Он уселся на вершине насыпи, как король на троне.
– Я знал, что ты его взгреешь, Росс! – Сказал Ант Литтл.
– Я тоже. – Сказал Даррен Крум. – Мы говорили об этом, пока шли сюда.
Ант Литтл достал пачку сигарет.
– Будешь?
Уилкокс выхватил у него всю пачку. Ант Литтл выглядел польщенным.
– А где тебе прокололи ухо, Росс? Я тоже хочу такую сережку.
– Я сам его проколол. Это легко: берешь иглу и нагреваешь ее над свечей, чтобы стерилизовать. Это адски больно, но зато потом – крутатень.
Гарри Дрейк зажег спичку, чтобы дать Уилкоксу прикурить.
– Эй, вы двое! – Нэшэнд позвал нас с Дином Мораном. – Вы ведь пришли сюда с Берчем, да?
– Да я вообще не в курсе! Я не знал, что тут будет драка! – Запротестовал Моран. – Я шел в Уайт-лив, к бабушке.
– Шел? – Ант Литтл прищурился. – Уайт-лив – это хрен знает где. Туда идти – месяц. Почему твой старик не отвез тебя на машине?
– Он заболел.
– «Заболел»? Ты хотел сказать «нажрался»?
Моран опустил голову.
– Тогда почему мать тебя не отвезла?
– Она не может оставить отца.
– А ты? – Гарри Дрейк смотрел на меня, как питон на кролика. – Ты у нас Президент Почетного Клуба Жополизов Гранта Берча?
Я не мог сказать «я просто гуляю», – это звучало бы жалко.
– И-и-их-х-а-а! – Хлюпик снова оседлал рельсу и стал скакать на ней как ковбой. – Я покажу вам, кто главный на Диком Западе!
– По тебе психушка плачет, Хлюпик. – Сказал Гарри Крум и сплюнул с отвращением.
– Ну, Тэйлор? – Уилкокс смотрел прямо на меня. – Может, скажешь, как ты здесь оказался?
Я выплюнул безвкусную жвачку. В голове было пусто – ни одной идеи для отступления. Палач схватил меня за корень языка, и каждая буква в алфавите вдруг стала заикательной.
– Он шел со мной к бабушке. – Сказал Дин Моран.
– А почему ты не сказал нам об этом до того, как Росс набил морду Гранту Долбоящеру Берчу? А, Тейлор? – Спросил Малек.
– Ты не спрашивал. – Сказал я.
– Мы с Тэйлором собирались встретиться здесь. – Встрял Моран. – Таков был план. Он идет в гости к моей бабушке. Пойдем, Джейсон, нам пора – путь-то долгий.
Мы шли мимо поля, на котором выращивали рождественские елки. Было прохладно и туманно. Елки стояли ровными рядами, как гарнизон солдат. Их было так много – что не сосчитать. В воздухе висело огромное черное облако мошкары, эти дурацкие, назойливые мошки лезли в глаза и в уши.
Мне стоило, конечно, поблагодарить Морана за то, что он прикрыл меня на насыпи, помог мне с алиби. Но если б я сказал «спасибо», я бы признал, что нуждался в его помощи – поэтому я промолчал. Я рассказал ему о доберманах. Но он уже знал о них.
– О-о-о, это Кит Харрис! Я знаю его. Он три раза разводился – с одной и той же женой. Она, наверно, не в себе, если три раза выходила за него замуж. Кит Харрис любит только три вещи – первого добермана, второго добермана и третьего добермана. Хочешь верь, хочешь нет, но он работает учителем.
– Учителем? Он же псих законченный!
– Ну да, но и работает он не просто в школе, а в колонии для несовершеннолетних преступников, по пути в Першоур. Его называют «Барсук». Из-за волос, они у него как у барсука – черные с белыми полосками седины. Однажды один пацан сходил по-большому на капот его машины. Знаешь, как Барсук узнал, кто это был?
– Как?
– Он загонял бамбуковые щепки под ногти каждому ученику в алфавитном порядке до тех пор, пока один из них не выдал того, кто сделал «Сирано».
– Да ладно, заливать-то!
– Богом клянусь, все так и было! Мне Келли рассказала. Там в колонии дисциплина будь здоров, на то она и колония. Первым делом Барсук хотел, чтобы пацана, который сделал это, исключили из колонии. Но завуч не пошел на это, потому что исключение из колонии обычно автоматически означает тюрьму. Но Барсук все равно взял реванш – через пару недель он устроил игру в «Захват флага». Ночью.
– Что за «Захват флага»?
– Это как играть в войну. Есть две команды, у каждой есть крепость с флагом. Цель – захватить флаг противника и доставить в свою крепость, ну или типа того. И, значит, пока они играли в этот самый «Захват флага», парнишка, нагадивший на капот Барсучьей машины, взял да и исчез.
– Куда исчез?
– Вот именно! Никто не знает! Завуч обратился в Интерпол, они думали, что пацан просто сбежал из колонии, использовав игру, как прикрытие. У них там в колонии вечно кто-то убегает – обычное дело. Так, вот Келли сказала мне… только ты должен поклясться, что никому, ни одной живой душе не расскажешь об этом.
– Клянусь.
– Поклянись собственной могилой.
– Клянусь собственной могилой.
– Келли была в магазине Ридда, когда Барсук однажды появился там. Это случилось через три недели после того, как тот пацан исчез. Так вот. Барсук купил хлеба и всякой еды и уже собирался уходить, когда мистер Ридд вдруг спросил его: «а как же корм для ваших доберманов, мистер Харрис?» И Барсук ответил: «Мои мальчики на диете, мистер Ридд». Так и сказал: «мои мальчики на диете», прикинь? Потом, когда он ушел, Келли слышала, как мистер Ридд, старый сплетник, сказал Питу Рэдмарли, мол, Барсук не покупал собачий корм уже целых три недели.
– Ого. – Сказал я, не совсем понимая, к чему он клонит.
– Не надо быть гением, чтобы сложить два и два, и понять чем именно питались доберманы Барсука все эти три недели.
– И чем же?
– Тем самым пропавшим пацаном, конечно!
– О Господи! – Меня бросило в дрожь.
– Так что если Барсук всего лишь напугал тебя – считай, легко отделался. – Моран похлопал меня по плечу.
На пути у нас возникла вонючая канава, настолько широкая, что нам пришлось прыгать через нее с разбега. Я был в превосходной физической форме – и легко преодолел ее, а Моран угодил одной ногой по щиколотку в булькающую жижу.
– Так куда ты на самом деле направлялся, Джейс?
(Палач схватил слово «никуда»)
– … да так – гулял.
Промокший ботинок Морана хлюпал при каждом шаге.
– Прям-таки гулял, без всякой цели?
– Ну-у, я слышал, что эта верховая тропа ведет к старому тоннелю. Хотел проверить так ли это.
– К туннелю? – Моран остановился и хлопнул меня ладонью по руке. – Так я туда же иду!
– А что тогда насчет бабушки, которую ты хотел посетить в Уайт-лив?
– Ну, так одно другому не мешает. Я собираюсь найти тоннель, ведущий прямо в Уайт-лив. Его построили римляне, когда вторглись Герфорд.
– Римляне?
– Ну да. А как ты думаешь они смогли победить Викингов? Я провел небольшое историческое расследование и выяснил, что под Малвернсом должно быть сразу три тоннеля. Один – принадлежит Британским Железным Дорогам, через него пускают поезд до Герфорда. Там вечно таскаются все эти инженеры в светоотражающих жилетах. Второй тоннель принадлежит Министерству Обороны.
– Кому?
– Министерству Обороны. Его выкопали, чтобы использовать в качестве бомбоубежища на случай ядерной войны. Вход в него – в садовом центре супермаркета «Вулворт», в Большом Малверне. Клянусь тебе. Одна из стен в супермаркете – фальшивая. Под ней скрывается огромная металлическая дверь, как в банке. Когда сработает тревожная кнопка, Министерство Обороны перебазируется туда, в «Вулворт». Члены правительства Малверна, а так же первые лица «Вулворта», менеджер и его ассистент, тоже имеют право спрятаться там. Так же, я думаю, они разрешат войти и тем военным из группы сопровождения – ну, потому что у них есть оружие. И еще они обязательно захватят с собой парочку красивых кассирш из магазинов – чтобы размножаться там, внизу. (Моя сестра, Келли, надеется, что она будет одной из этой «парочки красивых кассирш», но мы-то знаем, что у нее нет шансов, хе-хе) А потом они запрутся изнутри, а мы останемся снаружи, наверху, и будем наблюдать за тем, как Британское Королевство взлетает на воздух.
– Это Келли тебе рассказала?
– Неа. Мой отец покупает лошадиное дерьмо (для удобрений) у одного типа, так вот у этого типа есть друг, который работает барменом в столовой, в одном из отделов Министерства Обороны.
– О Господи! – Это было похоже на правду.
Мы, как на коньках, скользили вниз по склону, по слою сосновых иголок, и я вдруг увидел оленьи рога! Но пригляделся – а это лишь ветка.
– Я думаю, нам стоит объединить силы, – сказал я, – найдем третий туннель вместе, а?
Моран хотел пнуть сосновую шишку, но промахнулся.
– Но если мы вместе найдем туннель, тогда мы должны сразу решить, кто будет давать интервью журналисту из «Малвернского вестника».
Я пнул шишку, она полетела и скрылась из виду, в сумраке тропы.
– Мы оба. – Сказал я.
Бежать по ромашковому полю – на полной скорости, с открытыми глазами, раскинув руки, – это просто офигенно. Невероятное ощущение. Цветы-звезды и кометы-одуванчики проносятся мимо – ты словно летишь сквозь зеленую галактику. Мы с Мораном добежали до коровника на дальней стороне поля, голова кружилась от радости и ощущения полета. Я задыхался от смеха, потому что Моран наступил в коровью лепешку – и теперь оба его кроссовка были грязные – один хлюпал после неудачной встречи с канавой, а второй – просто вонял.
Рядом с коровником лежал огромный тюк сена – мы вскарабкались на него и забрались на крышу коровника.
– А это отличное место для пулеметного гнезда. – Сказал я, изображая из себя военного эксперта.
Моран снял заляпанный коровьим дерьмом кроссовок и просто лег на спину. Я тоже решил прилечь. Ржавое железо крыши было теплое, как грелка.
– Вот это – жизнь. – Вздохнул Моран.
– Повтори. – Сказал я.
– Вот это – жизнь. – Еще раз вздохнул Моран, потягиваясь.
– Ох, ты тако-о-ой оригинальный. Тебе надо стать философом.
Где-то далеко позади блеяли овцы, а впереди – тарахтел трактор.
– Твой отец когда-нибудь нажирался до потери пульса? – Спросил Моран.
Если я скажу «да», это будет неправдой, но если я скажу «нет», – это будет не круто.