– Эй, Тейлор, это правда? – Один из задротов обратился ко мне так, словно я еще был Червяком.
– А тебе, мля, какое дело? – Спросил я после паузы.
Интонация у меня была такая злобная, что один из них рассыпал книжки. Младший задрот пытался помочь ему и тоже рассыпал книги.
Я зааплодировал им. Медленно и презрительно.
– Что меня возмущает больше всего, – кличка мистера Кемпси «Попка-дурак», но он может быть очень опасен, если разозлится, – так это ваше молчание. Вы скрывали акты вымогательства неделями. Неделями!
Класс сохранял гробовую тишину.
– НЕДЕЛЯМИ!
Класс подпрыгнул.
– И никто из вас даже не подумал о том, чтобы прийти ко мне! Мне тошно. Мне тошно и страшно. Да, страшно. Через пять лет вы достигнете совершеннолетия, вы сможете голосовать! Вы будете элитой, 3КМ. Кем вы станете? Как вы сможете стать полицейскими? Учителями? Юристами? Судьями? «Я знал, что это плохо, но молчал, потому что это не мое дело, сэр». «Я не стукач, сэр, пусть другие стучат». «Я боялся, что если проболтаюсь, я буду следующим», сэр». Что ж, если Британию в будущем будут населять настолько бесхребетные граждане, то помоги нам Господь.
Я, Джейсон Тейлор, я стукач.
– Я не одобряю способ, избранный Тейлором, чтобы донести до меня информацию обо всем этом беззаконье. Но он хотя бы попытался это. Челеси, Пайк и Бритт заговорили только под давлением. Вам должно быть стыдно, потому что лишь поступок Тейлора смог прервать беззаконье.
Все обернулись и посмотрели на меня. Но я ждал, когда обернется Гарри Дрэйк.
– Что такое, Гарри? За три года ты так и не запомнил, как я выгляжу?
Все взгляды скрестились на Гарри Дрэйке. Потом – на мистере Кемпси. Наш классный руководитель должен был отчитать меня за то, что я заговорил без спроса. Но он молчал.
– Ну, Дрэйк? – Спросил он.
– Сэр?
– Хватит прикидываться дурачком, Дрэйк.
Но Дрэйк действительно выглядел так, словно ничего не понимает.
– Сэр?
– Ты так и будешь повторять «сэр»?
Гарри Дрэйк получил выговор. Уэйн Нэшенд и Ант Литтл отстранены от учебы. И, скорее всего, мистер Никсон исключит Нила Броуса.
Теперь они точно набьют мне морду.
На уроках английского Нил Броус обычно сидит на первой парте, в среднем ряду. Давай, сказал мой Нерожденный Брат Близнец, займи место этого ублюдка. Ты обязан сделать это. И я сел. Дэвид Океридж, сидевший раньше с Нилом Броусом, прошел мимо и занял место где-то за задней партой. Но Клайв Пайк поставил свой рюкзак рядом со мной.
– Здесь кто-то сидит?
У Клайва Пайка изо рта воняет чипсами со вкусом сыра и лука, но кому какая разница?
Я махнул рукой, садись.
Когда мы приветствовали ее: «добрый день, мисс Липпеттс», – она посмотрела на меня, но тут же отвела взгляд.
– Садитесь, 3КМ. Достаньте пеналы. Наш сегодняшний урок будет посвящен обсуждению этой темы…
Пока мы доставали наши принадлежности, мисс Липпеттс написала на доске.
СЕКРЕТ
Скрип мела по доске очень успокаивает.
– Тасмин, прочти это слово, пожалуйста.
Тасмин Мюррелл прочла:
– «Секрет», мисс.
– Спасибо. Но что это такое – секрет?
После обеда всегда сложно снова войти рабочий ритм.
– Ну, скажите, можем ли мы увидеть секрет? Или потрогать его?
Аврил Брэддон подняла руку.
– Аврил?
– Секрет – это информация, известная малому количеству людей.
– Хорошо. Информация, известная малому количеству людей. Но какого рода информация? О тебе? О ком-то другом? О чем-то? Или, может быть, о чем угодно?
После короткой паузы, несоклько учеников пробормотали:
– О чем угодно.
– Да, я бы тоже так сказала. Но попробуйте ответить на такой вопрос: является ли секрет секретом, если это неправда?
Это был серьезный вопрос. Мисс Липпеттс написала:
МИСС ЛИППЕТТС ЭТО НЭНСИ РЭЙГАН.
Девчонки в классе рассмеялись.
– Если я попрошу вас остаться после школы, дождусь, пока мы будем одни в классе, и тихо, со всей серьезностью, скажу вам, что я – жена Рональда Рэйгана, вы поверите мне?
Дункан Прист поднял руку.
– Дункан?
– Я позвоню в психушку, мисс. Закажу для вас палату с мягкими матрасами. На стенах. – Маленький фан-клуб Дункана Приста засмеялся. – Это не секрет, мисс! Это полный бред.
– Очень лаконично и, главное, в рифму. Спасибо. Как верно заметил Дункан, «секреты», которые выглядят как заведомая чепуха, на самом деле не являются секретами. Если бы достаточное количество людей поверило в то, что я – Нэнси Рэйган, у меня могли бы возникнуть проблемы, но и в этом случае это был бы уже не «секрет», а массовое помешательство. Кто может сказать мне, что такое «массовое помешательство»? Аласдер?
– Я слышал, многие американцы верят, что Элвис Пресли жив.
– Прекрасный пример. Как бы то ни было, сегодня я открою вам один свой настоящий секрет. Это в некотором роде постыдный секрет, поэтому я прошу вас никому не рассказывать о нем…
МИСС ЛИППЕТТС – МАНЬЯК-УБИЙЦА.
На этот раз смеялись пацаны.
– Тсссс! Я закатала тела своих жертв в асфальт, под трассой М50. Нет никаких улик. Никаких подозрений. А теперь скажите – этот «секрет» можно считать настоящим секретом? Если ни у кого – я подчеркиваю: ни у кого – нет ни малейших подозрений на этот счет?
Тишина. Воздух был заряжен интересом.
– Да… – сказали одни ребята.
– Нет… – сказали другие.
– Но вы бы знали об этом, мисс. – Клайв Пайк поднял руку. – Если бы вы были маньяком-убийцей, вы бы знали об этом. Поэтому, вы не можете утверждать, что никто не знает об этом.
– Вовсе не обязательно. Если б у нее была шизофрения, она могла бы и не знать о том, что она маньяк-убийца. – Сказал ему Дункан Прист. – Шизофреники никогда не помнят своих преступлений. Она могла бы просто… порубить тебя на части за то, что ты не сделал домашку, чик вжик хрясь, потом избавилась бы от останков, смыла бы их в канализацию. А после этого отключилась бы и на утро снова проснулась бы в кровати, обычная, разумная мисс Липпеттс, учительница английского. Она увидела бы кровь у себя на одежде и испугалась бы: «о боже! Кровь на моей одежде, опять? Как странно, что это происходит со мной каждое полнолуние. Что ж, пойду брошу все это в стиральную машинку». И тогда это был бы секрет, о котором бы никто не знал, правильно?
– У тебя прекрасное воображение, Дункан, спасибо. Но представь себе все убийства, котороые когда либо просиходили в Северн Валлей, с момента, скажем, прихода римлян на эту землю. Все жертвы, все убийцы, они уже мертвы и превратились в прах. Их никто уже не помнит. Можно ли считать все эти убийства секретами? Холли?
– Это не секреты, мисс. Это просто… утраченная информация.
– Конечно. Значит, вы согласны, что секрет нуждается в людях, в тех, кто мог бы хранить его или хотя бы записать? Хранитель. Эмма Рэмпинг!
– Мисс?
– Встань, пожалуйста.
Долговязая Эмма Рэмпинг встала. Она тревожно смотрела на учительницу.
– Я тут вообще-то пытаюсь вести урок. Что ты хотела сказать Эбигэйл?
Эмма Рэмпинг состроила виноватую мину.
– Это информация, известная очень маленькому количеству людей?
– Да, мисс.
– Говори громче, Эмма, чтобы все могли тебя слышать!
– Да, мисс.
– Ага. Значит, ты доверила свой секрет Эбигэйл?
Эмма Рэмпинг неохотно кивнула.
– Смотри-ка, как удачно это совпало с нашей сегодняшней темой. Что ж, почему бы тебе не поделиться этим секретом со всеми нами? Сейчас. Скажи это громко.
Эмма Рэмпинг покраснела, на лице ее отразилось отчаяние.
– Давай заключим сделку, Эмма. Я забуду о твоем проступке, если ты сейчас объяснишь нам всем, почему ты с таким удовольствием доверяла свой секрет Эбигэйл, но не захотела разделить его с нами…
– Потому что… я не хочу, чтобы все знали, мисс.
– Эмма сейчас сказала нам одну очень важную вещь, 3КМ. Спасибо, Эмма, садись и старайся вести себя хорошо. Как можно убить секрет?
Леон Катлер вскинул руку.
– Рассказать людям.
– Да, Леон. Но скольким людям? Эмма рассказала секрет Эбигэйл, но она ведь не убила его, правильно? Как много людей должны узнать секрет, чтобы он перестал быть секретом?
– Людей должно быть достаточно, чтобы вас приговорили к смертной казни через электрический стул, мисс. За то, что вы – серийная-убийца. – Сказал Дункан Прист.
– Это очень остроумное замечание Дункан, но, дети, скажите, может ли кто-нибудь из вас вывести из заявления Дункана более общий принцип? Сколько людей нужно, чтобы убить секрет? Дэвид?
– Столько, – Дэвид Океридж всерьез задумался, – сколько нужно, мисс.
– «Сколько нужно» – это сколько? Аврил?
– Столько, сколько нужно, чтобы изменить смысл секрета. Мисс.
– Вы молодцы, 3КМ, вы хорошо мыслите. Возможно, будущее все же в надежных руках. Если бы Эмма сказала нам то, что она сказала Эбигэйл, то ее секрет был бы мертв. Если о моих убийствах напишут в «Малвернском вестнике», я… тоже буду мертва, особенно если Дункан окажется среди присяжных. Число всегда разное, но принцип – один. Так, а теперь я задам вам еще один вопрос, этот вопрос очень сильно волнует меня, потому что я не уверена, что знаю ответ на него. Какие секреты нужно предавать огласке? А какие – нет?
Этот вопрос повис в воздухе. Никто не спешил поднять руку.
В пятидесятый или даже в сотый раз за сегодня я подумал о Россе Уилкоксе.
– Кто может мне сказать, что значит это слово?
ЭТИКА
Мел двигался, с него сыпалась белая пыль, пробуждая к жизни слова.
Я когда-то смотрел значение слова «этика» в словаре. Я встретил его в книге «Хроники Томаса Ковенанта». (* «Хроники…» – серия фантастических романов американского писателя Стивена Дональдсона*). Это значит – мораль.
Марк Брэдбери уже поднял руку.
– Марк?
– Ответ был скрыт в вашем прошлом вопросе, мисс. Этика – это наука о том, что ты должен делать и чего не должен.