– А вот и наша красавица, – разводит руки, приглашая в объятия, мама.
Я ускоряю шаг и натягиваю беспечную улыбку, густо краснея от всеобщего внимания.
У мамы очень нежное свадебное платье: мягко облегает фигуру, оголяя плечи, но накрывая их гипюром, и плавно уходит в клеш.
Здесь бабушка, дядя Ричард в своем великолепии и тетя Кларисса, рядом с ними Изабелла с отцом и даже мистер и миссис Бенсон: родители Фила такие же, как и на фотографиях, которые показывал нам с мамой отчим. Они оба высокие и тощие, но с улыбчивыми добрыми глазами.
– Где девчонки? – спрашиваю я, обводя двор внимательным взглядом.
– За столиком Реджины, – держит меня за руки мама.
– В этом платье ты похожа на настоящую фею, – улыбается бабушка, и я делаю ей комплимент в ответ.
Папа строго оценивает нахваленное Фрейей платье, потом задерживает взгляд на моей помаде.
– По-моему, оно коротковато, – заключает тот.
– Джордж, ей девятнадцать. Не в плаще же ей ходить, – тяжело вздыхает Изабелла, прося супруга провести ее к скамейке, потому что долго стоять ей уже тяжеловато.
Родственнички благополучно расходятся, и я решаю продолжить свою прогулку, уделяя каждому гостю пару минут, впрочем, этого времени достаточно, чтобы успеть обсудить традиционные светские темы: учебу, работу и личную жизнь. Последнее особенно колюче.
Опубликованная в моей колонке статья нашла своих читателей и стала довольно популярной в кругу молодежи. Я начала получать десятки сообщений на электронный адрес от людей с похожими проблемами или израненной душой; помимо этого со мной делятся проблемами личного характера: от взаимоотношений между родителями до ментального здоровья. Многие истории послужили основой для новой статьи.
Однако среди этих писем нужное мне так и не появлялось. Я ждала день, три, неделю, но Никсон не объявлялся. Я знала, что он в Лондоне, тем не менее шестое чувство подсказывало мне, что шатен каким-то образом прочтет статью: передаст кто или наткнется в интернете, неважно. Райт должен был увидеть. И осознание того, что парень прочел и проигнорировал мое признание в любви, сдувает последние лепестки надежды.
Есть смысл его ждать?
– Мисс Винсент, – приветливо улыбаюсь начальнице, подходя к ее столику, – кажется, вы чем-то недовольны?
Она не расслабляет морщинки на лбу.
– Посмотри направо. Видишь? Этот человек пялится на меня! – рявкает Барбара, старательно прикрывая тоненькой вуалью ключицы и шею.
Перевожу недоуменный взгляд на крайний столик и широко улыбаюсь, сдерживая порывы истерического смеха. Присмотревшись, узнаю невысокого лысого мужчину с ровно подстриженными классическими усами.
– Это мистер Грин, – хихикаю я, вернув внимание к возмущенной женщине, – близкий друг нашей семьи. Они с папой работали вместе в одно время… – заикаюсь, заметив, как Грин улыбается, глядя на благородный профиль мисс Винсент. – Оу, похоже, вы ему приглянулись.
Она резко повернула сердитые глаза в мою сторону.
– Он же старик! – подметила с жаром Барб.
Я больше не в силах сдерживаться, хохочу над репликой начальницы.
– Мисс Винсент, он ваш ровесник.
– А выглядит на шестьдесят, – морщится та, бросив короткий оценивающий взгляд на мистера Грина. – Это у него плешь на голове?
– Боже, слышал бы он вас, – протяжно вздохнув, говорю я.
– И ничего бы не изменилось, – приподнимает самоуверенно одну бровь Барбара, – я ему это и в лицо сказать могу.
– Можете, – не сомневаюсь я, лукаво стрельнув глазами, – и, кажется, вам такая возможность сейчас подвернется…
– Что? – не поняла та, но было уже поздно.
Мужчина с бокалами вина и с самой обворожительной улыбкой направляется в нашу сторону, отчего Барбара заметно бледнеет и теряется.
Забавно… Никогда ее прежде такой не видела. Был бы у меня фотоаппарат, я бы запечатлела столь легендарный момент.
Мисс Винсент шепотом, не отрывая взгляда от нежданного гостя, просит меня не уходить, однако я ей только подмигиваю и с самой злорадной ухмылкой исчезаю прочь, оставив бедненькую Винсент наконец-то встретить, возможно, свою любовь.
Вдруг я слышу голос Роуз, затем и Джесс, которые, стоя недалеко от фонтана, машут мне руками, приглашая присоединиться к их тусовке. Судя по всему, девчонки надумали напиться до беспамятства. Это плохая идея, но не настолько плохая, чтобы я была против.
Кивнув кузине, спешу к компании самых безрассудных девиц.
Летнее солнце, склоняющееся к горизонту, слепит лучами сквозь листву высоких деревьев мои глаза. Я беззаботно улыбаюсь, однако внезапно, по велению рока, меня (или же я его) задевает плечом проходящий мимо официант с подносом пирожных в руке, отчего содержимое скоропостижно оказывается на газоне. К счастью, практически никто из гостей этот фарс не заметил.
– Черт! – резко выдыхаю я, глядя расстроенно на подол платья. – Это что, вишневый джем? – хнычу, пытаясь оттереть от ткани остатки начинки.
Официант подает мне салфетки, я их нехотя принимаю, злясь на растяпу, не переставая фыркать под нос и исправлять чужую оплошность. Понятно, пятно останется, это безнадежно.
– Вот же… – шикаю я в отчаянии, не поднимая глаз на стоящего рядом парня. – Нельзя быть аккуратней?! Как я теперь?..
Осекаюсь мгновенно. Я интенсивно хлопаю ресницами и напрочь забываю о пятне на платье, о маминой свадьбе, иначе выражаясь, обо всем, полностью сконцентрировавшись на человеке рядом.
Во рту резко стало сухо, и язык будто бы завял. Слова беспорядочно желают сорваться с губ, но я их глотаю вместе с комком в горле, подумывая ущипнуть себя за руку и проверить, не сплю ли я. Может, так оно и есть? Ни капельки не удивлюсь.
В груди как будто шоколад разлили: мне не объяснить по-другому это тепло и терпкость. Сердце, наверное, у меня живое существо, потому как оно бьется в конвульсиях, узнав в шатене напротив свою половину.
Смеяться мне, плакать? Что делать?
– Нам нужно перестать вот так вот встречаться, – уголком рта улыбаясь, первым начинает Никсон.
Он… он настоящий. Передо мной! Сейчас! Глазам своим не верю… И на нем правда форма официанта с бабочкой и жилетом?
– Что ты здесь делаешь? – первое, что пришло в голову спросить.
– Мне уйти? – выгибает бровь Райт.
– Нет! То есть я просто не ожидала тебя здесь увидеть, – постеснявшись своего резкого порыва, прикусываю нижнюю губу я и заливаюсь румянцем. – Получается, ты читал мою статью?
Ник ничего не говорит. Он пару секунд смотрит на меня с легкой улыбкой и, сокращая дистанцию, становится вплотную, вдыхая запах моих волос.
Я затаила дыхание.
– Читал, – тихо отвечает парень, заправляя прядь моих локонов за ухо.
– Но ты ведь все это время был в Лондоне… – не совсем соображала я, приподняв подборок на парня.
– Угу. Ты и должна была так думать.
– Ч-что?..
То есть, пока я тут от тоски помирала, следила за погодой в Лондоне, жила по часовому поясу Европы, этот негодник таился прямо под боком?! Боже, серьезно? Чувствую себя Дереком, которого вечером будет раздражать своими фотографиями Джесс. Меня провели за нос.
В желудке завязался узел. Желание ударить парня по плечу достигло своего пика, однако, выдохнув, я надеваю на свои руки невидимые кандалы.
– Я хотел сперва разобраться в себе, с отцом и компанией, переосмыслить все, а потом понять, что делать с тобой. Ты же, чертовка, мне под кожу въелась. Я скучал. Ломался, думал примчать к тебе, наплевать на статьи и судебный процесс… Просто взять и поцеловать тебя, – пылко кается Никсон, не прерывая зрительного контакта.
Я чувствую, что падаю.
– Что же тебя остановило? Почему ты ждал так долго? Я ведь тоже скучала, – зажмурив глаза, наполняю их слезами, которые могут в любое мгновение выступить.
Мне то холодно, то жарко, то смешно, то грустно… Это невыносимо.
– Мне хотелось проверить свои догадки.
– Проверил? – шмыгаю носом я, неуверенно обвивая шею Райта руками.
– Да.
– И каков твой вердикт? – вокруг все больше людей обращает на нас внимание, но мы слишком поглощены друг другом, чтобы отвлекаться на кого-то еще.
– Я жить без тебя не хочу, – четко выговаривает каждый слог Никсон, и по моим губам расплывается блаженная улыбка.
Я тут же зарываюсь лицом в грудь шатена и тихо смеюсь, облизывая соленые от слез губы. Это истерика? Как кстати…
Парень теряется от моих подрагивающих плеч, поэтому слегка отстраняется, однако мои ладони на его шее не позволяют двинуться с места.
– Какой же ты засранец, Никсон, – отыскав своими глазами его, качаю головой я. – Ты трепал нам нервы четыре месяца.
– Прости меня за все. Я моральный урод. И ты права в своих догадках: я корил себя за то, что усомнился в тебе, Рэйчел, – вытирает пальцем слезинку с моей щеки тот. – Ты вправе меня ненавидеть.
Он шутит? Я вглядываюсь в карамельные глаза и поражаюсь в очередной раз его узколобости.
– Заткнись уже наконец и сделай то, о чем мечтал все эти месяцы, – закатив глаза, высказываю я требовательно.
Ник соблазнительно улыбается, после чего тянется к моим приоткрытым губам, за секунду углубляя поцелуй, но не упорствуя. Я ощущаю колыхание крыльев бабочек в своем животе, слышу громыхание фейерверков во всем теле и сама распадаюсь на кусочки. Райт уверенно держит меня за талию и тянет на себя, наклонив голову чуть вбок и измеряя своими губами мои. Не ощущая земли под ногами, я крепко, до онемения рук, обнимаю плечи бойфренда, мысленно уповая на бесконечную продолжительность этой секунды. Не хочу переставать целовать его… Но вскоре воздуха стало не хватать, а сердце забилось гулко и быстро, затуманивая разум.
Ник легонько отодвигается и пьяным взглядом смотрит на мои губы. Я не умею читать мысли, но в это мгновение мне резко захотелось заполучить подобную способность.
– Я говорил, что брюнетки мне нравятся больше? – как бы невзначай любопытствует он.
Парень пропускает сквозь свои пальцы мои длинные локоны и усмехается.