Спасибо, что изобрели велосипед.
– Я могу помочь, – вдруг встревает Эрик, и я резко поднимаю голову с руля, вслушиваясь в реплику, – у меня есть трос и машина. Рэйчел? Ты как?
Замечательно! Нет, серьезно, я обожаю судьбу, карму, фортуну или кто она там, что так сильно меня ненавидит и издевается? Сперва шпион, затем бешеный пес, теперь моя тачка? Что дальше? Мой дом?!
Ненавижу, когда ставят перед выбором, итог которого очевиден. Если я откажу Эрику и вызову эвакуатор, тот примется уговаривать довериться ему, чего мне совершенно не хочется. Доверять людям, предавшим тебя однажды, – это намеренно обжечь больную руку.
Переводя дыхание, я выпрямляюсь, игнорируя переговоры снаружи, продолжаю сидеть в салоне. Поступим по воле разума. Я набираю номер Никсона и, пока идут нервирующие гудки, царапаю ногтем поверхность руля. Раз, два, три… шесть. Не отвечает. Черт бы тебя побрал, Никсон Райт! Почему тебя нет рядом, когда ты нужен? Почему ты вынуждаешь меня соглашаться на предложение Эрика? Идиот.
– Ладно, – громко восклицаю я, Нансен удивленно вздымает брови домиком, – тащи свой трос.
Мужчины надежно закрепляют трос и спустя десять попыток, если не больше, заводят двигатель моего авто, выезжая за Эриком на трассу. Я отдаю свою наличку и, к собственной неудаче, сажусь рядом с норвежцем, пристегивая ремень безопасности. Мы покинули отправную точку.
Я с беспокойством оглядываюсь назад, не смея заглушить чувство, будто трос вот-вот развяжется и Бэтти останется одна посреди шоссе.
Но брюнет, снисходительно улыбаясь, просит меня расслабиться, уверяя, что подобного не произойдет.
– Спасибо за помощь, – не отрывая внимательного взора с зеркала заднего вида, говорю я.
По моему телу мурашки пробегают, когда в памяти мелькает последняя встреча с парнем: он пытался меня обласкать, запудрить мозги, но, узнав о моих отношениях с Ником, внезапно разозлился. Позже, в своей комнате, я позволила себе думать, что Эрик приревновал, однако это глупо. Он сам меня отпустил, сам оборвал все точки соприкосновения, потому весьма наивно считать вспышку его гнева уколом ревности. Скорее всего, Нансен всего-то удивился новостям… Да, по-любому.
– Мне не трудно, – меняет скорость тот.
– Эй, эй! Осторожно, – встрепенулась я, обернувшись, – не гони так, а то вдруг трос оборвется.
Темноволосый смеется надо мной и поспешно извиняется.
– Рэйчел, я же говорил, что это невозможно. Трос прикреплен намертво, поэтому дыши глубже.
Вмиг в груди что-то защемило. Возможно, сердце? Меня словно облили кислотой, и я, мучаясь от невыносимой боли, проживаю свои последние секунды.
Что происходит? Почему рядом со мной человек, который жестоко расквитался с моими чувствами? Почему рядом со мной не Никсон? Почему?!
– Это неправильно, – тихо шепчу я сухими губами, но у Эрика отличный слух, он все слышит.
– Мм? – недоумевает тот, моментами переводя внимание с дороги на меня.
Я сижу в одном положении, даже не дышу, ибо больно.
– Неправильно, что мы с тобой сейчас вместе. Неправильно, что ты мне помогаешь. Все это неправильно, – быстро, проглатывая слова, разъясняю я, отчего мой сегодняшний спаситель цыкает и втягивает ртом накалившийся воздух.
Он со мной не согласен?
– Почему? Потому что это я? – спросил с ноткой печали Эрик.
Не смотри на меня, просто не смотри. Черт! Он смотрит, и не абы как, а со всей пронзительностью, зелеными глазами, в которых луга простираются, меня закапывая. Понятия не имею, что сейчас между нами, но это больше, чем прошлое, и меньше, чем будущее. Это настоящее.
– Потому что это ты, – подтверждаю я.
Мельком взглянув на время, ужасаюсь, осознав, что уже скоро пять часов вечера. Весь день насмарку.
Нансен больше не пытается заговорить со мной, и я расценила этот бойкот обидой.
А на что он, собственно, рассчитывает? На нашу дружбу? Что я перечеркну его предательство за один день и натяну беспечную улыбку? Нет, мир так не работает, потому что реальность отлична от фантазий.
И, сдерживая безумный дискомфорт, задержав дыхание, поскольку воздух напичкан чем-то тяжелым и отравленным, я уткнулась лбом в холодную поверхность окна, и та немного запотела.
Мимо проносятся серые здания, небоскребы и аллеи. Мы заворачиваем на перекрестке и заезжаем в уютный квартал с ровно обрезанными деревьями, однотонными кирпичными зданиями и кучей декоративных флажков.
– Куда мы едем? – в недоумении хмурюсь.
– Я не ел целый день. Давай перекусим? – беспечно произносит Эрик, разыскивая место, где припарковаться.
Обреченный вздох.
– Эрик, я просто хочу домой.
– Рэйчел, я просто хочу поесть, – передразнивает меня брюнет, уголком рта улыбаясь. – Пойдем. Я угощу тебя уткой.
Он прячет ключи в карман и открывает дверь.
– Я вегетарианка, – следую за ним, встречая порывы ветра.
Мышцы ноют, приходится размять.
– С каких пор? – усмехается Нансен, кивая головой на симпатичное кафе с прямоугольными столиками. – Ты ведь без морепродуктов жить не можешь.
Мне хотелось ему колко ответить, что рыба – не мясо, но меня сбивает с толку его реплика. Он до сих пор помнит о моих предпочтениях?..
Похлопав ресницами пару раз, избавляюсь от картинки в памяти, где мы с брюнетом сидим в «Сходке», смеемся, горят гирлянды, и нас обслуживают наши же друзья.
Стоп. Хватит. Это в прошлом.
Колокольчик над дверным проемом громко зазвенел.
Мы здороваемся с подошедшей официанткой и садимся за свободный столик у стены с чучелами. Эрик протягивает мне предложенное меню, а сам заказывает себе чай и нахваленную утку. Я прошу воду без газа.
– Как думаешь, – неожиданно задумчиво протягивает зеленоглазый, и от этих слов я напрягаюсь, – мы с тобой сильно изменились?
На мой взгляд, глупее вопроса на свете не существует, поскольку ответ и так очевиден.
– Да, но ты изменился раньше, чем я, – надломленно хмыкаю, откинув волосы за плечи.
Парень долго смотрит прямо в мои глаза, ни звука не роняет, будто что-то прочесть пытается, но книга моя, как я уже говорила, пуста.
Даже не пытайся, Эрик, ты желаемого не найдешь.
– Не будь я таким трусом, мы бы с тобой встречались сейчас? – не перестает ковырять старые раны бывший.
– Я в этом не уверена, – честно отвечаю я, не удовлетворив любопытство норвежца, – жизнь субъективна. Нельзя точно быть уверенным в чем-либо. Сегодня ты дышишь человеком, завтра у тебя появляется новый источник кислорода. Все меняется, все поддается непостоянству. И ты тоже. Поэтому не задавай вопросов, ответы на которые тебе не понравятся.
– Я не пытаюсь вернуть тебя, – качает головой Эрик, догадавшись о моих подозрениях. – Я хочу хотя бы поддерживать с тобой связь.
– Зачем? – резче желаемого воскликнула я, приподняв брови вверх. – У тебя друзей нет? Или тебе что-то от меня надо?
– Почему ты такая грубая? – поморщился Нансен, не отыскав подхода.
Я шумно усмехаюсь и расплывчато лыблюсь.
– Такой меня сделала боль. Но не печалься, – откидываюсь на спинку стула. – Привыкнув к боли, ты ее не чувствуешь. Потому легко обижать кого-то. Чувства отключены.
Желваки на лице брюнета заиграли, он состроил серьезный взор.
– Но не к Никсону Райту, верно? Его отец – наш конкурент. Он, кажется, везде меня пытается обойти, – странным тоном заговорил Нансен.
Я и понятия не имела, что мистер Райт связан с компанией Блэков. Мы редко обсуждаем работу Ника, потому как парень не вмешивает меня в свою работу, наоборот, держит на дистанции.
К счастью, нашу утку в соусе терияки приносят в подходящий момент. Разговор зашел не в то русло, а плотоядный взгляд Эрика пугает.
Мы молча уплетаем свои блюда, парень попивает заказанный чай с лимоном и периодически бросает на меня многозначительные взгляды.
Отпив глоток воды, я достаю из сумочки телефон. Имя абонента заставило меня одновременно испытать кураж и страх. Откашливаюсь.
– Никсон, – отвечаю я, игнорируя загоревшися вмиг зрачки парня напротив.
– Я только прослушал твое голосовое сообщение. Прости, что не перезвонил. Был занят в офисе, завал… – сердечно извиняется тот, вводя меня в состояние паники.
Чувствую себя изменщицей, хоть ничего и не происходит. Однако сидеть здесь, с бывшим парнем, болтая в эту же секунду с нынешним, вынуждает примерить шкуру предательницы. Боже, если Ник узнает, с кем и где я, он сотрет весь мир в порошок – и будет чертовски прав. Дура! Зачем ты согласилась вообще?..
Будто со звонком Райта спала с глаз розовая вуаль, искажающая реальность. Это воздух на меня так действует или присутствие Эрика Нансена? Я не должна быть здесь!
В горле запершило. Я сделала три больших глотка и опустила голову, вслушиваясь в голос на другом конце линии.
– Уже все в порядке, – успокаиваю я Никсона, ненароком представив его волшебную улыбку.
Я так скучала по нему. Мы не виделись с прошлой ночи, и кости от желания обнять его трескаются.
– Где ты? Я хочу тебя увидеть, черт.
Черт, черт, черт, черт! Худшие опасения подтвердились – мне крышка.
Прикусив до боли нижнюю губу, я встречаюсь глазами с Эриком, медленно прожевывающим свою пищу, и откликаюсь:
– У меня дела по работе. Скоро буду дома.
– Хорошо. Напиши мне. Хочу прокатиться с тобой по ночному городу.
– Угу, – не сдерживаю улыбки я, прощаясь с Ником и переводя внимание на Эрика: – Поехали.
Ни секунды больше не хочу оставаться здесь. Это слишком… Чем я думала? Точно не мозгами. Уже сомневаюсь, что они у меня есть.
Перекинув ремешок сумки через плечо, поднимаюсь на ватные ноги.
– Эй, к чему спешка? Я еще не доел, – противится норвежец, назло медленно прожевывая мясо.
У вас когда-нибудь возникало желание треснуть человека только за его существование?
– Отвези меня домой сейчас же. Это важно, – сквозь стиснутые челюсти требую я.
Нансен противостоит мне в гляделках, однако осознав, чт