Да… эту свадьбу и этот танец в окрестностях Хэйла явно запомнят надолго.
– Медальон, подарок от мистера Хэтчера. Откроешь его. Внутри найдёшь пилюлю, записку и кольцо, – ещё прежде, чем поставить меня обратно на траву, быстро и сдержанно проговорил Гэбриэл. – Пилюлю проглотишь, кольцо наденешь вместо обручального. Обручальное спрячь так, чтобы его было не найти. Только не в медальон. Записку сожги. – Даже опустив меня наземь, Гэбриэл не спешил разжимать пальцы. – Сделай это до того, как окажешься в Энигмейле. Если не успеешь, всё равно сделай, и прежде, чем вы ляжете в постель. Действуй так, словно за тобой наблюдают, даже если будешь в комнате одна. Обязательно. Слышишь?
Медальон? Пилюля? Кольцо?
Что?..
– Я не…
– Просто сделай. Обещаешь?
Его настойчивый прищур, прибавившийся к осознанию того факта, что музыка стихла – а значит, времени у нас не осталось, – заставил меня сдержать все рвущиеся на язык вопросы.
– Обещаю, – беспомощно вымолвила я.
– Что обещаешь?
– Проглочу пилюлю. Поменяю кольцо. Незаметно.
В его взгляде проявилось удовлетворение, и Гэбриэл наконец выпустил мою талию из цепкой хватки своих ладоней. Опустив руки, отступил на два шага назад.
Вскинув голову, уже во весь голос, равнодушно, очень сухо задал традиционный вопрос:
– Желаешь ли уйти со мной?
Глядя в его бесстрастное лицо, я сглотнула.
Здесь что-то не так. Ещё более не так, чем мне казалось. Подвох… какой? И если это так, почему Гэбриэл даёт мне свободу выбора? А ведь времени выбирать ещё меньше, чем в прошлый раз.
Ответить «да»? Отступить сейчас? Бесспорно, самый разумный и логичный вариант. И после всего, что я услышала, кажущийся единственно верным. Да только всем участникам этой истории зачем-то нужно, чтобы я ответила «нет». Мне и Тому – по причинам известным. Гэбриэлу и лорду Чейнзу – по неведомым.
И если даже он считает, что я должна пройти по этой дороге до конца…
– Нет?
Я произнесла это куда менее уверенно, чем подобало для отказа. Тихо, почти вопросительно, пытливо вглядываясь в глаза Гэбриэла. И по тому, что промелькнуло в них в этот миг, с отчаянием поняла: где-то в глубине души он всё-таки надеялся на другой ответ – даже понимая, что услышать «нет» по многим причинам будет правильнее.
– Гэбриэл…
Но он уже согнул стан в коротком прощальном поклоне, не оставив мне ничего, кроме как присесть в реверансе. И я поняла – я стою на ногах так нетвёрдо, что впервые в жизни во время реверанса могу упасть.
– Когда тебя спросят, о чём мы говорили, – донеслось до моего слуха, – я уговаривал тебя уехать со мной. Ты не давала мне для этого никакого повода. Делай то, что считаешь должным. – Когда я выпрямилась, Гэбриэл смотрел на меня, и от этого взгляда мне вновь стало мучительно больно. – Надеюсь, ты поймёшь меня, как я понял тебя.
Он не стал меня провожать. Просто развернулся на каблуках, предоставив мне в состоянии полнейшей потерянности смотреть ему вслед, и направился прочь. Гости расступились перед ним, отшатнувшись, словно к ним приблизился прокажённый… а я, с трудом отвернувшись, чтобы не провожать его красноречивым взглядом, слегка пошатываясь, побрела к столу. Туда, где ждал Том – теперь уже стоя, а вокруг него – родители, Бланш с мужем и лорд Чейнз, также не усидевшие на местах.
Что пойму? За что прощу? За то, что позволил выбирать и не увёз силой? Я нашла взглядом лицо мистера Хэтчера, пристально следившего за мной. Гэбриэл и его в это впутал? Душно, так душно и жарко, и этот дурман в голове, вконец переставшей что-либо понимать…
– Это возмутительно! – услышала я возмущённое восклицание Джона; даже сейчас он говорил так, будто вещал с театральных подмостков. – Что этот parvenu[34] себе позволил?
– Пусть это послужит тебе уроком, Фрэнк, – ледяным тоном проговорила матушка, сверля взглядом отца. – Я не на ровном месте не желаю привечать в нашем доме людей с сомнительной репутацией.
Тот молчал. И по тому, как отец смотрел на меня, я поняла: кажется, он начал догадываться об истинной причине моих сегодняшних слёз.
Хорошо ещё, что только он.
– Как жаль, что Ребекка не могла прервать танец. Этот вульгарный обычай давно следует отменить. – Лорд Чейнз смотрел на меня так внимательно, что на миг вместо изнуряющей жары я ощутила себя на пронизывающем зимнем ветру. – Я видел, ваш партнёр что-то вам говорил. Что же?
«Когда тебя спросят, о чём мы говорили»…
– Уговаривал уехать с ним, – послушно выдохнула я, отчаянно желая сесть, чтобы больше не вынуждать себя держаться на подгибающихся ногах. – Сулил мне богатство, и драгоценности, и всё, чего я только изволю пожелать, – добавила я в порыве вдохновения, стараясь выглядеть как можно более смущённой и ширить глаза как можно наивнее.
– Неужели отставной Инквизитор всерьёз надеялся завоевать ваше расположение? Кто бы мог подумать. С чего бы, Ребекка? Неужели вы имели неосторожность подавать ему надежды?
Играет со мной? Рассказал ему сын о том, что я хотела бежать с Гэбриэлом, или нет? Но нет, на игру не похоже. Кажется, графу и правда интересно услышать мой ответ.
Краем глаза я видела Тома и Рэйчел, тоже приблизившуюся к нам. От осознания, что мне придётся лгать при них, мне должно было стать неловко – но в действительности было уже всё равно.
– Нет, милорд. То есть… он же выиграл тот вальс на балу, и мы с ним танцевали… и дважды спас мне жизнь, я благодарила его за это… может, поэтому…
Я смолкла, глотая губами воздух: на то, чтобы закончить фразу, мне банально не хватило дыхания. В глазах потемнело. Душно, до безумия душно… это невыносимое платье, этот невыносимый корсет, в котором совсем нечем дышать…
– Как вы могли такое подумать, милорд! – одновременно оскорблённо и лебезяще вымолвила матушка. – После того бала они говорили всего раз или два, совсем недолго, и всегда – под моим присмотром! Чтобы Ребекка, будучи помолвленной с вашим милым Томом, подавала надежды какому-то…
Окончания её речи я не услышала. По причине того, что в следующий миг лишилась возможности слышать что-либо, а темнота перед глазами заполнила собою весь мир.
Когда же она расступилась, я обнаружила свою голову на плече у Тома, а себя – сидящей в экипаже рядом с ним, с флакончиком нюхательных солей у носа.
Значит, со мной впервые в жизни приключился обморок? Что ж, пожалуй, могу понять, отчего трепетные девы то и дело в него падают.
Довольно удобный выход из неудобных ситуаций.
– Мы едем в Энигмейл, – коротко сказал Том, когда я, с трудом сев ровно, воззрилась на него.
– Уже? – я посмотрела в окно, за которым розовело заходящее солнце, окрашивая вересковые поля пастельной сиренью. Жениху с невестой пристало покидать пир лишь с наступлением темноты. – А как же церемониальные проводы в новую жизнь?
– Я решил, что мы и без того достаточно развлекли гостей. Ещё одно нарушение приличий этой свадьбе уже не повредит. Все приняли мои доводы, что в дурном самочувствии праздник станет для тебя пыткой, а после такого возмутительного события, способного выбить из душевного равновесия любую, тебе необходимо отдохнуть. – Друг помолчал. – Прийти в себя перед грядущей ночью.
Я откинула голову, прислонившись затылком к мягкой светлой обивке, которой отделали изнутри стены экипажа. Вновь посмотрела на Тома.
Странная тихая радость, светившаяся в его глазах, вызвала у меня удивление, пока он не проговорил:
– Я был уверен, что ты уйдёшь с ним.
Я прикрыла глаза. Отчаянно пытаясь понять, что происходит – и почему же всё-таки не ушла.
…«мой противник – граф Кэрноу»…
Почему Гэбриэл меня отпустил? Потому что главную опасность для меня представляет лорд Чейнз, а вовсе не его сын? Потому что всё, что я знаю про ритуал, – правда, и Гэбриэл решил позволить мне исцелить друга? А все эти меры предосторожности направлены против его отца?..
Я мучительно постаралась собрать воедино кусочки головоломки. Так же, как это сумел сделать Гэбриэл.
Неожиданная догадка заставила меня почти вздрогнуть.
Конечно… Я была такой наивной, когда думала, что Гэбриэл может просто взять и убить Тома, а я – просто взять и сбежать. Естественно, граф обладал такими связями и действовал так осторожно, что доказать вину Тома в любом случае было бы очень и очень непросто. Но лорд Чейнз никогда не отпустил бы на все четыре стороны того, кого посвятили в самую страшную тайну его семьи. Ведь я стала той, кто своим признанием способен поставить под угрозу и жизнь его сына, и его собственную.
Да и теперь наверняка не отпустит.
Думаю, меня ждёт либо забвение этой самой тайны – принудительной магической природы, – либо что-то похуже. В конце концов, если всё, что от меня нужно, – одна ночь, то дальше всякая надобность в невестке, происхождением и своеволием способной запятнать репутацию рода Чейнз, отпадает. И если бы в мои планы входила смиренная жизнь в Энигмейле в качестве жены Тома, наверняка вскоре после его исцеления меня ожидал бы фатальный несчастный случай. Вроде того же падения с лестницы. Достаточно посмотреть на лорда Чейнза, чтобы понять: он на это способен, и данный поступок не вызовет у него особых угрызений совести, а с чувствами Тома он считаться не будет.
Делая вид, что поправляю платье, я нащупала медальон, так и покоившийся на груди. Видимо, до прибытия в Энигмейл открыть его я уже никак не успею… не сейчас же, при Томе.
– Лорд Чейнз ведь уже сделал с тобой… то, что должен был сделать? – с трудом выговаривая слова, зачем-то спросила я. – Провёл ритуал?
– Да. Ещё утром.
– И что за ритуал?
– Прочитал какое-то заклятие. Напоил каким-то зельем. – Я не видела, но мне показалось, что Том пожал плечами. – Ты же знаешь, я в этом не разбираюсь, как и все не-маги.
– А со мной ему делать ничего не потребуется?
– Нет. Всё, что нужно, с тобой сделаю я.
Его ответ прозвучал так мрачно, что я, поёжившись, предпочла вернуться к мыслям о медальоне.