– Наконец-то! – мама вышла из дома и обняла тетю Эллис. Я приоткрыл окно, чтобы лучше слышать их разговор. Отец вышел из своей оранжереи, снимая с пояса набор садовых инструментов.
– Ну и погодку ты нам привез, Брайан.
Дядя Брайан извлек свое тело из машины и шутливо вскинул руки в защитном жесте, увидев отца.
– Что это с тобой? Подцепил бациллу садоводства?
Отец махнул садовой лопаткой.
– Чертов ветер придавил к земле мои желтые Нарциссы. У нас есть «знакомый», который обычно ухаживает за оранжереей, но его не будет до вторника, и как гласит старая китайская поговорка ––
– Мистер Бродвоусу, нашему садовнику, – перебила мама, – нужно бы платить в два раза больше за то, что ему приходится исправлять урон, который Майкл наносит саду в его отсутствие.
– …как гласит старая китайская поговорка: «счастье жены длится неделю, счастье свиньи – месяц, счастье сада – вечно». – Сказал отец. – По-моему, очень остроумно, а?
Дядя Брайан сделал вид, словно действительно считает эту фразу остроумной.
– Когда Майкл вчера услышал пословицу в программе «Вопросы садоводства», свинья шла перед женой. – Заметила мама. – Ты гляди – как они выросли, твои мальчишки! Что ты подсыпаешь им в завтрак, Эллис? Что бы это ни было, мы должны дать это Джейсону.
Это был удар ниже пояса.
– Так, давайте-ка зайдем в дом, пока нас не сдуло к чертовой матери. – Сказал отец.
Хьюго получил мой телепатический сигнал и посмотрел вверх.
Я махнул рукой.
Мини-бар обычно открывают только в дни больших застолий. Он пахнет лаком и парами хереса (однажды, когда никого не было дома, я попробовал чуть-чуть хереса. На вкус – как средство для мытья посуды). Стульев не хватало, и мама заставила меня притащить один из зала. Стулья у нас тяжеленные, они весят как минимум тонну, и я сильно ударился коленом, пока тащил один из них, но, конечно, притворился, что это было легко. Найджел плюхнулся на пуфик, а Алекс занял кресло, и постукивал пальцами по подлокотнику. Хьюго сел прямо на ковер, по-турецки сложив ноги, и сказал «ничего страшного, тетя Хелен, мне и здесь удобно», когда мама стала ругать меня за то, что я не принес еще один стул.
Джулия до сих пор не появилась. «Еще минутку!» – донесся голос из ее комнаты двадцать часов назад.
Отец и дядя Брайан как всегда стали спорить о том, как лучше всего добираться из Ричмонда в Ворчестершир (оба сели за стол, одетые в те самые жакеты, которые подарили друг другу на рождество). Отец считал, что если ехать по трассе А40, вместо А419, то выиграешь как минимум 20 минут. Дядя Брайан, естественно, был не согласен. Когда он сказал, что домой поедет через Сиренчестер и трассу А417, отец пришел в ужас.
– А417? Ехать через Костволд в выходной? Брайан, ты с ума сошел!
– Я уверена, Брайан знает, что делает. – Заметила мама.
– А417 – это чистилище! – Отец уже листал Атлас Дорог Британии. Дядя Брайан сочувственно посмотрел на маму, взглядом как бы говоря: «пусть развлекается, если от этого ему станет легче». (этот взгляд очень злил меня).
– В нашей стране есть такие штуки, Брайан, – может ты слышал о них, – называются «скоростные шоссе»… – отец ткнул пальцем в Атлас, – вот, тебе надо повернуть на М5, потом – держать курс на восток. Нет никакой нужды ехать через Бристоль, ты увязнешь там, как в болоте. Сначала М4, потом А46. Это – оптимальный вариант.
– В последний раз, когда мы ездили к Дону и Дракуле, мы так и поступили. М4 к северу от Бристоля. И знаешь что? Застряли, бампер в бампер, на два часа! Помнишь, Эллис?
– О, это был до-о-олгий путь!
– Два часа, Эллис.
– Да, но в то время только строилась новая полоса, а теперь ее открыли, и ты проскочишь там с ветерком. Гарантирую.
– Спасибо Брайан, но я не фанат скоростных шоссе.
Отец раздраженно захлопнул Атлас Дорог.
– Ну что ж, если ты фанат езды со скоростью 30 километров в час, в окружении пенсионеров на своих старых тарантайках, то А417 – это твой вариант.
– Помоги нам, Джейсон.
«Помоги нам, Джейсон» – на языке взрослых это значит: «сделай все за нас». Я стоял с подносом в руках, пока мама показывала тете Эллис свою кухню, свежую, только после ремонта. От духовки исходил запах тушеного мяса. Тетя Эллис восхищалась новой кафельной плиткой, назвала ее «изысканной», пока мама наливала Кока-колу Алексу, Найджелу и мне. Хьюго отказался от колы и попросил стакан холодной воды. Потом я наполнил тарелку печеньем «Twiglets» (взрослые думают, что мы, дети, любим это печенье, хотя на самом деле на вкус оно напоминает жженые спички, засунутые в задницу). Я поставил все на поднос и отнес к столу.
Как же это несправедливо! Меня заставляют работать прислугой. Если бы я, как Джулия, позволил себе сидеть в комнате весь вечер, родители уже давно послали бы за мной отряд Спецназа.
– Из тебя получился бы отличный камердинер. – Сказал дядя Брайан. Я притворился, что знаю, что значит «камердинер».
– Брайан, налей-ка мне еще хереса. – Отец махнул бокалом.
– Конечно, Майкл. Почему бы и нет?
Алекс проворчал что-то, когда я подал ему стакан с Кока-колой, и зачерпнул целую жмень печенья из блюда.
– Премного благодарствую. – Ехидно улыбаясь, сказал Найджел, и тоже взял колу и печенек.
А Хьюго сказал: «Спасибо, Джейс!» взял свою воду и отказался от печенья.
Отец и дядя Брайан оставили в покое дороги и теперь обсуждали проблемы экономики.
– Нет, Майкл, ты ошибаешься, ей-богу, ошибаешься! Строгая бухгалтерия – это единственный способ смягчить удар во время экономического спада.
– Но ты должен признать, что твоя клиентская база тоже чувствует давление.
– «Давление»? Твою мать, Майкл, да они зубами за жизнь цепляются! Одно банкротство за другим за другим, на завтрак на обед и на ужин! Мы, блин, уже с сбились с гребанных ног, пардон май Фрэнч! Мы в болоте! Говорю тебе, я благодарен той женщине с Даунинг стрит за эту финансовую – как там называется эта новая причуда? – анорексию. Она помогла нам оформить бумаги для банкротства. Вся штука в том, что зарплаты партнеров напрямую зависят от прибыли фирмы, а твоя зарплата – стабильна.
– Банкротство вряд ли поможет нам привлечь клиентов. – Ехидно заметил отец.
– Да плевать клиентам на банкротство – им нужен товар! Если у тебя есть товар – значит будут и клиенты. Я же о тебе беспокоюсь. Экономический кризис очень скоро выпьет всю кровь из малого бизнеса. Ты еще потом будешь меня цитировать.
Отец помахал в воздухе пальцем.
– Отличительный признак грамотного менеджмента – это способность приносить прибыль даже в самых тяжелых условиях рынка. У нас в стране безработица – дефицит рабочих мест уже больше трех миллионов, но мы в «Гренландии» наняли еще десять стажеров в этом квартале. Потому что клиент для нас – на первом месте. Клиенты всегда будут платить за хорошее обслуживание и качественный товар по разумным ценам. Поэтому я не боюсь кризиса.
– Спокойно, Майк. – Дядя Брайан шутливо вскинул руки, как бы сдаваясь. – Ты не на конференции… И все же, мне кажется, ты прячешь голову в песок. Даже Тори сейчас только и говорят о том, что надо «затянуть пояса»… Профсоюзы, конечно, твердо стоят на ногах, и это, по-моему, как раз хорошо. Но British Leyland истекает кровью… рабочих мест все меньше … а British Steel превратились в руины… Все заказывают корабли в гребаной Южной Корее, – где это вообще? – вместо местных поставщиков Tyne и Clyde… Товарищ Скаргилл угрожает нам революцией (*Артур Скаргилл – британский политик, 1982-2002 годы был президентом Профсоюза Шахтеров Британии*)… сейчас, пока мы не видим всей картины, сложно понять, как это повлияет на будущие поставки пирогов и рыбных палочек, но мы с Эллис очень взволнованы, знаешь ли.
– Ну, – отец откинулся на спинку стула, – это очень мило, что вы с Эллис волнуетесь, но могу вас уверить, что отдел продаж «Гренландии» твердо стоит на ногах.
– Рад это слышать, Майк. Очень рад.
(я тоже был рад слышать это. Отец Гэвина Колли был уволен из «Металбокс» в Тэксберри, и Гэвину даже пришлось отменить празднование своего дня рождения в Алтон-Тауэрс. Мы все видели, как сильно похудел Гэвин в то время, глаза его как будто провалились внутрь черепа. А через год его родители развелись. Келли Моран сказала мне, что отец Гэвина до сих пор живет на пособие по безработице).
На шее у Хьюго – кожаный ремешок. Я хочу такой же.
Когда к нам приезжают родственники, соль и перец, как по мановению волшебной палочки, превращаются в «специи». На ужин к столу подавали креветочные коктейли в винных бокалах в качестве первого блюда, кусочки телятины с «Голландским» картофелем и тушеным сельдереем – в качестве основного блюда, и пирог под названием «Запеченная Аляска» – в качестве десерта. На столе красовались специальные кольца для салфеток (мой дед, отец отца, привез их из Бирмы вместе с теми самыми часами «Омега», которые я разбил в январе). Перед началом ужина дядя Брайан открыл бутылку вина; полные бокалы для Джулии и Алекса, по пол бокала – для меня и Хьюго, и «капельку» для Найджела.
Тетя Эллис произнесла свой обычный тост:«За наши династии – за Тэйлоров и Лэмбов!»
Дядя Брайан произнес свое дежурное: «А малец-то подрос!» – в мой адрес. Отец вежливо улыбнулся, словно действительно считал эту фразу забавной.
Мы чокнулись (все, кроме Алекса) и сделали по глотку.
Отец поднял бокал к свету и изучающе посмотрел на него.
– Очень легкий вкус. – Мама строго посмотрела на него, но он не заметил. – Я тебе так скажу, Брайан. Ты привез достойное пойло.
– Очень рад, что тебе понравилось, Майкл. Я купил себе целый ящик этой штуковины, его продавали прямо на виноградных полях, рядом с коттеджем, который мы снимали у озера в прошлом году.
– Вино? У озера? Ох, это большая ошибка, Брайан.
– Нет-нет, не в Англии, в Италии. В Ломбардии. – Дядя Брайан повертел бокалом, отпил немного вина, прополоскал им горло и сплюнул назад. – Тысяча девятьсот семьдесят третий. Привкус черники, дыни и легкий аромат дуба. Я согласен с твоим экспертным суждением, Майкл. Неплохое вино.