нную причину — он ехал за ней. Почти год колдунья работала над тем, чтобы забросить нити за тысячи миль, обвить ими сердце дофина. Все внимание, всю свою силу на этом сосредоточила. Что творится в собственном дворце, ее уже не интересовало. Здесь ее и так все любили. Многие боялись, до дрожи в коленях, до ночных кошмаров, и все равно продолжали любить. Пусть их. Теперь целью красавицы-вдовы был трон огромной империи.
…Риса тоже боялась своей госпожи, до дрожи, до кошмаров. Боялась, но не любила. Может быть, раньше, когда жила в родительском доме? Ее отец, мелкий дворянчик с побережья Лерийского залива, очень гордился, когда дочь получила место фрейлины. Хвастался, что это — признание древности его благородного рода. На самом деле род был ни при чем. Княгиня обратила внимание на волосы девочки. Светлые, почти белые, они сразу же выделили Рису из стайки сверстниц, приехавших с родителями в столицу на Зимнепраздник. Таните ужасно хотелось снега той теплой зимой, потому и ввела в свои покои снежноволосую девочку.
Так княгиня объясняла ей позже. И себе. Но были ли снежные волосы истинной причиной? Или Таниту влекло к юной провинциалке что-то другое? Непонятное, совершенно необъяснимое ощущение родства?
Риса стала фрейлиной во дворце, и как-то незаметно любовь ее к молодой властительнице иссякла. Да, княгиня была мила, добра и даже ласкова со своими придворными. Многих делала счастливыми одна возможность видеть ее, коснуться края одежды. Были и такие, кто не задумываясь отдал бы жизнь за княгиню Таниту. Но за спиной милой женщины маячили зловещие тени. В укромных уголках дворца безымянный шепот сплетен и слухов рассказывал страшное. О подземелье, о каменном мешке под апартаментами княгини, о чудовище, вышедшем прямиком из запретных сказаний.
Риса боялась княгиню. И в то же время неодолимое стремление раскрыть тайну, какое-то бесшабашное любопытство сидело глубоко в ней, будто заноза. Управляло ее поступками, наперекор здравому смыслу, иногда — наперекор ее собственному желанию. Наверное, и это она унаследовала вместе с белоснежными волосами от своей легендарной прабабки. Странницы, родившейся где-то в неведомом ледяном краю, прошедшей полмира в поисках объяснения его загадок и осевшей в конце концов на берегах теплого южного моря.
Риса хотела узнать правду о своей госпоже и узнала. Однако правда эта оказалась настолько ужасней любых домыслов, что девушка не могла решить, что с ней делать. Бежать домой, к отцу? Он ни за что не поверит! Для него Танита Лерийская — милая обворожительная женщина, добрая и великодушная. Не имеющая ничего общего со страшными байками проклятых еретиков. А здесь, в Райноре, к кому Риса могла обратиться? Даже те, кто сплетничал о княгине, кто знал немножко больше провинциалов и обывателей, как поступили бы? Если кто-то и поверит рассказу молоденькой фрейлины, то власти, силы, решимости пойти против владычицы княжества не хватит ни у кого. Разве что…
Полгода Риса жила рядом с принцем Малеком, видела его почти каждый день. Но за все это время они не перебросились и двумя десятками фраз. Принц был избалован вниманием девушек, вокруг него постоянно крутились две-три воздыхательницы. «Белоснежка», слишком необычная, чтобы выглядеть красивой, подчеркнуто холодная, избегающая мужского общества, резко выделялась среди прочих обитательниц княжеского дворца. Если Малек и проявлял к ней интерес, то был слишком самолюбив, чтобы выказать это. А Риса привыкла считать его мальчиком, а не мужчиной. Он был последним, к кому девушка подошла бы со своей страшной тайной. Но однажды случай заставил ее взглянуть на юношу по-иному.
Стояло раннее воскресное утро начала лета. Во дворце все еще спали, и Риса беспрепятственно улизнула, чтобы побродить по Райнору. Ей, не так давно деревенской девчонке, было необычно и удивительно наблюдать этот большой, многолюдный город. Слушать его голоса, подсматривать за его повадками, вдыхать его ароматы, далеко не всегда приятные! Ближе к полудню зной брался за свою разрушительную работу, превращая камни мостовых в раскаленные сковородки. Но за ночь город еще успевал остыть, потому утром духота не ощущалась. Можно было неспешно пройтись от замковой горы до самого центра, застроенного каменными, двух-, трехэтажными домами вельмож и богатых купцов.
Риса как раз спускалась по узенькой улочке, ведущей к базарной площади и дальше, к городской стене и Западным воротам, когда услышала впереди стук подков по мостовой и громкие возгласы. Не иначе, ватага молодых балбесов возвращалась во дворец с какой-то ночной вылазки. Девушка предусмотрительно отступила в сторону, в узкий проулок между двумя резиденциями. Балбесы скорее всего пьяны, недоглядят, затопчут конями. Или привяжутся, заметив юбку и не разглядев, на ком та надета.
Риса свернула с дороги, а вот телеге, едущей по мостовой в полусотне шагов впереди нее, сворачивать было некуда.
— Эй, остолоп! А ну убирай с дороги свою колымагу! Не видишь, кто едет?!
Риса узнала бело-лиловые плащи. Это были не обычные ночные гуляки! Во дворец возвращался принц Малек с друзьями и свитой. Перепуганный мужичонка попытался натянуть вожжи, принять ближе к стене. Но кобылка его тоже испугалась скачущих на нее во весь опор лошадей. Дернулась, пытаясь встать на дыбы, рванула… Телегу занесло в сторону, развернуло. Правые колеса оторвались от мостовой, корзины и мешки накренились… И в следующий миг их содержимое посыпалось через край.
Должно быть, это был селянин, живущий в окрестностях Райнора. Вез на рынок урожай со своего огорода. Спешил накормить горожан свеженьким редисом, огурчиками, салатом. А теперь его добро покатилось вниз по камням мостовой, прямо под копыта несущейся кавалькаде. Миг — и все превратилось в растертую груду грязи.
Отряд проскакал. С минуту выскочивший из завалившейся набок телеги мужичонка беспомощно смотрел им вслед. А затем опустился на мостовую, и по щекам его потекли слезы. Риса прекрасно понимала горе неудачливого торговца. Дождей не было уже месяц, а значит, сколько же труда пришлось ему вложить в свой огород, сколько ведер воды перетаскать из Уары!
Девушка смотрела на мужичка и не знала, чем ему помочь. Даже слов утешения придумать не могла. И вдруг заметила, как один из всадников придержал лошадь, развернулся, шагом подъехал к пострадавшему. Наклонился, коснулся перчаткой плеча.
— Эй, не убивайся ты так. Я покупаю товар. Весь.
Всадник вынул кожаный кошель, протянул мужичку.
— Можешь пересчитать. Не хочу, чтобы ты остался внакладе.
Мужичок и правда развязал шнурок, высыпал на широкую мозолистую ладонь содержимое кошеля. Обомлел, разглядывая золотые кругляши.
— Так что, цена устраивает?
Не в силах вымолвить и слова благодарности, селянин лишь головой затряс. Всадник засмеялся. И ускакал к поджидающему его отряду.
Вряд ли мужичонка узнал благодетеля. Зато Риса узнала — это был принц. И решилась.
Она перехватила Малека, когда тот направлялся к себе в опочивальню. Было уже далеко за полночь, самое время увидеть то, что принцу надлежит видеть. Девушке повезло, что он так долго засиделся с друзьями.
Иначе пришлось бы придумывать какую-то уловку, назначать свидание. А во дворце и стены имеют уши. Любая двусмысленная фраза, любой странный поступок немедленно станут известны княгине. И стоит той заподозрить…
— Ваша светлость!
Малек оглянулся сразу же. Удивился.
— Белоснежка? Что случилось? Тебя прислала княгиня?
— Нет, ничего не случилось. Я хотела… показать вам что-то.
Разумеется, в полумраке коридора невозможно было разглядеть, но принцу показалось, что он заметил стыдливый румянец на щеках девушки. Улыбнулся, неторопливо подошел к фрейлине. С интересом оглядел ее с головы до пят, будто увидел впервые. Положил руку на талию. Мягко, но властно.
— Кого и ожидал встретить ночью у своей спальни, так только не Белоснежку. Говорят, у тебя в жилах течет не горячая алая кровь, а жидкий лед, как у твоей прабабки. Врут, наверное?
— Моя кровь такая же алая, как и… Ой, простите, ваша светлость!
Принц засмеялся.
— Ну-ну! Не извиняйся. Ты не сказала ничего обидного. Разумеется, кровь князя вовсе не голубая. И перестань обзывать меня «светлостью». Посмотри, я куда темнее тебя.
— Но…
— Серьезно. Ты же не служанка какая-нибудь. Друзья обращаются ко мне по имени. И подруги. Особенно когда показывают кое-что интересное. Поняла, о чем я?
— Да.
— Отлично. Тогда идем. Посмотрим, вдруг ты и в самом деле припасла такое, чего я еще не видел.
Он попытался привлечь девушку к себе, но та решительно высвободилась из объятий. Не оттолкнула, но схватив принца за руку, потянула в глубь коридора.
— Нет, не к вам… Не к тебе, ко мне.
— Ого! — Малик присвистнул. — Много девушек добивается близости со мной, но ни одна не вела себя так решительно. Видно, у тебя действительно есть что-то особенное, раз осмеливаешься диктовать условия.
— Да, особенное.
Малек пожал плечами.
— Что ж, остается покориться судьбе.
Он оглянулся на слугу, сопровождавшего его в опочивальню.
— Можешь идти отдыхать. Я вернусь ближе к утру. Если понадоблюсь кому-то срочно, ты понял, где меня искать?
— Да, ваше высочество!
Риса была довольна. Уши дворца услышали именно то, что требовалось. Принц Малек не раз делил постель с придворными дамами. Несомненно, княгиня узнает об этом уже утром. Однако вряд ли придаст значение такому маленькому происшествию.
Девушка повела принца кратчайшим путем к лестнице, ведущей на нижний этаж дворца. Потом по пустынным коридорам — в крыло, где располагались апартаменты княгини. Дважды тот пытался артачиться. Требовал поцелуй в качестве маленького аванса. Риса была неумолима. Поцелуй мог затянуться, и они пропустили бы самое главное. Ради чего она и затеяла эту авантюру.
Возле дверей ее спальни Малек остановился было, но Риса потянула его дальше.
— Э-Э-э… — удивился парень. — Разве ты не сюда меня вела?