В свои сорок с небольшим, почти на целый фут выше меня, она была поразительно красива, серьезна и умна. Я понимала, почему она занялась детективной работой – с самого начала разговора она оценивающе на меня поглядывала, а ее глаза не останавливались ни на секунду.
– У меня нет сомнений, что никакого заговора против меня конечно же нет, – сказала я, пытаясь не обращать внимания на постоянный поток клиентов с подарками в руках, направлявшихся в банкетный зал «Лунного света», расположившийся в глубине помещения. Официально ресторанчик был сейчас закрыт, его арендовали для проведения вечеринки, обещавшей продлиться еще пару часов. – Просто мне не совсем понятно, почему я не могу пойти на эти курсы уголовного права, о которых вы говорили…
– Кроме них тебе еще придется изучить программирование и криминалистику.
– Да, наук придется познать много, – сказала я.
– В этом мире наука – это все.
И этот мир у меня теперь была возможность изучать: бабушка, может, и не выдала мне официальный аттестат, но в прошлом месяце я сдала экзамены по программе средней школы, получив чуть ли не самые лучшие баллы.
– Мне просто непонятно, почему нет должности начинающего или младшего сыщика, на которую можно было бы устроиться, чтобы изучать профессию перед сдачей экзаменов на лицензию?
– Потому что начинающие сыщики никакому частному детективу не нужны, – сказала Дороти, отодвинула кофейную чашку и перегнулась через стол, – но частному детективу, по идее, нужна секретарша. Человек, который отвечает на звонки, вводит в компьютер информацию, ведет дела, учитывая все их изменения, а также находит нужные сведения, когда детектив звонит в офис. Ты же именно этим занималась в «Каскадии», приобретая необходимый опыт, так?
– Да, верно.
Такого рода обязанности я выполняла всего дважды в неделю – это все, что администрация отеля выделила мне в дневную смену после того, как врач, лечившая меня от нарколепсии, посоветовала больше не работать по ночам.
– Но эта работа у меня уже есть. И каким же образом она поможет мне получить лицензию?
– В отеле? Никак. Но если перейдешь ко мне, то вполне возможно. Ведь так ты кое-что узнаешь об этом бизнесе, а если будешь хорошо справляться и походишь на курсы, о которых мы с тобой говорили, то я, пожалуй, смогу выступить поручителем, когда ты решишь получить лицензию.
Я удивленно на нее уставилась:
– Вы что… предлагаете мне работу секретаря?
– Девушка, работавшая у меня раньше, несколько месяцев назад переехала в Орегон. В делах теперь некоторый бардак, поэтому нянчиться с тобой я не буду. Надеюсь, проявишь инициативу и будешь учиться самостоятельно, задавая вопросы. И если ты хорошая секретарша, это еще не гарантия того, что ты не облажаешься. Учиться и получать лицензию тебе придется самой, здесь я тебе не помощница, понимаешь?
– Да, но…
– А если тебе хочется пару раз в неделю отправляться на Бикон Хилл, чтобы позаниматься, то я могу устроить тебе гибкий график.
– Вы серьезно?
– Много платить не смогу.
Дороти положила мне на пять сотен меньше того, что я зарабатывала в «Каскадии», но после испытательного срока пообещала перевести на полный рабочий день.
– Работать будешь со всеми нами – у меня работает еще один детектив, кроме того, мы держим в агентстве юриста. Как я тебе уже говорила, нам в основном приходится проводить проверки в интересах тех или иных бизнес-структур или, что гораздо реже, выполнять заказ какого-нибудь домовладельца, подозревающего своего нанимателя в торговле кокаином. Интересных дел мало, и случаются они редко. Но человека, проявляющего к этой работе интерес, я задействовать могу. Даже не думай, женщин, мечтающих о карьере частного детектива, можно по пальцам пересчитать. Я могу ввести тебя в курс дела гораздо лучше, чем какое-то крупное агентство, и при этом тебе даже не придется сносить скабрезные шуточки.
Я нервно хихикнула.
– Ну, что скажешь? – спросила Дороти. – Тебе нужно время подумать?
– Честно говоря, я не собиралась ни просить вас со мной встретиться, ни набиваться к вам на работу.
– Я знаю, – с улыбкой ответила она, – у меня тоже и в мыслях не было тебе что-либо предлагать. Но порой человека чувствуешь буквально нутром.
Мое собственное нутро чувствовало точно то же самое.
– Я могу приступить к работе через три недели?
Мне требовалось время, чтобы поставить в известность начальство на нынешней работе.
Она протянула мне руку, и я ее пожала.
– Позвони мне через пару деньков сообщить, когда тебя ждать. Я введу тебя в курс дел, и мы сможем начать заниматься бумагами. Как тебе план?
Как по мне, так самый лучший в мире.
– До скорого, Берди. У меня такое чувство, что и тебе, и мне все это пойдет только на пользу.
Когда я рассыпалась перед ней в благодарностях, она соскользнула с сиденья, вышла из ресторанчика и отправилась на следующую встречу.
Неужели это все произошло на самом деле? Похоже, что да! Я несколько мгновений противилась желанию сосчитать пальцы, но потом все же сдалась: один, два, три, четыре, пять – все на месте!
Едва успев внутренне взвизгнуть, я увидела в окне знакомый темноволосый силуэт, что-то тащивший за собой. Дверь ресторанчика распахнулась, в нее, с трудом переводя дух, задом вошел Дэниэл, тащивший за один конец что-то тяжелое, завернутое в темный полиэтилен. Второй конец сжимал в руках джиджи, одетый в желто-пурпурную гавайскую рубашку. Оказавшись внутри, они опустили свою поклажу на пол и стряхнули с голов капли дождя.
– Стало быть, вы действительно ее сделали, – обратилась я к ним.
– Так обещали же, – с улыбкой ответил джиджи.
– Привет, прекрасная подружка, – сказал Дэниэл, запечатлев у меня на лбу поцелуй. – Ну что, состоялась твоя встреча? Как все прошло?
– Мне предложили работу.
– Работу? – спросил джиджи.
– Секретарши на полный рабочий день.
– Да ты что! – с улыбкой сказал Дэниэл, толкая меня плечом. – Это же фантастика.
Я в общих чертах передала им суть нашего разговора, после чего они очень обрадовались.
– До Бикон Хилл добираться лучше, чем в центр города, – заметил джиджи.
В настоящее время половину своего времени я проводила с дедушкой на острове, вторую – с Дэниэлом в «Зеленых Фронтонах». Роман и Дотти решили пожить немного у дочери, чтобы помочь ей в первый год ухаживать за ребенком, и нам предстояло приглядывать за домом до их возвращения.
По правде говоря, предложила это мама Дэниэла, Черри. А дедушка, познакомившись с Дэниэлом и его семьей, дал мне «добро», что было сродни чуду. На него, надо полагать, прилично надавила Мона, в последние несколько месяцев очень близко сошедшаяся с Черри. Так или иначе, мне было радостно оттого, что семья Дэниэла всегда была рядом. К тому же я добровольно вызвалась пропалывать часть общего огорода в обмен на цветки розовой циннии, чтобы закалывать в волосы. Неплохая сделка.
Не поймите меня превратно: я не собиралась оставаться там всю жизнь. К примеру, настенная роспись на лесную тему в «Зеленых Фронтонах», неизменно бросающая меня в дрожь, представляла собой далеко не тот вид, который мне хотелось бы лицезреть каждый день, да и потом, мне не хватало кабельного телевидения. К тому же нам уже устроили несколько мелких семейных скандалов по поводу нарушения личного пространства и права на свободу. Но голову никто никому не оторвал. По крайней мере, пока. Это дало нам с Дэниэлом возможность немного пожить вместе, прежде чем решиться совершить следующий шаг и снять собственную квартиру.
В ресторанчик ввалилась возбужденная, шумная толпа, в которой я узнала нескольких друзей и подруг Моны из числа художников. Они посмотрели на рукотворную, выполненную из воздушных шаров надпись – ВЕЧЕРИНКА КРОХОТУЛЬКИ РИВЕРЫ – и, следуя указателю в виде стрелки, направились в банкетный зал. Тем временем новая официантка миссис Пэтти собрала чайные чашки и протерла столик, за которым я сидела.
– Ладно, – сказала я Дэниэлу, ткнув упаковку внесенного ими в ресторанчик груза, – давайте смотреть ваш искусный шедевр.
Дэниэл снял полиэтилен, я нагнулась и заглянула внутрь. Там лежала деревянная детская кроватка. Небольшая, незамысловатая, со щелями в боках, обработанная морилкой под серебро. Он целую неделю делал ее после занятий в учебной столярной мастерской. На поручне в изножье кроватки красовалась тоненькая табличка с надписью, вычурно вырезанной механическим лобзиком и отделанная сверкающей серебрянкой. В первой строке шло имя, которое тетя Мона выбрала для своей малышки, – Палома, что в переводе с испанского означает «голубка». Под ней было еще несколько слов: БЕССТРАШНАЯ ДАМА И ДЕРЗКАЯ ДЕВЧОНКА.
– Это же просто чудо… – неожиданно взволнованно сказала я.
– Уверена? – почти даже застенчиво спросил Дэниэл.
Я костяшками пальцев смахнула покатившуюся по щеке слезу.
– Весь этот блеск! Да она от него с ума сойдет. Лучшего подарка новорожденному ребенку и придумать нельзя.
Джиджи похлопал внука по плечу, его лицо расплылось в широкой улыбке.
– А я тебе что говорил, а! Ты же гений работы по дереву. Твои занятия вмиг окупятся.
Дэниэл закатил глаза, хотя я могла с уверенностью сказать, что эти слова его обрадовали. Два месяца назад он ушел из «Каскадии», пошел учиться столярному делу и сосредоточил на этом все свои усилия. И хотя шутил, что, записавшись на эти курсы, полностью перенял имидж Иисуса (плотник, длинные волосы), занятия ему нравились. Поначалу он не был уверен, что в долгосрочной перспективе готов к карьере плотника, однако джиджи убедил его, что подобный навык может в трудную минуту стать для него палочкой-выручалочкой. На весь период его учебы Черри позволила ему по выходным показывать фокусы публике на рынке. Время от времени он даже пару часов работал в магазинчике по продаже магических товаров. А на прошлой неделе увидел там Рэймонда Дарке, но даже с ним не заговорил. Через пару недель после фиаско в опере они как-то отправились пообедать. На мой взгляд, Дарке тем самым предпринял попытку узнать сына поближе, но Дэниэл считает, что он попросту хотел его прощупать и выяснить, не намеревался ли он выманивать у отца деньги. Так или иначе, близкими друзьями они так и не стали, между ними вообще не возникло никаких уз. Дэниэл утверждал, что ничуть от этого не расстраивается, равно как и не сожалеет, что за ним следил.