Наброском вертолета.
В голове всплыл рассказ Черри о том, как она пыталась получить роль танцовщицы в «Театре на Пятой авеню»: в «„Мисс Сайгон“ использовался настоящий вертолет, который спускали на сцену со стропил».
Во мне зазвенел каждый нерв, я пробежала глазами текст программки, не обращая внимания на сновавшие вокруг смокинги и вечерние платья. В ней объяснялось, что «Мисс Сайгон» была мюзиклом, который давали во времена войны с Вьетнамом: трагической сказкой об обреченной любви американского солдата и вьетнамской проститутки, подцепляющей клиентов в барах, которая, после того как он ее бросил, родила от него ребенка.
По мотивам оперы «Мадам Баттерфляй».
У меня пошла кругом голова: «Мадам Баттерфляй», «Мисс Сайгон». Постер в рамке дома у Рэймонда Дарке. Рассказ Черри о том, как она познакомилась с отцом Дэниэла во время кастинга в «Мисс Сайгон» в «Театре на Пятой авеню»: «Я рисовала, как буду жить в его особняке с видом на город».
Сердце яростно рванулось вперед. Я не хотела делать поспешных выводов – это все могло оказаться просто совпадением.
А если нет?
Куда же запропастился Дэниэл?
Я подняла глаза наверх, куда он обещал отправиться на поиски и где, помимо прочего, располагались отдельные ложи…
Подхватив подол платья, я ринулась по лестнице вверх и оглядела бельэтаж, где в коктейль-баре за разговором и выпивкой кучковались оперные покровители. Дэниэла нигде не было.
Мой взгляд упал на боковой холл. Хотя у входа в него дежурила капельдинерша, вскоре к ней кто-то подошел, она отвернулась, чтобы помочь, я тут же проскользнула за ее спиной и оказалась в одном из длинных, изгибающихся коридоров, обеспечивавших доступ к отдельным ложам.
Вдоль его стены тянулась вереница красных дверей. Представление еще не началось, но большинство влиятельных гостей, казалось, либо опрокидывали по бокальчику в баре, либо уже сидели на своих местах. Ко мне в полном одиночестве направлялась какая-то женщина. Когда она подошла ближе, я узнала ее в лицо.
Дизайнер интерьеров. Жена Дарке.
Опустив голову, она прошла мимо меня, тараторя что-то в телефон с трудноопределимым акцентом. Не удостоив даже взглядом. Я завернула за угол, заглянула в первую попавшуюся ложу и увидела как на ладони огромный зал. Перед пустой оркестровой ямой располагалась просторная, отгороженная занавесом сцена. Ряды кресел перед ней гудели от наплыва зрителей, которые стояли и говорили, уходили и приходили. Атмосфера партера казалась гораздо оживленнее, чем здесь. Но поскольку в этом коридоре для именитых гостей царила такая тишина, я без труда углядела единственного человека, который стоял у двери в следующую ложу. И единственного человека, который из этой ложи выходил.
Я замерла, не дойдя до Дэниэла несколько шагов, и прошептала: «Подожди!» Но он меня даже не заметил. Его взгляд в открытую буравил Рэймонда Дарке, который стоял в дверном проеме ложи, взявшись руками за лацканы смокинга.
Дарке посмотрел на Дэниэла. Затем на меня. И злобно выплюнул:
– Ага, так вы те самые ребятишки, которые копались в моем мусоре!
Слова… У меня их попросту не было.
Дарке ткнул в Дэниэла обвиняющим перстом:
– Ну да, правильно. Вы, малолетние преступники! Камера вас засняла! Великолепный снимок, запечатлевший ваши лица в тот самый момент, когда вы пялились в окно моего дома.
У него в доме есть камеры видеонаблюдения? Ну почему мы вели себя так беспечно?
До какого-нибудь из моих многочисленных приступов мне оставалось всего ничего.
– Это посягательство на частную собственность, – заявил Дарке. – А зачем вы явились сюда сейчас? Обокрасть меня?
– Все, что у тебя есть, старичок, можешь оставить себе, мне ничего не надо, – произнес Дэниэл.
Нет, нет, нет! Ну зачем Дэниэлу понадобилось с ним пререкаться? Нам сейчас надо бежать, смешаться с толпой и ускользнуть. ЭТО В НАШИ ПЛАНЫ НЕ ВХОДИЛО.
– Ну что же ты, давай вызывай копов! – с вызовом бросил ему Дэниэл. – От тебя, человека, который постоянно прячется в своем огромном доме, платит другим за то, чтобы они решали его проблемы, да и вообще выдает себя за другого, я ничего другого и не жду. Ты книги-то свои хоть сам пишешь или на тебя пашут другие?
Затылок кольнуло – меня накрыла легкая волна паники. Я еще ни разу не видела, чтобы Дэниэл так себя вел. Он был непривычно агрессивен, Дарке пребывал на грани вспышки гнева, а мне не оставалось ничего другого, кроме как оставаться от всего этого в стороне и барахтаться в потоке информации, которую я воспринимала с большим трудом.
– Дэниэл, – взмолилась я, но он меня проигнорировал.
– Как тебя называть? Билл? Рэймонд? – спросил он Дарке. – Или ты предпочитаешь какое-то другое имя?
У писателя явственно напряглись плечи и шея. Он подождал, пока мимо не прошла экстравагантно одетая пара, ответив на их приветствие вежливым кивком, и с прищуром посмотрел на Дэниэла:
– Мы с тобой знакомы?
– А ты как думаешь? – фыркнул тот.
– Я видел тебя и раньше, – промолвил писатель, сведя на переносице брови, тут же прикрывшие его глаза. – Но где?
– А ты присмотрись внимательнее, козел! – все с тем же вызовом в голосе продолжал Дэниэл. – Напряги память. Отмотай воспоминания на двадцать лет назад, пока у тебя перед глазами не возникнет лицо девушки, которую ты обрюхатил.
30
«Я просто знаю, что, когда берусь расследовать дело, в любой момент могу угодить в ловушку».
У Рэймонда Дарке побелело лицо. Судя по виду, его вот-вот могло стошнить. Примерно так же чувствовала себя и я.
Дэниэл знал.
Знал и раньше!
– Здравствуй, папуля! – сказал он. – Сюрприз! Черри не стала делать аборт, на котором ты так настаивал. Ты же ведь и в самом деле ее помнишь, правда?
Черты Дарке окаменели.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. С тех пор прошло двадцать лет. Что тебе от меня надо? Денег? Ты за ними сюда пришел?
– Ну уж нет, тебе мое молчание не купить! Я пришел разоблачить тебя!
Дарке пытался найти слова, чесал затылок и оглядывал коридор, будто ожидая откуда-то помощи. Затем наконец сказал:
– У меня есть полное право использовать литературный псевдоним. Я просто хотел тихой, мирной жизни и…
– С чего бы это? – спросил Дэниэл. – Я вот все спрашиваю себя: зачем тебе сохранять анонимность? Видишь ли, мама не сказала мне, кто ты. Сохранила это в тайне и лишь сообщила, что ты не из тех, на кого стоит тратить силы. Но в прошлом году секрет выболтал дедушка. И представь себе мое удивление, когда судьба забросила тебя в аккурат на заднее сидение моего мини-вэна и я подслушал, как ты орал по телефону на своего агента.
Судьба. Такое даже представить себе невозможно, подумала я, яростно пытаясь сложить в кучу известные мне факты, даты, когда мне довелось о них узнать, и знаки, которые прошли мимо моего сознания. В тот день я встретила Дэниэла на рынке у магазинчика магических товаров. «Мне доподлинно известно, что в отеле действительно творится что-то непонятное».
– Твою мать… – пробормотал Дарке и с силой провел ладонью по рту, словно надеясь стереть с губ весь этот разговор.
– Так вот где я тебя видел… В «Каскадии»…
– Бинго, папуля.
– Не называй меня так.
– Ты облажался, не натянув тогда на свой хер резинку, но уж как есть, так есть. Да, меня ты действительно знаешь по «Каскадии». Видишь ли, мы проследили за тобой и твоей женой до 514-го номера. Знаем, что ты встречался там с Ивановым. В нашем распоряжении имеется оставленная тобой улика – список с логотипом несуществующей украинской компании. И будь уверен, газетчики будут без ума от скабрезной истории о незаконном секс-трафике.
– Каком еще секс-трафике? – завопил Дарке.
– А что, этот «фасилитатор» Иванов, – сказал Дэниэл, изобразив пальцами кавычки, – помогает тебе проворачивать какие-то другие гнусности?
– Он помогает нам с женой усыновить ребенка.
Когда Дэниэл недоверчиво уставился на Дарке, в отдельную ложу из партера внизу вплыл шум.
– Усыновить ребенка с Украины… – будто в тумане, пролепетала я, мысленно возвратившись к найденному нами списку с именами.
Мужской и женский пол. Даты. Даты рождения.
Дарке посмотрел на меня:
– Моя жена не может иметь детей, да и мне самому сделали операцию несколько лет назад, после того как… – Он перевел взгляд на Дэниэла. – Для усыновления требуется время. Прошлым летом мы встали на очередь в Соединенных Штатах. Нам сказали, что здорового новорожденного ребенка можно прождать пять лет. Мы с женой уже немолоды. И этого времени в запасе у нас нет.
– Фрэн Мэлкович… Ваша жена – украинка… – сказала я, вдруг определив ее акцент.
Он коротко кивнул.
– Она отыскала Иванова, который проворачивает все очень быстро. Усыновление новорожденных ограничено множеством законов – это очень сложно. И дорого.
В моей голове вмиг все прояснилось.
– Значит, вы каждую неделю встречались с Ивановым в 514-м номере, передавая плату за усыновление.
– Не ваше дело! – рявкнул он. – Это касается только меня и жены. Вы вторгаетесь в мою личную жизнь, хотя у вас нет никакого права за мной следить. Я добьюсь, чтобы вас обоих уволили.
– Неужели? – бросил Дэниэл. – Так или иначе, но эта твоя деятельность совершенно незаконна. Да и потом, есть еще один факт – мы знаем, кто ты, Билл Воддл.
– Чего ты от меня добиваешься? Извинений? С тех пор прошло двадцать лет, да и встречались мы всего каких-то пару недель. Ради бога, я даже не запомнил ее фамилию. И никогда ничего не скрывал в плане наших отношений. Она у меня была не одна, я ухаживал за многими женщинами. И к тому же она знала, что я не собирался заводить семью.
– Зато собираешься завести сейчас, – сказал Дэниэл. – Прости, что доставил тебе столько беспокойства.