Как и я. Порой, пытаясь проникнуть в тайну, обнаруживаешь то, чего даже близко не намереваешься найти. Например, остроумного, красивого парня, который может оказаться любовью всей твоей жизни. Даже ничего такого не предполагая. Судьба в этом плане – штука занятная.
Мой телефон зажужжал от входящего сообщения.
– Леон говорит, они отъехали от паромного терминала и через пару минут будут здесь.
Я уже видела наряд, который Мона соорудила по такому случаю, – обвешанной драгоценностями ворожеи в платье с вырезом на раздувшемся животе, через который можно было увидеть кусок латекса, раскрашенный под наполненный пурпурным туманом хрустальный шар: когда Мона клала на живот руки, создавалось впечатление, что она предсказывает будущее.
– Нам, пожалуй, пора обратно в банкетный зал.
– А бабуля уже здесь? – спросил джиджи.
– Да, вместе с Черри, – кивнула я.
– Надеюсь, еда на этой вечеринке будет приличная, а то я уже изголодался.
– Будет торт, – подтвердила я, – а еще пунш.
Джиджи скривился, вслед за ним и Дэниэл.
– Мы остались без пирога? – скорбно спросил он и глянул на черную доску с надписью «Пирог дня»: «КЛУБНИЧНОЕ ДИТЯ, с глазированными кроваво-красными, сдобренными розмарином ягодами, покрытыми дьявольски темной шоколадной корочкой».
– Это ты так надо мной прикалываешься, да? Мне нужен вот этот пирог.
С противоположного конца ресторанчика нам свистнула пожилая афроамериканка в платье с цветочным узором.
– Вы там весь день собираетесь торчать? – сиплым голосом крикнула она. – А ну давайте гребите сюда.
– А как насчет клубничного пирога, а, миссис Пэтти? – ответил ей Дэниэл.
– Да здесь он, рядом с тортом. Тебе тоже не мешало бы подтянуться поближе, если хочешь ухватить кусочек.
– Вы настоящая богиня, миссис Пэтти, ЧМС, – молвил Дэниэл.
– Мне это все говорят, – сказала она, подмигнула и показала на меня: – Пойдем, моя девочка Берди. В чаше с пуншем тает ледяная корочка и я хочу попросить тебя помочь мне разлить его по чашкам. А твой дедушка слишком медленно управляется с черпаком. И скажите кто-нибудь Джине, чтобы заперла дверь, когда со своим мужчиной приедет мисс Мона, иначе гости наплюют на объявление и попрут сюда.
– Слушаюсь, мэм, – ответила я.
На какой-то момент я испытала чувство дежавю и вновь превратилась в десятилетнюю девочку, которая живет над ресторанчиком и ждет, когда вернется домой мама. Тосковать по тем, кого больше нет, трудно. Подпускать к себе новых людей труднее вдвойне. Но вознаграждение за это усилие гораздо больше, чем можно представить. Семья не всегда означает собой только кровные узы. И представляет собой не одно-единственное дерево, а целый лес. Мне понадобилось немало времени понять, что не все в моей жизни останутся навсегда. Но если превратить это в доспехи, душевных терзаний в будущем все равно не избежать. Но даже эти сердечные муки в миллион раз лучше, чем просто бежать.
Если бы мне пришлось обновить свое личное досье, то оно, пожалуй, выглядело бы примерно так.
Подозреваемая: Берди Линдберг
Возраст: 18
Состояние здоровья: 1) нарколепсия в сочетании с катаплексией; 2) на данный момент пытается совладать сотой патологией под присмотром врачей; 3) нездоровое пристрастие к чтению (неизлечимо); 4) еще недавно боролась с приступами тоски, но с каждым днем чувствует себя все лучше и лучше; 5) безумно влюблена и исцелиться от этого недуга даже не пытается
Индивидуальные особенности: робкая, но любопытная. Трусовата, хотя и меньше, чем раньше. Дотошна в деталях. Потрясающе наблюдательна. Может быть, добьется успеха
– Эй, Берди, – сказал джиджи, помогая Дэниэлу освободить кроватку от полиэтиленовой упаковки, – раз уж ты собралась стать профессиональным детективом, у меня для тебя есть одна таинственная история. Только что на вечеринку прошла одна молодая леди, которая, как я вспомнил, как-то самым задушевным образом разговаривала в продуктовом магазине со стариком Йессеном.
Не знаю, что именно под этим подразумевалось, но он заглядывал в дверь банкетного зала, выискивая женщину глазами.
– Вероятно, это совсем другой человек. Откуда старику Йессену знать подругу Моны?
– Не знаю, но это она и есть, клянусь жизнью. И что-то подсказывает мне, что Йессен, который у нас благочестивее даже самого Бога, вкручивает своей жене мозги.
– Вкручивает мозги?
– Может, завел интрижку на стороне, а может, и вовсе содержит тайком вторую семью. Как бы то ни было, но без этой леди здесь не обошлось. Мне нужно, чтобы ты с ней немного поговорила и выяснила, откуда она его знает, чтобы в следующий раз, когда он заведет старую песню о том, что Черничка писает в песочницу, бросить ему все в лицо.
– Что, опять? – спросил Дэниэл.
– Естественные кошачьи инстинкты нельзя укротить, – возразил на это джиджи. – Ну так что, поговоришь с леди? Узнаешь, откуда она знает Йессена?
– А почему бы вам самому у нее не спросить? – спросила я.
– Она может меня узнать. К тому же детектив у нас ты. Так что займитесь этим на пару с Дэнни, а потом мне доложите.
Дэниэл комично закатил глаза, взялся за свой конец детской кроватки и поднял:
– Вперед, Нора. Давай полакомимся пирогом и разгадаем очередную тайну.