Мне стало жарко, и кровь словно заплескалась в жилах. «Ой, в какое дерьмо мы можем вляпаться».
Мистер Блейк сделал шаг вперед.
— Кто тут?
Он заметил нас.
— Папан Ника Юэна продает старый «Сузуки» Тома Гранту Бэрчу, — Пит Редмарли словно продолжал уже давно завязавшийся интересный разговор.
— Бэрчу? — хрюкнул Уилкокс. — Зачем этому калеке мотоцикл?
— Если у человека сломана рука, это еще не значит, что он калека. По-моему, так, — сказал Гилберт Свинъярд.
Уилкокс не осмелился возразить. К моему восторгу.
Все это время мистер Блейк сверлил нас злобным взглядом. И наконец вернулся в дом.
Когда дверь захлопнулась, Плуто Ноук захлебнулся смехом.
— Круть, а, бля?!
— Круть, — отозвался Дин Дуран.
Дон Мэдден прикусила нижнюю губу и одарила меня откровенной, зовущей улыбкой.
«Я привяжу пятьдесят ниток, — мысленно телеграфировал я ей, — к пятидесяти дверным молоткам».
— Совсем из ума выжил, козел старый, — пробормотал Росс Уилкокс. — Он наверняка слепой, как крот, бля. Наверняка наступил на нитку.
— Да он и не искал никакую нитку, — ответил Гилберт Свинъярд.
— Дай-ка нам теперь, Плуто, — сказал Пит Редмарли.
— Обойдешься, Пит. Такую круть я никому не отдам. Пошли на второй раунд?
Молоток на двери мистера Блейка ударил раз, другой…
Дверь немедленно распахнулась, и катушка вылетела из руки у Плуто Ноука. Она стукнулась о гудроновое покрытие под качелями.
— Ах ты… — рявкнул мистер Блейк на несуществующего шутника, который вовсе не стоял, дрожа от страха, на крыльце мистера Блейка или где-либо еще.
У меня возникло странное ощущение, что все происходящее на самом деле происходит не сейчас.
Мистер Блейк обследовал свой палисадник, пытаясь найти затаившегося хулигана.
— Так сколько Юэны просят у старины Бэрча за мотоцикл? — громко и невинно спросил Гилберт Свинъярд у Пита Редмарли.
— Не знаю, — ответил Пит Редмарли. — Наверно, пару сотен.
— Двести пятьдесят, — влез Дуран. — Келли слышала, как Айзек Пай говорил Барсуку Харрису в «Черном лебеде».
Мистер Блейк дошел до своей калитки. (Я старался держаться так, чтобы лицо было в тени, и надеялся, что он меня не узнает.)
— Джайлс Ноук! Я мог бы и сразу догадаться. Ты что, хочешь еще одну ночь провести в полиции в Аптоне?
Если в дело вмешается полиция, Уилкокс точно меня заложит.
— Ах ты, говнюк!
— Вы со мной разговариваете? Я думал, вы ищете того парня, который постучал к вам в дверь и убежал.
— Херня! Это был ты!
— Ага, и перелетел от вашей двери сюда на крылышках.
— Тогда кто это был?
Плуто Ноук засмеялся, и этот смешок словно говорил: «А иди ты…»
— Вы о ком?
— Все ясно! — мистер Блейк отступил на шаг назад. — Я звоню в полицию!
И тут Плуто Ноук изобразил мистера Блейка — просто уничтожил его.
— «Алло, полиция? Говорит Роджер Блейк. Да-да, тот самый безработный избиватель детей из Лужка Черного Лебедя. Слушайте, тут один мальчишка все время стучит ко мне в дверь и убегает. Нет, я не знаю, как его зовут. Нет, я его, собственно говоря, и не видел, но вы должны приехать и арестовать его! Хорошенько засадить ему блестящей твердой дубинкой! Я должен сам это сделать, я настаиваю!»
И все это — оттого, что я вздумал привязать нитку. Чудовищно. Ужасно.
— После всего, что случилось с твоим отцом, этим подонком, — голос мистера Блейка сочился ядом, — тебе бы следовало знать, куда в итоге попадает всякое дерьмо.
Дуран чихнул, словно что-то взорвалось.
Вот подлинная история про Джайлса, он же Плуто, Ноука. Прошлой осенью наш учитель рисования мистер Данвуди пригласил Колетту Тэрбот, тогдашнюю подружку Ноука, вступить в Клуб любителей искусства. Клуб любителей искусства собирается после школы, и туда принимают только по приглашениям Данвуди. Колетта Тэрбот пришла на встречу клуба, и оказалось, что там никого нет, кроме нее и Данвуди. Он велел ей позировать без лифчика в фотолаборатории, а он будет ее фотографировать. Она сказала: «Извините, сэр, не думаю, что мне этого хочется». Данвуди сказал, что если она зароет в землю свои таланты, то выйдет замуж за деревенского дурачка и всю жизнь просидит на кассе в супермаркете. Колетта Тэрбот просто ушла. Назавтра Плуто Ноук и его приятель с Аптонской фабрики свиных шкварок в обеденный перерыв явились на учительскую стоянку машин. Собралась небольшая толпа. Плуто Ноук и его приятель взяли «Ситроен» Данвуди за четыре угла и перевернули его вверх колесами.
— СКАЖЕШЬ ЛЕГАВЫМ, ЧТО ЭТО СДЕЛАЛ Я — И Я ИМ РАССКАЖУ, ПОЧЕМУ Я ЭТО СДЕЛАЛ! — проорал Плуто во всю глотку, обращаясь к окну учительской.
Люди все время говорят: «А мне до задницы». Но только для Плуто Ноука жить так, что ему всё до задницы — заповедь, которую он свято блюдет.
В общем, когда Плуто Ноук дошел до калитки, мистер Блейк на всякий случай отступил на пару шагов.
— Кто так говорит про чужих отцов, должен отвечать за базар. Понял, Роджер? Разберемся как мужчина с мужчиной. Один на один. Прямо сейчас. Не струсишь? Мартин говорил, ты мастер избивать пацанов, которые не слушаются.
— Ты?.. — мистер Блейк обрел голос, который оказался визгливым и каким-то истеричным. — Ты сам не знаешь, чего несешь, бля.
— Зато Мартин хорошо знал, правда?
— Я его и пальцем не трогал!
— Пальцем-то не трогал, — я не сразу понял, что новый голос принадлежит Дину Дурану, — ты больше по части кочерги, завернутой в наволочку, а? Чтобы следов не оставалось.
Дуран иногда выкидывает штуки, которых от него не ожидаешь.
Плуто Ноук воспользовался стратегическим преимуществом.
— Славные были деньки, а?.. Роджер.
— Ах вы, засранцы чертовы! — Мистер Блейк зашагал обратно к дому. — Вы все! Ничего, полиция с вами живо разберется…
— Мой старик не ангел, я первый соглашусь, — крикнул ему в спину Плуто Ноук, — но все, что он делал, и близко не подходит к тому, что ты творил с Мартином!
Дверь мистера Блейка захлопнулась с грохотом, словно выстрел.
О, как я жалел, что открыл свою дурацкую пасть и ляпнул про эту дурацкую нитку.
Плуто Ноук бодрыми шагами вернулся на площадку.
— Хорошо сказал, Дуран. Я бы сейчас зашел в «Черного лебедя», погонять в «Астероиды». Пошли?
Приглашение относилось только к Свинъярду и Редмарли. Оба ответили «ага». Уходя, Плуто Ноук кивнул мне, словно говоря: «Молодец».
— Но ведь Блейк утром заметит нитку, — Россу Уилкоксу обязательно надо встрять.
Плуто Ноук плюнул в блестящую июньскую луну.
— Вот и славно.
На переменах в школе мне обычно приходится фиговато. Если ты на перемене один, значит, ты чмо, с которым никто не дружит. Попробуешь втереться в круг высокоранговых ребят вроде Гэри Дрейка или Дэвида Окриджа — рискуешь получить отлуп: «А тебе чего тут надо?» Будешь отвисать с отбросами вроде Флойда Чейсли и Беста Руссо — значит, ты один из них. Околачиваться с девчонками — например, с толпой, которая собирается вокруг Аврил Бредон в раздевалке, — тоже не самое удачное решение. Конечно, при общении с девочками не нужно изо всех сил отстаивать свое место в иерархии, да и пахнут они куда лучше. Но очень скоро кто-нибудь пустит слух, что тебе нравится одна из них. И тогда на классных досках начнут появляться сердечки с вашими инициалами.
Я стараюсь проводить перемену, идя из класса в класс, так что по крайней мере вид у меня занятой — будто я иду по делу.
Но сегодня все было по-другому. Ребята приходили посмотреть на меня. Они спрашивали, правда ли я привязал нитку к двери того самого Роджера Блейка. Элемент крутизны в репутации не повредит, но только если о нем не знают учителя. Поэтому я каждый раз отвечал:
— Не стоит верить всему, что рассказывают.
Мастерский ответ, а? Он означал одновременно «Конечно, это правда» и «А кто ты такой, чтобы я с тобой это обсуждал?».
— Зыкинско! — отвечали мне. Это словечко сейчас в большой моде.
В школьном магазине за прилавком вместе с префектами шестого класса стоял Нил Броз. (Он выудил на это специальное разрешение у мистера Кемпси, сказав, что хочет изучить мир бизнеса.) Всю четверть Нил Броз обращался со мной холодно, а сегодня окликнул:
— Джейс, что будешь брать?
От такого дружелюбия у меня все вылетело из головы.
— «Дабл-деккер»?
Шоколадный батончик «Дабл-деккер» полетел мне в лицо. Я поднял руку, чтобы остановить его. Батончик попал мне прямо в ладонь с идеальной четкостью и словно прилип.
Куча ребят это видела.
Нил Броз ткнул большим пальцем вбок, показывая, что я должен подойти туда заплатить. Но когда я протянул ему 15 пенсов, он хитро ухмыльнулся и загнул мои пальцы, закрывая монеты — со стороны казалось, что он их взял. Я не успел ничего сказать, как он захлопнул дверцу в прилавке. Это был самый вкусный «Дабл-деккер» в моей жизни. Самая снежная нуга. Самая сладкая изюмная начинка.
Тут появились Данкен Прист и Марк Бэдбери с теннисным мячом.
— Сыграем? — спросил Марк Бэдбери, как будто мы уже много лет лучшие друзья.
— О’кей, — сказал я.
— О’кей, — сказал Данкен Прист. — В шлем куда лучше играть втроем.
Рисование у нас ведет тот самый мистер Данвуди, чью машину Плуто Ноук перевернул в прошлом году. Джулия считает, что мистер Никсон тогда замял скандал, чтобы спасти собственную шкуру. Плуто Ноуку ничего не было, а мистер Данвуди ездил в школу с мисс Гилвер, пока его «Ситроен» не починили. Мы все думаем, что они двое должны пожениться — очень уж они друг другу подходят: оба ненавидят людей.
У мистера Данвуди такое лицо, как будто сначала взяли огромный шнобель, а потом приладили вокруг все остальное. От него разит ингаляцией «Викс». И еще он едва заметно запинается на словах, которые начинаются с буквы «т», но это засечет лишь коллега по несчастью. В кабинете ИЗО почему-то всегда пахнет глиной. Мы никогда не лепим из глины. Печь для обжига мистер Данвуди использует как дополнительный шкаф, а фотолаборатория при кабинете — таинственная зона, куда пускают только членов Клуба любителей искусств. Из окон кабинета виден школьный стадион, так что эти места