, а в социальной сети наглым образом игнорирует. Боже, я же вижу, что он «в сети», а индюк нарочно не реагирует на мои сообщения! Это нормально? Я тоже думаю, что нет. Мне всего-то хочется прояснить ситуацию, объясниться, ведь, по сути, произошло недоразумение. Я правда позабыла об ужине, иначе составила бы ему компанию.
Вот и сейчас, обновляя ленту в соцсети, тяжело вздыхаю, перечитывая одними глазами свои последние три сообщения, которые Никсон даже не прочел. Ну-с, удачи ему! Пусть дуется, сколько душа пожелает. Мне плевать!
Здорово нахмурившись, я кусаю нижнюю губу и громче, чем хотелось бы, фыркаю, отчего папа, спящий на диване, перестает храпеть и резко раскрывает красные глаза. От этого вида я пугаюсь.
Интернет и другие источники информации не выдавали мне то, что, на мой взгляд, должно было быть хоть чуть-чуть полезным. В ходе кропотливой работы мне даже подумалось, как мисс Винсент удалось раскопать на компанию Блэков столько компромата, в то время как я загнана в тупик? Таким образом, в голове поселилась мысль о помощи извне: проверенные лица, связи или что-нибудь эдакое. Гм, это многое объясняет и отнюдь не вселяет надежду на раскрытие тайны.
Решив перестать наматывать круги по лабиринту, я свернула окно статьи на рабочем компьютере и откинулась на спинку стула, сосредоточенно кусая кончик карандаша. Увы, придется погружаться в прошлое.
Итак, что мы имеем? Покойный мистер Нансен собирался подписать договор о купле-продаже местности, однако по состоянию здоровья контракт «заморозили» на неопределенный срок. Эрик и другие ребята занимали «Сходку» лишь формально, но почему-то семье Блэк нужно было от них избавиться… Вот правда, я совсем не разбираюсь в подобных вещах, тем не менее даже мне, девушке, далекой от документов и контрактов, ясно, что здесь пахнет обманом. Почему брат Криса просто-напросто не выгнал ребят с улицы Бром; несмотря на свое финансовое положение, думаю, он мог так поступить. И почему Кристиан и Эрик впоследствии так хорошо вдруг спелись? Боже, да я ведь помню привязанность Нансена к «Сходке» – он жил этим местом, мечтой… Почему же после смерти отца брюнет обрубил канат, связывающий его с любимым местом, друзьями, черт возьми, со мной? Просто… Наверное, так бывает – что-то ломается в твоей жизни, из-за чего впоследствии ломаешься ты сам. Драгоценные моменты обращаются в пепел, а твой внутренний мир, полный света, навсегда в заложниках холода и мрака. Полагаю, именно с этим столкнулся Эрик. Я больше на него не злюсь… Вообще-то, я на той стадии, когда чувства – это всего лишь слово.
И все-таки отношения Криса и Эрика меня насторожили. В прошлом мне не приходилось зацикливаться на них, поскольку я была занята своими делами, однако сейчас… Это странно.
– Бездельничаешь? – задала Барбара вопрос, не требующий ответа.
Я резко поднимаю глаза на начальницу и выпрямляю спину, пытаясь понять, куда деть руки, ибо мисс Винсент застала меня врасплох.
Женщина, которая сегодня была одета в строгий серый костюм, скучающим взором опухших из-за нарушенного сна глаз сканирует мое поведение и без лишних слов в уме выносит вердикт: точно бездельница.
Я неловко сглотнула.
– Вот что ты, скажи на милость, делаешь? – раздраженно произносит Барб.
Господи, лишь бы не решила проверить мой компьютер.
– Я…
– Помнишь, какой сегодня день недели? – перебила меня темноволосая, приподняв одну бровь.
– Понедельник, – ответила я с паузой, поскольку мне сперва понадобилось взять подсказку у настольного календаря.
К моему великому счастью, Винсент этого не заметила. Она не в настроении, и уж увольте, я не желаю исполнять роль груши для битья. Впрочем, чего скрывать, чаще всего именно мне выпадает честь быть облитой желчью начальницы.
– Точно, – испытывающим взглядом припечатывает меня к спинке стула Барбара. – А в понедельник нам должны были доставить две коробки с бумагой для принтера. Угадай, кто должен был их принять?
Кровь бьет прямо по вискам, и я, будто током шибануло, вскакиваю с места, опрокинув на пол канцелярские принадлежности, смотрю на настенные часы. Без пятнадцати два.
– Ой, – подбирая маркеры и ручки, виновато протягиваю я.
– Завтра у мистера Бенсона пресс-конференция. Надеюсь, к этому дню твоя голова прояснится, Рэйчел. О чем ты постоянно думаешь? Займись делом, – щелкнула пальцами перед моим носом Винсент и, вздернув подбородок, отправилась в свой кабинет.
Черт побери, вовсе не смешно… Я и вправду постоянно витаю в облаках. То разрываюсь на микроскопические кусочки из-за Никсона, который продолжает меня активно игнорировать, то из-за Кристиана и его слов… Как все сложно.
У меня паранойя? Или я всего-то переутомилась? Не знаю, но такое ощущение, словно кто-то за мной следит. Выхожу из офиса – чувствую пристальный взгляд, тем не менее рядом никого подозрительного. Прогуливаюсь до любимого магазина сладостей, вновь то самое пробирающее до костей ощущение. Так и до психушки недалеко… Мне нужен отпуск. Пожизненный. Ах, смешно, ведь я работаю в газете всего-то пару месяцев, но такое впечатление, точно сто лет прошло. Точно я никогда не училась в колледже, не оканчивала школу, постоянно не спорила с биологичкой. Будто родилась прямо в Future time.
С этими гнетущими до мигрени мыслями я выхожу из кабинки лифта и приближаюсь к приемной, застав там высокого неказистого мужчину в спецодежде. Мы вместе поднялись на нужный этаж и разобрались с посылкой.
Мужчина подождал, пока я отнесла бумагу на подпись о получении товара к секретарше, после чего я проводила его до выхода, пожелав удачного дня. Признаюсь, я сделала это больше из желания свежим воздухом подышать, чем от доброты душевной.
Воздух, к моему невезению, оказался тяжелым, раскаленным. Ветер временами поднимал пыль с земли, но оставался при этом неприятно теплым. Быть грозе.
Я стою у стеклянных дверей где-то минуты три, любуясь серым небосводом, по которому достаточно быстро движутся кучевые облака. Они находились близко к земле: руку протяни – достанешь, но это оптический обман. В итоге у меня закружилась голова, поэтому я решила поскорее вернуться за рабочий стол, пока Барбара Винсент не повесила меня за уши на городских часах.
И только я хочу развернуться на девяносто градусов, как замечаю за поворотом темные кудри неизвестного человека. Незнакомец понял, что я его рассекретила, потому поспешил скрыться, но я внезапно для самой себя рванула вслед за ним. С ума спятить…
Я обязана знать, кто это был. Впрочем, я догадываюсь… У этого мерзавца в руке точно была камера! Он что, меня фотографировал?!
Побагровев от гнева, я заворачиваю за тот самый поворот, куда пустился шпион, и добавляю шагу, игнорируя тянущую боль в боку. Есть! Я его вижу.
Мужчина в черном пальто на секунду оглянулся за спину и, не ожидая преследования с моей стороны, ускорился.
– Стоять! Кто ты такой?! – кричу я вдогонку.
Протискиваясь сквозь толпу людей, невнятно прошу прощения и пробегаю целый квартал, в уме ликуя, что удалось приблизиться к неизвестному человеку. Однако на этом мое везение закончилось: незнакомец, понимая тщетность своего положения, резко изменил стратегию, завернув на проезжую часть.
Я, учащенно дыша, торможу у самого края бордюра, с ненавистью наблюдая, как шпион перебегает улицу, чуть было не попав под колеса сигналившей легковушки.
Зашибись! Нет, вы серьезно? За мной следили, и отныне я уверена, что мне это не померещилось. Поистине гадко!
Поправляя растрепанные волосы за уши, пячусь назад, опираясь спиной о стену какого-то здания, и позволяю себе отдышаться, ибо состояние такое, что ноги дрожат то ли от физической нагрузки, то ли от страха. Это ведь серьезно! За мной следят, понимаете?! А если на меня решат напасть? Покалечить? Что же теперь делать?
Запустив холодные пальцы в густые волосы, глубоко вздыхаю и пытаюсь прийти в себя. Теперь я боюсь. Боюсь, потому что знаю, чьих рук это дело.
Жители Митсент-Сити могут справедливо прозвать меня фурией, ибо именно фурией я добралась до компании семьи Блэк, пулей, бросив в салон авто мятые купюры, выбегаю из такси.
Во мне бурлят тысячи и тысячи разных эмоций, от которых ткань под кожей рвется. Словно с тестом играются, пластилином фигурки лепят – именно такое ощущение сжимает мое горло.
Я совершенно не помню, как поднялась на нужный этаж, оттолкнула на своем пути работников и не обратила внимания на слова секретарши, что босса сейчас якобы нет на месте. Я знаю, что они врут, потому что всегда, когда приходят по твою душу, крысы прячутся.