о я не отступлю и не передумаю, недовольно цокает и достает бумажник. В любой другой ситуации мне бы захотелось самой за себя заплатить, тем не менее на данный момент мои мысли заняты лишь одним – поскорее вернуться домой и вычеркнуть из памяти сегодняшний день, точнее, вторую ее половину.
Мы подъезжаем к моей улице, когда загораются первые фонари. Небо красное из-за закатного солнца. Я нервно постукиваю пальцами по поручню и даже боковым зрением не поглядываю в сторону водительского места, вдруг открыв для себя истину, что Эрик меня жестко бесит.
По сути, я не имею права испытывать к нему раздражения, ведь он ровным счетом ничего плохого мне не сделал, однако что-то отталкивает меня. Наверное, мой поступок. Я боюсь.
Мне стоило избегать его, дуться, ненавидеть, но вместо этого я прыгнула к нему в машину и позволила сбить себя с толку. Так кого винить? Думаю, мы все прекрасно понимаем кого.
Соседние лужайки полны детишек, играющих в английский футбол. Они приостанавливают игру, заметив проезжающую мимо машину, видимо, боясь пнуть мяч под колеса. Когда же мы ускользаем, они вновь принимаются галдеть и бегать по улице.
Иномарка Эрика тормозит прямо напротив моего дома. Свет в гостиной горит, значит, мама дома.
Вечерний ветерок легонько развевает короткие завитушки волос, соседский финский шпиц по кличке Соул лает на птичек без умолку и пытается перепрыгнуть через ограду.
Я отчего-то вспоминаю лето. Быть может, потому, что летними вечерами здесь всегда шумно?
Громко захлопнув переднюю дверь автомобиля, я оборачиваюсь назад и наблюдаю за тем, как Эрик отсоединяет трос от старушки Бэтти. Его руки покраснели.
– Пусть и продлилось наше воссоединение недолго, я был рад провести с тобой время, – одаривает меня очаровательной улыбкой Эрик.
Я киваю, решив пропустить его громкое заявление мимо ушей.
– Спасибо за помощь. Больше я тебя не потревожу, – обещаю, однако в правдивость своих слов с трудом верю.
Брюнет приподнимает уголок рта и делает шаг ближе. Мое сердце громко застучало.
– Не говори так. Помогать тебе мне не в тягость, а в удовольствие, – он тянет руку к моему лицу (снова!) и соблазнительно облизывает кроваво-красные губы, что может означать лишь одно: он хочет меня поцеловать!
Я в сумасшедшей панике расширяю глаза и вытягиваю лицо, грозно веля конечностям заработать. Тщетно. От происходящего они перестали функционировать, предали меня. Будто все мое тело парализовало, а сознание осталось в целости: я все понимаю, но предотвратить катастрофу не могу! Боже правый, Рэйчел Милс, не будь столбом.
К великому моему счастью и неудаче брюнета, ноги все-таки получают сигналы от мозга и пятятся назад. Я наконец-то дышу, глубоко и рвано, словно прыгнула с утеса в ледяную реку.
Казалось, хуже этого ничего нет, однако я в который раз заблуждалась. Мне не стоит делать поспешных выводов, ибо фортуна, злорадствуя, подкладывает мне свинью: в мое и без того побледневшее лицо светят фары приближающегося порше Никсона. В этот момент все оборвалось. Ток прошелся от макушки головы до кончиков пальцев ног, заставляя сердце биться в пять раз учащенней, а адреналин в крови бурлить неслыханно. Паникой называть мое состояние язык не поворачивается, поскольку нервы мои в комочек свернулись, как цветы завяли.
Хмурый Никсон, чьи брови сведены к переносице, а морщина на лбу не сглаживается, поправляет свою легкую куртку и идет прямо ко мне, при этом испепеляя суровым взглядом спину Эрика. Нансен уже понял, кто именно приближается, тем не менее с места не двигается, ухмыляется и ждет. Мазохист! Тут не смеяться нужно, а плакать.
– Я вам помешал? – как гром разносится по воздуху грудной голос Райта.
Никсон останавливается между мной и Эриком, глядит испытующе, по моим растерзанным глазам все считывает.
– Да, – смело откликнулся Эрик.
– Я все объясню, – одновременно с брюнетом мямлю я.
Господи! Что он творит?
Радужка вокруг зрачка у Ника от такого ответа темнеет, в глазах огонь разгорается, мою душу сжирает. Чувствую, грядет буря, и жертвой ее стану я.
– Ты же занята работой, разве нет? – с укором предъявляет Ник, посмотрев на меня с отвращением. Думает, я лгала… Впрочем, верно думает. – Или он и есть твоя работа?
– Не неси ерунды, – обрываю я, поморщившись.
– Ты так в себе не уверен, Никсон? Или не доверяешь Рэйчел? – ехидно рассуждает Эрик, подливая масла в огонь.
Клянусь, я его сейчас убью! Пусть проваливает уже, и без него тошно. Взглядом пытаюсь до него донести «закрой рот», но он намеренно игнорирует мои сигналы.
– Рэйчел я как раз-таки доверяю, но тебе – нет, – сплевывает бойфренд, играя желваками.
Он приближается к Нансену и враждебно сжимает губы, щуря карие глаза.
– Успокойтесь оба. Эрик, уходи, – встаю между ними я, руками пытаясь разнять двух амбалов.
Черт побери, они оба такие сильные и несгибаемые. Мои руки ноют от боли.
– Какой идеальный, прямо парень мечты, – язвит норвежец.
– Держись подальше от Рэйчел, Нансен, – не обращает внимания на сарказм Ник, – ты лишний в ее жизни.
– Да неужели? Может, наоборот? Ведь это я помогал ей сегодня. Это я спас ее от собаки. Это я помог ей с машиной…
– Эрик, прекрати!
От страха и волнения к горлу подступил горький комок, на глаза наворачиваются слезы, но я смаргиваю, продолжая разнимать упрямых людей.
– Ты сам нарвался, – чужим голосом заключает Никсон и тут же бьет брюнета кулаком по челюсти.
Я вскрикнула, зажав рот ладонями. Только не это… Что же делать? Что же, черт возьми, делать?!
Нансен выпрямляется, сплевывает кровь, видимо прикусив щеку, и в ответ накидывается на Райта.
Мамочки… Я вспоминаю, что оба занимались борьбой, и, если я сейчас же не вмешаюсь, они поубивают друг друга.
– Эрик! Никсон! Хватит! – подбегаю к дерущимся я, вновь вскрикнув и пролив слезы, когда Нансен наносит три удара под дых.
Шатен скручивается и болезненно кряхтит, однако ему удается контролировать боль, поэтому он более-менее выпрямляется и сбивает с ног Эрика. Валит на мокрый газон и наносит сокрушительные удары. Эрик прикрывает лицо, которое и так потрепано.
Главное, чтобы мама не услышала шум и не выбежала во двор, иначе я просто повешусь.
Соул чует кровь, ловит пыхтение и мои слезы, по этой причине лает пуще прежнего, царапая когтями поверхность забора. Этот образовавшийся гвалт стал для меня настоящей пыткой.
Я заткнула уши пальцами и, прикрыв красные глаза, громко всхлипнула, продолжая молить остановиться.
– Ник… Эрик… Ради всего святого…
Райт, судорожно дыша, сплевывает сгусток крови и вытирает разбитую губу. Он не косится на меня, поднимается во весь рост, покачиваясь, и шлет Нансена куда подальше, поливая грубыми оскорблениями. Второй пару секунд приходит в себя, привстает на локтях и так же мерзко отвечает Нику.
– Ублюдок, ты заплатишь мне за это, – зажимая рукой щеку, скалится Эрик.
Я его не узнаю. Впервые в жизни вижу его таким… диким. Он уничтожил моего когда-то любимого Эрика, этого человека я не знаю.
– Я даже не старался, – усмехается шатен, – проваливай! Или хочешь, чтобы я тебе еще раз зад надрал?
Я вытираю дорожки слез и, дрожа губами, как маленькое дитя, провожаю Нансена взором до его машины. Он заводит двигатель и резко выезжает с бордюра, чуть не сбив Ника, который громко выругался и хотел было бросить в заднее стекло камень, однако моя рука его вовремя остановила.
– Перестань! – всхлипываю я. – Приди в себя, Никсон!
Вены на его шее и лбу разбухли. Я вижу густую кровь, капающую на землю, и морщусь.
Парень наконец-то прекращает буянить и обращает свои черные от гнева глаза на меня, грубо толкнув в бок.
Я поежилась, грустно сложив брови и сглотнув слюну.
– Стоит ли мне вообще тебя слушать? – судорожно дыша, сжимает разбитые кулаки Ник.
– Пожалуйста, дай мне объясниться…
– Зачем? Чтобы ты сказала, что я все не так понял? Что это случайность? Что между вами ничего нет?
Он ослеплен яростью и ревностью, однозначно. Пытаться до него достучаться, сорвать пелену злости – горох об стену. Никсон сейчас разъяренный зверь.
Однако другого пути у меня нет. Я не хочу терять этого человека, потому что…
– Он правда мне помог сегодня, но, богом клянусь, ничего не было и не будет, – пытаюсь взять того за руку, однако парень резко выдергивает ее из моей.
Его ноздри раздуты, морщины углубляются, а тучи в зрачках и не думают рассеиваться. Неужели я его потеряла?.. Нет, не может быть.
– Ты смеешься надо мной? Я, как последний дурак, места себе не находил, переживал из-за нашей ссоры, а ты прохлаждалась весь день рядом с этим уродом! Быстро же ты нашла мне замену!
– Не смей думать обо мне такое! – дрожит мой голос.
В глазах двоится, слезы снова дают о себе знать.
– А что мне еще остается?! – кричит Ник, я замираю, моргая много раз. Слезы скатываются к подбородку. – Ты вообще что-то чувствуешь ко мне, Рэйчел?
Я молчу. Молчу! Мне отлично известно, что это решающий вопрос с решающим ответом, но невидимые веревки сдавливают горло, не позволяют отвечать. Сердце больше не стучит – я его не слышу. Ничего нет, кроме звенящего в ушах голоса Ника. Чувствую ли я? Да. Наверное, да. Никсон – единственный, кто смог вернуть моему саду жизнь, пересадил цветы и заставил их цвести. Я боялась, а он мне протянул руку, дал опору, когда это было необходимо. Он научил меня заново любить…
Глаза напротив блеском ослепляют. Он буравит меня этим пронзительным взглядом еще несколько мгновений, а после, выдохнув «все ясно», разворачивается и уходит прочь.
Мне удается приподнять голову и посмотреть на отдаляющуюся в сумерках фигуру. Он уходит? Он уходит… Его тень все дальше и дальше, а я до сих пор стою и не двигаюсь с места.
Почему?! Останови его, сделай же что-нибудь!
И я делаю. Я кричу его имя, не совершая первых шагов. Он не оборачивается. Еще раз. Снова ничего.