Потому что увидел энергетическое поле. Он видел его мысленно, и, что было удивительно, оно, кажется, даже слегка светилось. Вблизи его тела этот свет усиливался и ослабевал дальше. Насколько далеко распространялось это сияние, Пендрейк не мог точно определить, но у него создалось впечатление, что на дюжину ярдов точно. Через секунду, когда он понял, что расстояние не играет никакой роли, он отбросил мысль об этом ограничении от себя, осознав, что частью его знания является и воспоминание о работе, которой занимался один ученый в Йельском университете, замерявший напряженность электрического поля вокруг каждого живого тела, начиная от крошечных семян и кончая людьми.
Эта мысль исчезла, потому что к нему вернулась вся память его жизни: детство, колледж, служба в ВВС, находка двигателя, Луна, Большой Олух, Элеонора… «О Господи! — подумал он. — Элеонора — все эти месяцы — а ведь это больше года — она в руках неандертальца…» — Он простонал. Потом с трудом взял себя в руки, беря под контроль чувства, вдруг нахлынувшие на него.
— Пригласи его, — хрипло приказал он.
Женщина сочувственно посмотрела на него.
— Я не знаю, что ты вспомнил, — произнесла она, — но постарайся держать себя в руках.
— Со мной будет все в порядке, — уверил он ее и подумал: «Первым делом — самое важное!» — Он снова стал самим собой.
Глава 27
Повернувшись, Анрелла начала подниматься по ступенькам на веранду.
Ему было слышно, как она слегка измененным голосом произнесла необходимые слова. Когда она закончила, Пендрейк позвал ее:
— Да идемте же! Вторая машина может следовать за нами.
Вслед за Анреллой по ступенькам спустились президент, Кэй и две женщины из охраны.
— Как ты думаешь, — спросила Анрелла, — мы можем взять с собой четверых?
— Разумеется, — ответил Пендрейк. — Кто-то может сесть вместе с нами спереди.
Кэй устроилась на переднем сиденье рядом с Анреллой. Минутой позже урчащий автомобиль на второй передаче начал взбираться на первый пологий подъем.
— Ты знаешь, дорогая, — начал Пендрейк, — я подумал насчет охранниц, которые составляют личную армию президента Дейлса. Наркотик, который они приняли, можно нейтрализовать второй дозой, химический состав которой лишь чуточку отличается от первой. Кристаллический марганец в наркотике присоединяется к основе при помощи четырех связей. Это образование неустойчиво. И если удалить две из этих связей, то можно стабилизировать соединение. Это…
Он замолчал, когда краем глаза увидел, как внезапно напряглось лицо Анреллы. С заднего сиденья Джефферсон Дейлс бесстрастно спросил:
— А вы что, химик, мистер… не помню вашего имени.
— Пендрейк, — любезно подсказал Пендрейк. — Джим Пендрейк. — Он продолжал: — Нет, не химик. Можете назвать меня чем-то вроде универсального разрешителя проблем. Видите ли, я обнаружил в себе интересные умственные способности. — Он замолчал. Он увидел в зеркале, что две женщины на заднем сиденье тут же достали пистолеты. Прозвучал ровный голос Джефферсона Дейлса:
— Продолжайте, мистер Пендрейк.
— Господин президент, — начал Пендрейк, — в чем заключается суть ослабевающей демократии?
Последовала долгая пауза.
— Никто не может ответить на подобного рода вопрос, — наконец произнес президент. — Люди нуждаются в том, чтобы их убеждали, что жизнь имеет смысл, и когда все видят лишь путаницу, ложь и глупость, то они теряют присутствие духа и уже не могут бороться.
Пендрейк выжидал. Машина мчалась среди холмов. Он ощущал, что его вопрос успокоил насторожившихся женщин на заднем сиденье. Они по-прежнему продолжали сжимать пистолеты в руках, но жест руки их руководителя удержал их от активных действий.
Президент Дейлс нарушил тишину:
— Со стороны может показаться, что мы страдаем от потери нравственности, коррумпированности политиков и понимания того, что почти каждый в нашей стране в определенном смысле психопат.
— Мне же кажется, — начал Пендрейк, — что мы страдаем от отсутствия должного руководства. — Когда после этого заявления на заднем сиденье последовало шокирующее молчание, то он понял, что его слова достигли цели. Он продолжал: — Видите ли, господин президент, в демократическом обществе мы выбираем правителя на ограниченный период времени. А это означает, что он будет править страной хуже, чем любой наследственный монарх. Если ему не удается соединить воедино в руководстве духовное и общественное начала, то, следовательно, наша система управления действительно начинает приходить в упадок, и мы должны спрашивать себя, что же происходит. А ничего особенного и не происходит, просто мы выбрали слабака, который по каким-то своим внутренним причинам не способен руководить нами должным образом.
Наступила мертвая тишина, если не считать урчания автомобиля и визга шин.
— Мне кажется, — начал Пендрейк, — что вам, господин президент, необходимо обрести уверенность в том, что жизнь имеет смысл. Поэтому я хочу сделать вам одно выгодное предложение.
— Предложение? — Это слово не выдавало истинные чувства собеседника, скорее оно было автоматически вырвавшимся эхом человека, находящегося в состоянии глубокого шока.
— Предложение, — спокойно повторил Пендрейк. — Если за три года вам удастся возродить демократию и должным образом управлять страной, я добровольно отдам вам часть своей крови.
Кэй первой отреагировала на это предложение. Она резко произнесла:
— Боюсь, мистер Пендрейк, что вы не в том положении, чтобы диктовать условия, при которых может быть осуществлено переливание вашей крови.
— Заткнись, Кэй! — резко оборвал ее Джефферсон Дейлс.
Женщина удивленно посмотрела на него и откинулась на спинку сиденья, потрясенная. И Пендрейк вдруг понял, что за все время их совместной работы президент никогда не обращался к своей напряженной, прекрасной и заблуждающейся любовнице подобным тоном.
Президент Дейлс прочистил горло.
— Я никак не могу понять, — признался он. — Мы, кажется, встретились с вами совершенно случайно, мистер Пендрейк, но, очевидно, вы преодолели заслон из нескольких дивизий американских вооруженных сил. И теперь меня все больше начинает интересовать, что же происходит на самом деле. Например, каким образом вам удалось сбежать из тюрьмы?
— Расскажи ему, дорогая, — обратился Пендрейк к Анрелле.
Та описала энергетический пистолет — изобретение Пендрейка.
Дейлс воскликнул удивленно:
— Каким образом ему удалось изобрести такое оружие из обычных радиодеталей? — Очевидно, это был лишь риторический вопрос, потому что он поторопился задать следующий: — И что еще он изобрел? — Когда Анрелла рассказала ему о тепловом источнике, по мощности сравнимым с новой, закопанном в песке пустыни, президент только и смог выдохнуть: — Так это он и вызвал эту жару? О Господи!
Президент Дейлс замер на сиденьи. На лице у него возникло выражение человека, который внезапно увидел решение того, что казалось нерешаемой проблемой. Он вдруг взорвался:
— Вот в чем дело! Всем нам — всем этим людям должно быть стыдно.
— Каким всем людям? — удивленно спросила Анрелла.
— Обычным людям, завсегдатаям баров, поклонникам секса, грязным сознаниям, мужчинам, выступающим против женщин, и женщинам, выступающим против мужчин, крутым парням, слабакам, глупцам, дуракам, бедным и богатым — всем этим деградировавшим, злобным, испуганным, несчастным, тупым, жалким беднягам там, — он широко махнул рукой, как бы охватывая своим жестом полмира, — и здесь, — он указал на самого себя. — Всем этим людям, гордящимся идиотскими достижениями, которые на самом деле вовсе никакие не достижения, по сравнению с тем, чем они являются. Три миллиарда людей позволили величайшему мозговому механизму во Вселенной превратиться в развалину, и наша задача первым делом дать им понять, что же они сотворили с собой, после чего помочь им освободиться от спутывающих их уз.
— Что вы предлагаете сделать? — спросила Анрелла.
Великий человек, казалось, не расслышал ее вопроса.
Он, удивленно покачивая головой, продолжал:
— Я долго ломал голову над тем, почему практически полностью отсутствуют новые творческие разработки, и единственный ответ на этот вопрос — то, что человек находится в состоянии смятения.
Он покачал головой.
— Боюсь, что все не так просто, — произнесла Анрелла.
Пендрейк решил, что настало время перейти к делу.
Он сказал:
— Мне кажется, армию следует отозвать, срок приговора уменьшить до пяти лет, снова поставить в неравное положение уравненных в правах женщин, защитить Лэмбтоновский поселенческий проект, дать амнистию тем, кто был вовлечен в него, допустить женщин на руководящие посты самого различного ранга…
В этот момент Анрелла подтолкнула его локтем.
— Этого достаточно, — произнесла она гневным голосом. — Джим, остановись!
Пендрейк ошарашенно замолчал. Он увидел, что она с пылающим гневом в глазах смотрит на него. В тот же миг он вдруг понял, что она догадывается о его планах.
— Хорошо, — сказал он, растягивая слова. — Ты права, этого достаточно.
Ее реакция удивила его.
Глава 28
Прошел час.
Две машины президента нагнали их, и Пендрейк заверил главу исполнительной власти, что он может без какой-либо опасности для своей жизни продолжать ехать в своем автомобиле, а он со своей женой возвратится на ранчо.
Никто и не пытался остановить их.
Как только президент и его люди скрылись из виду за поворотом, Анрелла произнесла:
— Пожалуйста, останови машину!
Удивленный Пендрейк выполнил ее просьбу.
Женщина хмуро сказала:
— Ты используешь телепатический гипноз.
— Ну и что? — ответил он беспечно.
— А вот что! — Анрелла начала рыться в своей сумочке. В ее руке оказался маленький фонарик. Она направила на Пендрейка ослепляющий свет. Где-то глубоко в своем мозгу он ощутил резкую боль — кажется, свет что-то настраивал в его мозгу. Непроизвольно Пендрейк закричал.