Она была не такая потрясная, как Дон Мэдден, но я переместился к плакату с мороженым и тоже принялся его изучать. Магнитам не обязательно понимать, отчего к ним притягиваются предметы. От нее пахло теплым песком. Только оттого, что я стоял рядом с ней, у меня взъерошились волоски на руках.
Я вытащил рубаху из штанов, чтобы прикрыть стремительно растущий стояк.
— Это что, «Зум»? — Боже! Я заговорил с этой девушкой!
Она посмотрела на меня.
— Угу.
Я как будто взлетел на тысячу футов над землей.
— «Зумы» — лучше всего из того, что тут есть. Разве что ты любишь шоколадное.
— Ясно. Спасибо.
Я купил «Зум» у продавца, о котором не помню абсолютно ничего.
— Ты тоже отдыхающий? — теперь она заговорила со мной! — Или живешь тут?
— Отдыхающий.
— Мы из Блэкберна, — она кивнула на своих спутниц, которые меня еще не заметили. — А ты?
— Э… Лужок Черного Лебедя.
Я так трусил, что даже Висельник куда-то спрятался. Звучит парадоксально, но такое бывает.
— Чего-чего?
— Это деревня такая. В Вустершире.
— В Вустершире? Это где-то в середине карты, верно?
— Ага. Это самое скучное графство, поэтому никто не знает, где оно. А Блэкберн где-то на севере, да?
— Ага. Так что, Лужок Черного Лебедя славится черными лебедями?
— Нет, — что я могу сказать, чтобы поразить ее? — Там и белых-то лебедей нету.
— Значит, в Лужке Черного Лебедя вообще нет лебедей?
— Да. Это что-то вроде местной шутки.
— А. Очень смешно, правда?
— Спасибо.
Я вспотел сразу в пятидесяти местах.
— Здесь кульно, а?
— Угу, — я не знал, о чем говорить дальше. — Кульно.
— Ты собираешься есть свое мороженое или как?
Ледяной «Зум» прилип к пальцам. Я пытался содрать с него бумажную обертку, но она только расползалась клочками, как последняя сволочь.
— Тут нужна техника, — пальцы с рубиновыми ногтями забрали у меня «Зум» и содрали кончик обертки. Она сунула мороженое надорванным концом в рот и дунула. Обертка надулась, как воздушный шар, и мгновенно соскользнула. Мне казалось, что мой стояк сейчас взорвется и выкосит весь зал игровых автоматов «Исполнение мечты». Она уронила обертку на пол и вручила «Зум» мне.
— Это что, «Смэш Хитс»?[44] — она показала на «2000 г.н. э.», торчащий у меня из заднего кармана.
Я бы что угодно отдал, чтобы это был «Смэш Хитс».
— Наша Салли! — это подошла черноволосая девица без подбородка, и я тут же возненавидел ее до скончания века. — Ты никак уже начала закидывать сети?
(Соломенноволосая захихикала из будки, и я возненавидел и ее тоже.)
— Мы прям не успели с автобуса сойти. Так как зовут это?
Пришлось ответить.
— Джейсон.
— «Джееейсон»! — она изобразила великосветский акцент. — Скаж-жите пожалуйста! Себастьен играет в поло с Джейсоном на крокетной лужайке! Шарман! Джейсон тоже сосет «Зум», точно как Салли! Ах, как мило, совсем по-семейному! Так что, Джейсон, у тебя есть при себе резинки? Судя по темпам нашей Салли, они тебе понадобятся через полчаса!
Я трепыхался в поисках убийственного ответа, в котором не было бы запинательных слов. Все трепыхался и трепыхался.
— Или в таких школах, куда ходят Джейсоны, не учат биологии?
— Тебе во все нужно сунуть свой сальный шнобель, а? — огрызнулась Салли.
— Сэл, не лезь в бутылку! Я только спросила твоего нового дружка, известно ли ему, откуда берутся дети. Вдруг он предпочитает, славно сыграв в регби, подставлять попку префекту в душевой?
Девчонки смотрели на меня в ожидании: как этот парень будет защищаться?
«Зум» тек по моему запястью.
Салли сложила руки на груди и подалась бедрами вперед.
— Ума не приложу, как это Тим так долго терпел твою грязную жирную пасть, прежде чем тебя бросить.
Я превращался в невидимку и ничего не мог с этим поделать.
— Это я его бросила, к твоему сведению. И он хотя бы не лизался с Венди Ленч назавтра после того, как мы расстались!
— Это ложь, Мелани Пикетт, и ты это прекрасно знаешь!
— Под вешалкой для пальто, — почти выпевала Мелани Пикетт, — на вечеринке у Ширли Полбрук!
Фотобудка зажужжала.
Соломенноволосая захихикала.
— Кажется, наши фотографии готовы…
Мимо промаршировал батальон старушек из загончика для бинго. Я быстро затерялся среди них, пока девочки не успели заметить, и поспешил назад в гостиницу «Эскалибур». Мальчишки — сволочи, но по крайней мере предсказуемые. С девочками никогда не знаешь, что они думают. Они — с другой планеты.
Портье с высоченной прической передала мне сообщение: папин семинар затягивается, так что папа немного опоздает. В вестибюле сновали стажеры из «Гринландии», травя анекдоты и сравнивая конспекты заседаний. Я чувствовал себя как учительский сынок в школе, поэтому пошел наверх, в номер. Там пахло тюлевыми занавесками, тостами и средством для мытья унитазов. На стенах — нарциссы яичного цвета, а ковер — мешанина расплавленных цветов. По телику показывали только крикет, где ни одна из сторон никак не могла заработать хоть очко, и вестерн, где никого не убивали.
Я лег на кровать и стал читать «2000 год н. э.».
Но у меня не шли из головы те три девчонки. Девочки вообще и подружки в частности — пугающая тема. На уроках полового просвещения рассказывают только, откуда берутся дети и как сделать, чтоб их не было. А мне нужно знать, как превращать обычных девчонок вроде этой Салли из Блэкберна в подружек, с которыми можно лизаться и чтобы все нас видели. Не знаю, хочу ли я по правде иметь половое сношение, а детей уж точно не хочу. Они только ревут и какают. Но если у тебя нет подружки, это значит, что ты гомик, или полный лузер, или и то, и другое сразу.
Мелани Пикетт была в чем-то права. Эта тема для меня и вправду темный лес. И я даже не могу спросить кого-нибудь из ребят, потому что на первой же перемене это разнесется по всей школе. Значит — либо все все знают, но никто ничего не говорит, либо никто ничего не знает, а подружки вроде как… сами образуются.
Кто-то постучал в дверь.
— Джейсон, верно? — это был молодой парень в костюме с металлическим блеском и галстуке с узором «огурцы».
— Верно.
Он утрированным комическим жестом указал на свой бейджик с надписью «Супермаркеты „Гринландия“» и изобразил Джеймса Бонда:
— Меня зовут Лоулор… Дэнни Лоулор. Майк, твой папа… мой начальник, я забыл об этом упомянуть? — послал меня к тебе, сказать, что он дико извиняется, но освободится не скоро. Император неожиданно удостоил нас своим присутствием.
— Император?
— Крэйг Солт, повелитель всея «Гринландии». Только никому не говори, что я его так назвал. Крэйг Солт — начальник твоего папы. Так что все менеджеры должны уделить ему внимание в той манере, к которой он привык. Поэтому Майк предложил, чтобы мы с тобой сходили поискать, где здесь продается самая лучшая рыба с жареной картошкой.
— Сейчас?
— Ну, если у тебя не назначено свидание с какой-нибудь красоткой.
— Нет…
— Отлично! Мы доставим тебя обратно вовремя к началу «Огненных колесниц». Видишь, у меня везде осведомители. Минуточку, я только отцеплю этот дурацкий бейджик… я человек, а не самоклеющаяся пластиковая полоска с выбитыми буквами…
— Не высовывайся далеко! — Мы с Дэнни сидели, болтая ногами, на волнорезе и разглядывали плавающих внизу медуз. — Если сын и наследник Майкла Тейлора бухнется в соленую водичку, моя карьера утонет вместе с ним.
Солнечный свет на воде как сонная мишура.
— Если свалишься на сторону берега, то ничего, — я проделывал языком борозды в мягком мороженом. — Можно вскарабкаться на одну из рыбацких лодок. А вот если на сторону моря, то плохо. Затянет течением под воду.
— Лучше не будем проверять твою теорию на практике, — Дэнни закатал рукава рубашки.
— Мороженое очень вкусное, спасибо. Я еще никогда не видел, чтобы в нем были две шоколадные палочки сразу. Вы доплачивали?
— Нет. Мороженщик — мой земляк, из графства Корк. Земляк о земляке всегда позаботится. Вот это жизнь, а? Всегда бы так. Со стороны «Гринландии» просто садизм — проводить тренинги в таком месте.
— Что значит «садизм»?
— Беспричинная жестокость.
— Почему, — я заметил, что Дэнни нравится, когда я задаю вопросы, — почему этот волнорез называется «Кобб»? Это только в Лайм-Регисе так?
— Даже мои энциклопедические познания имеют предел, о юный Джейсон.
(Когда папе задают вопрос и он не знает ответа, он произносит десять предложений, чтобы убедить себя, что на самом деле — знает.)
На пляже хорошо воспитанные волны расстегивали и застегивали свои молнии. Мамы ополаскивали ноги детей из ведерок. Папы складывали шезлонги и выдавали указания.
— Дэнни, а вы кого-нибудь знаете в ИРА?
— Ты спрашиваешь, потому что я ирландец?
Я кивнул.
— Нет, Джейсон, не знаю. Прости, что разочаровал. Временная Ирландская республиканская армия базируется в основном в Северной Ирландии. Но у себя дома, в Корке, я живу в торфяной хижине, и за моим картофельным огородом присматривает лепрекон по имени Мик.
— Простите, я не хотел…
Дэнни поднял руку в знак мира.
— Познания в вопросах, связанных с Ирландией, — не слишком сильное место англичан. По правде сказать, мы дружелюбнейший народ. Просто иногда, бывает, постреляем друг в друга, вот и все.
Капли мороженого улитками ползли вниз по вафельному рожку.
Я даже не знаю, чего именно я не знаю.
— Ты погляди, какие классные змеи! Когда я был маленький, у нас таких не было! — Дэнни глазел на парящих в небе управляемых змеев со змеистыми ленточными хвостами. — Крутые, правда?
Нам пришлось щуриться, из-за солнца.
Хвосты рисовали красные закаляки на синем фоне и сами стирали их в полете.