, а она уже испытала больше наслаждения, чем испытывала за все эти десять лет с момента смерти Йена.
И это было… боже, она не знала, что и думать об этом.
Но накал и жар этой страсти постепенно угасали, и Рози лежала там, пялясь в потолок, удивляясь, как двое могут перейти от спора к тому, чтобы лежать так, полуодетыми на полу. Это случилось уже во второй раз. Она закрыла глаза и прерывисто вздохнула.
Нашим путям суждено пересекаться.
Рози задрожала.
Что они только что сделали? Она не сожалела. Боже, ни одна клетка ее тела не сожалела об этом, но это… что все это значило?
— Ничего, — прошептала она.
— Что?
Она открыла глаза.
— Ты мне по-прежнему не нравишься.
Он повернул к ней голову.
— Ты заявила это, и я только что доказал, что это неправда.
— То, что мы только что сделали, не значит, что ты мне нравишься. — Рози не была уверена, говорит ли она правду, и от этого чувствовала себя неуютно. Этот мужчина мог быть наказанием во многих смыслах, но случались моменты, очень короткие моменты, когда она видела проблески того, кем он мог бы быть, если бы позволил себе. Она села и оглянулась в поисках трусиков. Они нашлись у занавески из бусин. Как, ради всего святого, они могли очутиться там? Ее взгляд остановился на нем. Его рубашка была все еще задрана, обнажая мускулистые складки на животе. Его штаны все еще были расстегнуты, а член, блестящий и полуопавший — был обнажен. Она вспыхнула и отвела взгляд.
Этот мужчина был сложным.
Ей казалось, что этот мужчина немного сломан. Этот мужчина был абсолютно потрясающим.
И все это походило на бег с полосой препятствий, но она ведь не бежала, не так ли? Ведь утонуть в нем не то же самое, что бежать изо всех сил прочь? Вероятно. Так же вероятно, как и то, что их совместный опыт не поменял особо ничего между ними.
— То, что мы только что сделали, ничего не значит, — сказала она, и она хотела, чтобы это было действительно так, хотела этого по множеству причин. — Я хочу сказать, это ведь и для тебя ничего не значит, так? Это было весело и… да, это было весело.
Девлин не ответил на это, и она поднялась на трясущихся коленях. Поправила топик и запахнула кардиган, переступая через него. Она не ушла далеко. Его рука метнулась, схватив ее за лодыжку и останавливая.
— Ты считаешь меня монстром, да?
Дыхание у нее перехватило, когда она взглянула на него сверху вниз.
— Я… я не знаю, что я думаю, но монстр, это довольно… сурово, чтобы думать так о ком бы то ни было.
— Да. — Он отпустил ее лодыжку. Через мгновение она подошла туда, где лежали ее шорты. Светящиеся в темноте звезды и шторы из бусин.
Подняв шорты, она оглянулась на него через плечо. Он все еще лежал там, пялясь в ее потолок. Он выглядел расслаблено, так, как она никогда не видела его раньше, выражение его лица смягчилось. Он казался… человеком. Странно было думать так о ком бы то ни было, кроме Девлина, так что это было серьезным делом. Интуитивно она чувствовала, что очень немногие видели его таким, расслабленным и… свободным.
И это делало его… чем? Чем он становился для нее? Рози покачала головой, натягивая трусики и шорты.
— Звучит как слова из старой песни в стиле кантри, да? — Его руки лежали на животе, он глубоко вздохнул.
— В некотором роде. — Одевшись и придя в пристойный вид, она повернулась к нему. — Похоже на песню в стиле кантри, которую ты бы возненавидел.
Он слегка улыбнулся. Не широко, но тем не менее.
— У тебя, кстати, что-то с проводкой.
Она вскинула брови.
— Ты о чем?
— Свет моргал. Выключился и включился.
— Странно. Никогда раньше такого не было. — Она прошла к кровати и села на край. Протянулась еще одна долгая пауза. — Это нездорово, ты ведь понимаешь это, да? Спорить, а потом целоваться.
— Уверен, мы сделали больше, чем просто целовались.
— Ты прав, но это не меняет сути того, что это нездорово.
Подняв руки, он провел ими по лицу и волосам.
— А разве не практически все в этом мире нездорово?
Она коротко хохотнула, обхватив пальцами колени. Сосредоточилась на шкафу, когда он опустил руки к талии. Она знала, что он делает: прячет себя и застегивается.
— Могу я спросить кое-что?
Он не ответил, сев прямо.
Так что она восприняла это как знак согласия.
— Ты действительно не доверяешь мне, так ведь?
— Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? — Он откинулся на спину, и его тело было таким длинным, что он улегся вдоль всей кровати у ее ног.
— Да.
Он долго молчал.
— Не доверяю.
Она коротко вздохнула и не была сильно удивлена ответом, но она была… Рози не знала, что она чувствует по этому поводу.
— Я знаю, некоторые вещи заставляют тебя относиться ко мне с подозрением, но я ничего не сделала, чтобы заслужить твое недоверие, — сказала она. — Никто не хочет, чтобы его называли коварным лжецом, особенно если человек всегда оставался честным.
— Я не должен был говорить тебе всего этого, — сказал он через минуту. — Это не оправдывает меня, но в свою защиту могу сказать, что я был несколько ослеплен всей этой ерундой про спиритический сеанс.
— Я понимаю. То есть именно поэтому я ничего и не говорила о нем с самого начала и не заговорила об этом в субботу вечером. Но, между тем, чтобы быть ослепленным и вести себя как мудак, лежит целая пропасть.
— Я знаю. — Он глубоко вздохнул. — Есть дурная история между Россом и… моей семьей. Ты связана с ним, и это застало меня врасплох, так что я… пришел к выводам, надеюсь, ложным.
— Ты надеешься, что они ложные? — Рози вздохнула. — Они ложные, Девлин. Я не лгала, когда сказала, что не разговаривала с Россом неделями. То, что я сказала тебе о сеансе, тоже было правдой, как бы безумно это ни звучало.
Он закусил нижнюю губу. Прошла минута.
— Люди преследуют мою семью, Рози. Годами. Люди пытаются использовать нас. Люди пытаются делать из нашего горя деньги и строить на нем карьеру. Я не могу быть слишком осторожным. Никто из нас не может.
Рози могла понять все это. Действительно могла, поскольку понимала, как странно звучит вся эта история с Лоуренсом, и понимала, что масса людей хотела бы как-нибудь манипулировать де Винсентами. В конце концов, из фото в сети она поняла, на что похожа его жизнь. Она все это понимала, но это его не извиняло.
— Слушай, я понимаю, что у тебя есть серьезные причины подозревать худшее в каждом, но ты часто вел себя со мной как засранец, и хотя то, что мы только что сделали, было фантастическим и потрясающим, это не исправит того, что было раньше, понимаешь? Я не собираюсь быть чьей-то грушей для битья.
Он снова замолчал.
Она изучала его.
— Мне кажется, не только мне. Мне кажется, ты никому не веришь.
— Я верю своим братьям.
Ну хоть так.
— Почему у тебя такие сложности с доверием к другим людям? За этим должно стоять нечто большее, чем просто посторонние, которые пытаются использовать вас. Это обязано быть нечто большее.
Он вскинул брови в ответ.
— Множество людей просто не заслуживают доверия, Рози.
Она нахмурилась.
— Но как ты поймешь, кто есть кто, если хотя бы не попробуешь?
Он не ответил.
— У меня есть еще вопрос.
— Конечно, есть.
— Почему ты… зовешь своего отца Лоуренсом, а не, ну, я не знаю, папой?
Его плечи напряглись так сильно, что она заметила это, и он не отвечал так долго, что она решила уже, ответа не будет. Но потом он сказал:
— Он был плохим человеком, Рози.
Она замерла.
— Я… я этого не знала.
— Правда о большинстве плохих людей заключается в том, что они очень умело притворяются хорошими, — ответил он ей, — а Лоуренс был очень талантлив в этом, и он также был очень плохим. Не просто плохим или с вредным характером. Думаю, Росс кое-что знает об этом. Мои братья знают об этом кое-что, но они не знают всего. Они не знают, на что он был способен на самом деле.
Рози закусила губу. Она хотела подчеркнуть, что сейчас он делился с ней тем, чем обычно делятся с теми, кому доверяют, но знала, что лучше промолчать. Она промолчала. Может быть, это были занятия по психологии в колледже, но она знала, что, если откроет рот и скажет это, он закроется, а она не хотела этого.
— Он был словно… болезнь, поражающая всех, с кем он соприкасался, — продолжил он отстраненным тоном. — Иногда окружающие даже не подозревали об этом.
— Я… мне жаль, — сказала она, жалея, что не может сказать чего-то большего.
— Он умер. — Девлин откинул голову, и она увидела, что его глаза закрыты. — И мир в результате стал лучше.
Она содрогнулась. Это были довольно резкие слова по отношению к отцу, как ни гляди, хотя, опять же, она не знала его отца. Если бы ее отец был серийным убийцей, к примеру, она бы, наверное, чувствовала то же, что и Девлин, а такие вещи влияют на психику, не так ли? Ненавидеть собственную кровь и плоть, даже если эта ненависть обоснована.
Девлин посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую, будто решал, что ему делать.
— Лоуренс был замешан в незаслуживающих доверия делах, так что не требуется большой сообразительности, чтобы понять, у него были причины прятать это место.
— Он знал, что ты знаешь о его делах?
— Полагаю, да. — Девлин помолчал. — Но мне начинает казаться, что я ошибался, думая так.
Рози теребила край кардигана. Она хотела спросить, было ли возможно, что дела Лоуренса привели к его смерти, будь то самоубийство или убийство.
— И ты сказал, что Росс что-то об этом знает?
— Кое-что. Да.
И тут до нее дошло.
— Вот почему ты рассказываешь мне это, потому что он не знает ничего точно и в деталях.
Девлин не ответил, но его глаза распахнулись.
— Веришь ты в то, что я говорю правду, или нет, твое дело. От меня тут ничего не зависит. И мне кажется, я ничего не могу сделать, чтобы изменить это.