Ник больше не спрашивал меня об этом, а я просто сделала вид, будто ничего не произошло. Это же легко.
– Как насчет чизкейка? – присаживаясь за квадратный столик, предлагает Беатрис.
Я одобрительно замычала и положила рядом с собой учебник по договорному праву, которое я начала изучать две недели назад, чтобы лучше разбираться в подобных вопросах и все-таки разоблачить связь Эрика с рыжим бесом.
Мы быстро определяемся с заказами и обсуждаем последнюю вечеринку, на которой, ко всеобщему удивлению, меня пригласил на танец Никсон. Мы кружились под медленную музыку, однако неловкости отнюдь не ощущали, обмениваясь, как и всегда, колкостями и глупыми шутками.
Райт тогда сболтнул нечто провокационное, что именно, я уже не помню, в отместку я наступила тому на ногу. Он выругался под нос и покраснел, ехидно блеснув глазами, мол, а мне не больно. Ага, врунишка. Было больно, потому что я всю свою силу вложила в этот удар.
Би уже доедала свой чизкейк, как двери в кондитерскую распахнулись, из-за чего над дверным проемом зазвонили колокольчики, и в помещение вошли два молодых человека.
Первое, что привлекло мое внимание, стали рыжие пряди под черной кепкой, затем бархатистый до укола в сердце знакомый голос и акцент. Я вмиг оглянулась, застыв замертво, точно меня поразило проклятье, а десерт, который я пару секунд назад ела с удовольствием, стал мне поперек горла.
Пожалуйста! Умоляю, пусть они заберут то, зачем явились, и уйдут…
Ну да, конечно, когда мне так вообще везло?
Кристиан снимает головной убор и взъерошивает яркие волосы на макушке, улыбкой Чеширского кота вынося мне смертельный приговор. Он, разом повеселев, ступает в мою сторону, демонстративно раскинув руки в разные стороны.
Мысленно проклинаю этого клоуна, эту кондитерскую и свою жизнь. Впрочем, с последним и без того все плохо…
– Привет-привет, какая встреча, – оперевшись руками на соседний стул, находящийся рядом с Би, скользко лыбится Блэк.
Беатрис недоверчиво и несколько высокомерно оглядывает неизвестного накрашенными глазами и переводит вопросительный взор на меня. Я не в силах разжать челюсти, ибо следом за Кристианом к нам приближается Эрик, одетый в черную кожаную куртку, темные джинсы и утепленные ботинки.
Зеленоглазый не реагирует на Беатрис и смотрит прямо в мои помутневшие от негодования глаза, выражая при этом непонятную эмоцию. Трудно сказать, о чем он в данный момент думает. Он будто в невидимой для всех маске – хладнокровная машина.
– Снова следишь за мной? – дернула бровью я, стараясь не глядеть на Эрика.
Рыжий рассмеялся, присаживаясь рядом с недовольной Райт, которая немедля требует от юношей объяснений, однако тем на ее реплику глубоко плевать. Всем своим видом это показывают.
– Не глупи. Это просто самая лучшая кондитерская в городе. Слышала что-то про совпадения?
– Я в такое не верю, – бурчу я и втыкаюсь носом в тарелку.
Брюнет продолжает стоять в шаге от столика, расстегивая куртку и цепляя ее на вешалку. Под ней оказалась белая вязаная кофта.
– Вы кто? – повернувшись к Крису, фыркает Би.
Тот сперва плавно переводит глаза, после смотрит на маленькую самоуверенную фигурку и хмыкает, оценивая девушку по всем параметрам. В отличие от Нансена, этот тип не умеет скрывать мысли. Меня это беспокоит.
– А кем ты хочешь меня видеть? Я могу быть для тебя кем угодно, красотка. – Не позволяя Беатрис возмутиться на подобные вольности, рыжеволосый обращается ко мне: – Мы составим вам компанию, ладно? Эрик, кончай там трепаться и садись рядом со своей принцессой…
Боже мой, у меня давно не возникало желания треснуть кого-нибудь по тыкве, а этот придурок как будто специально напрашивается!
– Мы ненадолго, – со скрежетом отодвигает стул Нансен, даже не смотря в мою сторону, словно я Медуза горгона и сейчас превращу его в холодный камень.
Грубиян!
– Вы мне наконец-то скажете, кто вы такие? С какого хрена мы вас терпеть должны? – опускает ладони на стол Беатрис, устав от странных гостей.
Крис бесшумно свистит на пылкую реплику старшеклассницы и, кивая головой, пальцем показывает на рядом сидящую Би:
– Она мне нравится.
– Даже не думай, – в унисон с девушкой говорю я, на что мы в приятном шоке взглянули друг на друга, кое-как сдержав улыбки.
– Что это у тебя? – берет в руки учебник Эрик, обращая всеобщее внимание на себя; я нервно сглотнула, наблюдая за его худыми пальцами, листающими страницы. – Не знал, что ты увлекаешься юриспруденцией.
Грубо забрав назад книгу, я прячу глаза и поправляю волосы за спину.
– Ты многое обо мне не знаешь… Знал ли вообще? – в этот момент я случайно поднимаю взгляд и нахожу болотного цвета глаза, в которые когда-то давно была влюблена.
Да, глаза остались прежними, не считая темных кругов под ними и появившихся со временем морщинок, однако их обладатель основательно изменился. От прошлого, моего дорогого Эрика остались лишь воспоминания, а этот парень не он. Этот Эрик Нансен холодный, задумчивый, серьезный и отталкивающий… Если бы во мне пылали нежные чувства, я бы тотчас сгорела и рассыпалась в пепел, потому что любовь эта – холодный расчет.
– У тебя знакомая физиономия. Мы раньше не встречались? – где-то за пределами моего купола послышался голос подруги.
Моргаю много раз, избавляюсь от наваждения и заостряю взгляд на двух фигурах.
– Не думаю. Я бы тебя запомнил, – хищно прищурился Крис, и я закатила глаза.
– Кристиан, – окликнула того, – оставь свои дешевые подкаты для безмозглых дурочек.
– Не ревнуй, красотка, – подмигивает рыжий, не переставая хитро усмехаться, – ты все равно для меня лучшее развлечение. Нас связывает многое…
– Заткнись!
– Вспомнила, – перебивает на полуслове школьница, – ты же Кристиан Блэк. Твоей семье принадлежит «Золотой городок».
– Вау, – протягивает парень, вальяжно откинувшись на спинку стула, – а ты мне теперь нравишься еще больше. Люблю сообразительных девушек.
Беатрис отвечает на сомнительный комплимент косым взглядом и неловкой ухмылкой. Она смотрит на мое лицо и как бы говорит «что за придурок».
Я сдерживаю смешок, молча соглашаясь с ее наблюдением.
– Не могу не отметить, как вы с братом высоко поднялись, – скрестив руки на груди, странным тоном замечаю я, обращаясь к Блэку. – В последний раз, когда мы виделись, у вас были финансовые трудности. В чем же секрет?
– Это допрос? – стирается улыбка с ровного лица.
О нет, Крис. Это не допрос. Я бы заперла тебя в подвале, привязала к стулу и принесла бы отвратительную похлебку, прожигая ладони сигаретами, выпытывая болью ответы на желанные вопросы. Вот это уже допрос.
– Нет, я просто интересуюсь, – невинно пожимаю плечами.
– Я тебя разгадал сразу, Рэйчел, – вдруг стал серьезным Блэк, и в помещении словно все притихли, – хочешь найти что-нибудь провокационное, чтобы побыстрее рассказать сенсацию своей дорогой газетенке, которая спит и видит, как бы нас прикрыть. Тем более твой будущий папочка сам Фил Бенсон.
Тут я шокированно округлила глаза, давясь воздухом. Откуда он знает? Черт возьми, это невозможно…
– Ты следишь за мной! – громче, чем хотелось бы, выкрикнула я, отчего Би взволнованно отшатнулась.
– Я за тобой не слежу, – сделал акцент на «я» Кристиан.
Чаша моего терпения покрылась трещинами.
– Богом клянусь… я же тебя предупреждала. Не лезь в мою жизнь, – кулаки под столом сжимаются до дрожи, и, кажется, Нансен это замечает, за всю встречу впервые показав эмоции.
Он, если меня не подводит боковое зрение, беспокоится. Ох, пусть не утруждается! Мне его чувства даром не сдались.
– А ты и твоя газета не лезьте в мою, – каменно прозвучали слова, напугав меня, тем не менее я даже не содрогнулась, оставаясь ледяной глыбой.
Гляделки с рыжим парнем длились, как показалось, десятилетия, но на самом деле пару секунд, после чего Би, не сдержавшись, говорит:
– Вам лучше свалить отсюда.
Блэк лениво поднимается на ноги, тяжело вздыхая, точно ему уже восемьдесят лет.
– Ты права, красотка, – улыбается почти искренне он, – у нас много дел, тем более наши пончики уже готовы. С тобой мы должны еще непременно увидеться.
Пончики… Я, как будто меня оглушило бомбой, смотрю на картонную белую коробочку, которую передают в руки рыжеволосому, и совсем дурею, собрав картинку в одно целое.
Господи, да это же те самые пончики, что мы с Эриком уплетали в его машине… Глазам своим не верю, с ума сойти! Я всего-навсего готова на микроскопические частицы расщепиться, потому что реальность чересчур уж ошеломляющая.
Автоматически перевожу стеклянные глаза к окну, откуда видна дорога, и даю себе хороший щелбан… Это точно та кондитерская. Черт, черт, черт! Поверить не могу! Вон там, недалеко от столба, стояла машина Нансена, в которой я проливала слезы из-за ссоры с Беном. Сердце защемило. Понятия не имею, случайность ли это или гребаная судьба, но мы правда пришли, быть может осознанно или неосознанно, в это заведение. Мисс Винсент права: жизнь есть ублюдство.
– Рэйчел, – с некой печалью посмотрел на меня тот, кого слышать не хочется, – если это в твоей власти, повлияй на свое руководство. Вы на нас ничего не раскопаете.
Неужто время ломает людей, отдаляет и меняет? Почему мы теперь так далеки друг от друга, когда раньше клялись в бессмертной любви, искали утешение в голосе и объятиях, наслаждались подростковой жизнью… Все кончено?
Черт возьми, мне так хочется схватить его за плечи, растормошить и крикнуть: «Эй, это же я! Рэйчел! Ты когда-то любил меня! Почему ты отпустил мою руку, почему ушел, не попрощавшись, и почему вернулся, не спросив разрешения?! Почему ты открываешь старые раны? Почему я хочу плакать из-за тебя, ведь ты ни одной моей слезинки не стоишь? Почему я смотрю сейчас в твои глаза, но, кроме пустоты, ничего не вижу? Как ты так быстро забыл обо мне? Ты вообще вспоминал меня хоть иногда? Скучал? Жалел о своем отъезде? Ненавижу тебя, ненавижу за всю ту боль, отчаяние, за любовь и надежду! Ненавижу». Именно это хотелось мне сказать, а на самом деле я лишь долго сверлю его усталыми глазами и глубоко вздыхаю, настраивая голос, чтобы не дрожал.