– Говорят, нельзя разочароваться в человеке дважды, но ты стал живым доказательством, что в этой жизни возможно все. Уходи, – сажусь к нему боком и стискиваю челюсти.
Поколебавшись несколько мгновений, брюнет обходит столик и, оставив после себя мою растоптанную душу и шлейф резковатого одеколона, выходит за порог кондитерской.
Как только это происходит, я не сдерживаюсь, прикрываю покрасневшее лицо руками и проливаю слезы, коря себя за излишнюю чувствительность. Глупая девочка, зачем ты заплакала из-за него? Снова. Зачем?
Конечности будто отнимаются, а грудь сотрясается от бесшумного плача, ибо приходится себя сдерживать, иначе посетители поймут, что я реву.
Беатрис подрывается со своего места и присаживается рядом, взяв меня за влажную от слез ладонь.
Я судорожно вытираю потекшую тушь и шмыгаю носом. Не хочу казаться слабачкой, пусть обида и разъедает мою плоть изнутри. Я изменилась, я сильная…
– Рэйчел, почему ты плачешь? Из-за слов того рыжего козла? – озабоченно интересуется школьница.
Спустя паузу признаюсь:
– Дело не в нем… Просто мне так больно, понимаешь? Я ведь искренне его любила, а он перечеркнул эти чувства и оставил меня, а теперь… – понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки и спокойно рассказать обо всем Беатрис.
Раньше даже под дулом пистолета не стала бы делиться своим прошлым, ибо убегала от него, тем не менее отныне я не боюсь. Мне не страшно. Я доверяю Беатрис, знаю, что могу положиться, поэтому, ничего не утаивая, посвящаю ее в курс дела.
– Так он твой бывший парень? Знала бы раньше, плюнула бы в лицо, – скалится Би и смачно ругается. – Хочешь, мы расскажем о нем Нику? Он его побьет.
Наивное предложение подруги вынудило слабо рассмеяться и забыть на секунду о своих проблемах.
– Это лишнее. Тем более Эрик занимался боксом.
– И что? Никсону это не помешает надрать ему задницу.
Тактично отказавшись от столь щедрого предложения, сообщаю, что мне нужно умыться, на это брюнетка кивает, а сама заказывает нам такси.
Я люблю, когда скрипят качели. Этот резкий звук преображает реальность, добавляет некую меланхолическую атмосферу. Или дело в том, что у меня отстойное настроение?
Солнце скрылось за горизонтом час тому назад; зажглись огоньки на небе, однако из-за фонарей, светящихся билбордов, гирлянд на деревьях и неоновых рекламных щитов их практически не видно. Приходится напрягать зрение, и то получается не сразу.
Блеклая убывающая луна выглядывает из-за стеклянных небоскребов вдали, в центре Митсент-Сити, а я продолжаю лететь вперед-назад, вперед-назад, ощущая мурашки по всему телу во время взлета, когда воздух в легких как будто замирает.
Волосы сильно вьются, путаются из-за холодного весеннего ветра, бьют по лицу и вынуждают тихо смеяться. На фоне этой красоты играет Wicked Game, закрепляя представление, словно мы герои подросткового фильма. У вас бывало такое ощущение? Вы воображали себя каким-либо персонажем, придумывали реплики, дописывали сценарий истории? Кажется, мой фильм вышел бы скучным…
Я опускаю ноги вниз, прилагая усилия, чтобы остановить качели, и поворачиваюсь направо, счастливо и благодарно улыбаясь. Аромат горячего шоколада наконец-то доходит до меня, и я глубоко вдыхаю, принимая из рук Никсона пластмассовый стаканчик.
– Это для того, чтобы ты не простудилась, – объясняет на ходу шатен, отключив музыку и усевшись на качели рядом, и делает первый глоток из своего стаканчика.
– О, они добавили маршмеллоу, – по-детски торжествую я, тихонько раскачиваясь.
– Я знал, что тебе понравится. Сегодня ты какая-то странная. Много молчишь, а я отвык от тишины в твоей компании, – отшучивается Райт, на что я виновато поджимаю губы.
Рассказывать про неожиданную встречу в кондитерской совсем нет желания. Зачем портить друг другу настроение? Лучше мне хандрить одной.
– То есть я, по-твоему, болтушка?
– Я этого не говорил, – запротестовал Ник, хлюпая горячим шоколадом.
Я шуточно замахнулась на него рукой, и мы одновременно засмеялись и опустили головы, шаркая ботинками по твердой земле.
Кто бы мог подумать, что я буду проводить время с этим казавшимся мне грубияном, попивая какао с зефирками? Жизнь удивительная, а главное, непредсказуемая штука, которой не подчиняются законы физики, зато содействуют законы подлости. По сути, если бы не этот самый закон, многое бы в жизни так и не произошло. Я верю в «эффект бабочки», «эффект домино», даже верю в плацебо, ибо много раз видела, как самовнушение улучшает самочувствие человека. Фраза «все в порядке» равносильна сильному успокоительному. Но речь сейчас не об этом… Просто меня смущают перемены в моей жизни: те, кого я любила вчера, сегодня мне безразличны. Те, кто были мне ненавистны, сейчас мои друзья.
– Никсон, – прокашлявшись, окликнула парня я; он поднял темные глаза, – ты когда-нибудь разочаровывался в людях?
Помедлив, видимо, вспоминая, Райт отвечает:
– Бывало. А что? Ты с этим столкнулась?
– Давно, но, кажется, признала это только сейчас, – и снова глоток; от горячего пара потеет лицо. – Тебе было больно?.. Ты мог смириться с тем, что дорогой тебе человек резко изменился?
– Но ведь это нормально, – смотря мне в глаза, заявляет Ник, – люди меняются, и, когда такое происходит, нужно быть готовым отпускать. Человек не может постоянно соответствовать нашим ожиданиям. По сути, это просто образ, который нам навязало собственное сознание. В конце концов образ этот со временем рушится, и нам кажется, будто мы никогда и не знали этого человека. Будто он теперь… не он.
Прикусив нижнюю губу, я осознаю, что лицо напротив исказилось, тогда мне приходится сморгнуть слезу и улыбнуться, царапая ногтем большого пальца стаканчик.
Возможно, Никсон прав. Может, я просто придумала своего идеального Эрика, а он таким никогда и не был, мы просто плохо друг друга знали… Ах, забавно. В тот период мне думалось, что я изучила его как свои пять пальцев. Тем не менее сюрприз, Рэйчел! Тебя выставили идиоткой.
– И что тогда делать? – разбито прозвучал мой голос.
– Ничего. Идти дальше. Если постоянно держаться за прошлое, можно упустить то, что приготовила тебе жизнь в настоящем.
– Ты издеваешься, – в отчаянии посмеялась я, прикрыв лицо ладонями и задержав их на голове.
– Если говорить то, о чем думаешь, значит издеваться, то да. Именно это я и делаю, – пожал плечами Райт.
Блестящая логика.
– Ладно уж, – резко встрепенувшись и отставив стаканчик, поднимаюсь на ноги, – минутка слабости объявляется закрытой. Подними мне настроение, Ник.
Парень в недоумении пялится на меня как на умалишенную, гадая, прикалываюсь я над ним или правда лишилась последних извилин. Однако мой уверенный настрой говорит сам за себя, и Райт недовольно цокает языком.
– Я клоуном не нанимался.
– Мне колуны и не нравятся, – почему-то вспомнив Криса, скривилась я в кислой гримасе. – Ну пожалуйста, давай повеселимся! Мне все надоело: каждый день одно и то же. Хочется чего-нибудь новенького.
– А ты попрыгай. Вдруг полегчает, – ухмыляется шатен, даже не думая двигаться, после чего я злобно на него взглянула и раздраженно закатила глаза.
Обозвав друга занудой, поворачиваюсь в сторону игровой площадки и, скрестив руки на груди, ищу что-нибудь интересное. Мое внимание, как желанные сокровища для пирата, привлекает «паутина», по которой обычно лазят дети. Мои губы трогает игривая улыбка, но та осталась никем не замеченной.
Стремительной походкой иду к понравившемуся месту.
– Рэйчел, – протянул с опаской Ник за моей спиной, – ты же не станешь забираться… стоп. Эй, ты серьезно? – Я слышу, как он встает с качелей и идет за мной, однако я уже карабкаюсь по веревкам вверх, крепко держась и хихикая над дрожащими коленками.
Поднялся ветер, окончательно спутав мои волосы, но я не останавливаюсь. Мне весело, вдобавок выражение лица Райта заставляет надрывать живот от смеха. Делать то, что ему не нравится, – мое излюбленное занятие.
– Ладно, ты уже достаточно высоко поднялась. А теперь спускайся, – смотрит на меня снизу вверх, подзывает рукой и лишь подстегивает мой азарт.
Теперь я над тобой поиздеваюсь…
– Давай ко мне. Отсюда открывается неплохой вид на парк, – оцениваю ландшафт я, хотя на самом деле почти ничего не вижу, кроме макушек деревьев да фонарей.
– Я говорил тебе, что ты сумасшедшая? – щурится Ник.
– Сегодня еще нет, – мило улыбаюсь ему, издевательски качаю ногой и убираю с веревки руку. – Ой, сейчас упаду… Лови меня!
Ловко отталкиваюсь в сторону, ноги повисли в воздухе, а сама не разжимаю пальцы. Шатен округлил глаза и в беспокойстве покачнулся, вытянув ладони, отчего я звонко захохотала. Боже, это было так мило… Эти напуганные глазки будут сниться мне весь год.
Похоже, адреналин растворяется в крови парня, и он укоризненно стреляет в меня молниями, кривя недовольно рот.
Райт смачно ругается и хлопает густыми ресницами, не сводя с меня убийственного взгляда.
– Очень смешно и так по-взрослому, – выпаливает Никсон. – Спускайся! А то я сейчас начну трясти эту чертову паутину, – в подтверждение правдивости своих слов он принялся сотрясать веревки, из-за чего я на сей раз действительно чуть ли не потеряла равновесие.
– Да хорошо! Хорошо! Спускаюсь я… Только прекрати трясти, идиот.
После моей реплики шатен остановил тираду, самодовольно хмыкнув и отойдя в сторонку, внимательно следя за моими ногами.
Я опустила правую ногу на нижнюю веревку, затем вторую, оказавшись спиной к другу, но меня это не смущало. Поочередно переступая через клеточки, я все ближе к земле, но за одно мгновение чуть было не оказываюсь на бетоне, поскольку нога соскользнула и я почти что попрощалась со здоровыми и целыми конечностями. Тем не менее на помощь поспешил Никсон: он быстро среагировал и подбежал к паутине, приняв меня в свои теплые объятия и не позволив мне разбить голову, как кокос. Черт, вся жизнь пронеслась перед глазами…