Едва дыша, я поплелась следом за Хукером по лестнице. Добравшись до верхней ступеньки, он остановился и огляделся вокруг. Жестом показал мне не двигаться, а сам принялся обходить комнату за комнатой, чтобы удостовериться, что там никого нет.
— Похоже, здесь только ты да я, — произнес он, когда вернулся. — Если они и искали что-то, то действовали аккуратно. Все как будто на своих местах.
Я забила дорожную сумку и вдобавок пару пакетов из коричневой бумаги одеждой и прочими предметами первой необходимости. Продуктов купить я не успела, так что о содержимом холодильника практически можно было не волноваться. Выключив свет, я протянула один из пакетов Хукеру.
— Судя по всему, искали они на совесть. Вещи в ящиках стола перевернуты. И постель разворошена.
— Им нужен был чип, — обронил Хукер.
— К счастью, он у меня в кармане, — отозвалась я.
— Думаю, пришло время обратиться за помощью. Наверное, это нужно было сделать еще вчера, но я надеялся, что все обойдется. Полагаю, сегодня нам стоит переночевать у меня. Там мы будем в безопасности. А завтра с утра я первым делом позвоню Скиппи и узнаю, может, он отправит с нами какого-нибудь адвоката из НАСКАР, или, по крайней мере, пиарщика, когда мы будем разговаривать с полицией.
Гас Скиппи, будучи вице-президентом, имел под своим началом кучу народа. Изначально он работал газетчиком, но теперь являл собой устранителя проблем НАСКАР, няньку, мозгоправа, пиар-мастера, икону стиля и корпоративного гуру по связям с общественностью, который пинками по неисчислимым задницам и навешиванием неимоверного числа гребаной лапши миллион раз вытаскивал НАСКАР из скользких ситуаций, возникавших на протяжении сезона. Он водил дружбу с огромным парнем по имени Герберт, известным как почетный председатель НАСКАР. Оба они были добрыми старыми приятелями из Каролины, и если сложить их вместе, получится Странная Парочка НАСКАР.
Мы спустились по лестнице, заперли за собой дверь и пешком прошли один квартал: Хукер предусмотрительно припарковал свой черный «Блейзер» в отдалении от моего дома. Бинз ждал нас, прижав нос к заднему стеклу.
Хукер направился на север к Мурсвилю и, наконец, преодолел целое скопление проселочных дорог, ведущих к его владениям. Ему принадлежало без малого пятьдесят акров земли, и свой дом Хукер выстроил прямо посередине, за сосновой рощей. Для проезжающих машин его жилище оставалось почти невидимым. Он собрал вместе несколько участков и вместе с покупкой земли заполучил три небольших одноэтажных домика. Два из них сдавались членам команды. Третий, расположенный в самом конце подъездной дорожки, служил домиком для привратника. Его занимал Бучи Миллер.
История гласит, что Бучи некогда был футбольным героем старшей местной средней школы, затем подсел на стероиды, накачался так, что чуть кожа не лопалась, иссушил своего «дружка» до полной непригодности и долго работал над вопросами управления гневом. Еще он был помешан на покере и мог вогнать в дрожь кого угодно, живого или мертвого. Хукер посчитал, что из Бучи выйдет превосходный охранник, и поместил его в сторожку, не потому что действительно нуждался в охране, а скорее потому, что Хукеру частенько требовался лишний партнер для покера.
Хукер притормозил у обочины и поглядел на домик привратника.
— Свет не горит.
— Уже поздно. Бучи, наверное, спит.
— Бучи боится темноты. Он спит с включенным светом. А если уходит, то оставляет свет гореть, чтобы в доме было светло, когда он вернется.
Хукер отцепил ремень безопасности.
— Побудь здесь. Я схожу посмотрю.
Он быстро потрусил к домику и исчез в непроглядной тени. И снова показался уже на той стороне: мне было видно, как он заглядывает в окна, медленно обходя дом вокруг. Наконец, он добрался до передней двери, распахнул ее и шагнул внутрь. Минуту спустя он выскочил оттуда, прикрыл дверь, припустился к внедорожнику и забрался внутрь.
— Бучи мертв, — проговорил Хукер, включив скорость и выводя машину на дорогу. — Убит выстрелом в голову. Как Уэво.
— Бог ты мой, мне так жаль. Он был твоим другом.
— Ну, не совсем другом. Дружить с Бучи было затруднительно. Скорее, похоже, будто держишь на участке трехсотфунтового параноидального ротвейлера. Но все равно я чувствую себя паршиво из-за его смерти. Тем более что в том, возможно, моя вина.
— Он был завернут в целлофан?
— Нет. Лежал на полу в гостиной. В этом доме он держал целый арсенал, так что его, должно быть, застали врасплох. Или, может, это сотворил кто-то, кого он знал.
— Кто-то вроде Берни Миллера?
— Не думаю, что он был знаком с Берни. Люди Уэво обычно держатся особняком. А Берни совсем недавно приняли на работу. Он появился на сцене в качестве наводчика Шлепка только в начале сезона, совсем как ты. Прежде он участвовал в гонках на модифицированных карах, но в прошлом году угодил в тяжелую аварию и повредил колено. С тех пор не может больше водить. Устроился на работу наводчиком Уэво и «шестьдесят девятой».
Мы неслись по темной проселочной дороге.
— Куда мы едем? — спросила я Хукера.
— Не знаю. Просто хотелось оказаться подальше от места преступления. Я нарочно включил «тихую тревогу», когда уходил. Если в главном доме кто-нибудь есть, полиция, придя с обыском, застанет их врасплох.
— А они найдут Бучи?
— Конечно, полиция найдет Бучи и позаботится о нем. Он же парень из местных. Все здесь знают Бучи.
— Не думаешь, что нам стоит вернуться и дождаться полицию?
— Дорогая, прямо сейчас меня больше пугает парень с пушкой, нежели полиция. С полицией всегда так: одна вещь тянет за собой другую, они ведь захотят, чтобы мы оставались на месте. А я не уверен, что это хорошая идея. Боюсь, из нас выйдет легкая мишень.
Хукер остановился в Конкорде у гостиницы, принадлежавшей к дешевой сети мотелей. Я зарегистрировалась под вымышленным именем и заплатила наличными, надеясь, что никто не видел, как Хукер с Бинзом прокрались внутрь. Поселили меня в самой заурядной мотельной комнатушке с темным третьесортным ковролином и темным же с цветочным узором покрывалом, созданным специально, чтобы скрыть пятна дешевого вина. Номер не из тех, где пьют «Чилдресс Виньярд». Скорее номер а-ля-вино-галлонами. Такое чувство, что с тех пор, как начался сезон, я уже перевидала чертову пропасть подобных номеров. Мы отыскали пластиковое ведерко для льда, наполнили его водой и поставили на пол для Бинза.
Мы с Хукером растянулись на кровати, а затем вертелись всю ночь, не в силах заснуть. Оставили свои попытки на рассвете и включили телевизор на канале местных новостей.
Съемочная группа расположилась прямо перед сторожкой Хукера. Сама сторожка была оцеплена желтой оградительной лентой. Та же лента перекрывала подъездную аллею, ограничивая движение. Корреспондент, ведущий репортаж с места событий, рассказывал о Бучи. Убит выстрелом в голову. Найден в своей гостиной. Хозяев в главном доме не оказалось. Полиция разыскивает Сэма Хукера для допроса.
Хукер уронил голову на руки.
— Мне так паршиво из-за Бучи.
Я склонилась к нему.
— Ты был добр к нему. Дал крышу над головой, когда у него не было денег. Дал работу, когда никто больше не хотел его нанимать. Приглашал поиграть в покер.
— Я убил его.
— Ты не убивал его.
— Но это из-за меня колесики завертелись.
Мне хотелось утешить Хукера, но я не находила подходящих слов. В настоящий момент у меня было туго с умными мыслями. Я измотана. Сбита с толку. Напугана.
Откопав в одном из пакетов с одеждой вязаную шапочку, я напялила ее на себя.
— Собираюсь выгулять Бинза, а потом раздобыть нам какой-нибудь завтрак. — Застегнув на молнию поверх футболки с длинными рукавами теплую куртку, я сунула в карман карточку от номера и ключи от машины. Защелкнула на Бинзе поводок, вывела его из комнаты, вниз в холл, а затем и на свежий утренний воздух.
Солнце еще не появилось на безукоризненном бледно-голубом небе. Из-за холода мое дыхание превращалось в морозные облачка, я чувствовала, как свежий воздух прочищает голову и заставляет работать мозги. Кроме нас с Бинзом на парковке не было ни души. Мы пересекли стоянку и побродили по поросшей скудной травой полянке до тех пор, пока Бинз не сделал свои дела. После я загрузила его в машину и отправилась на поиски кофе.
Глава 9
К тому времени, как я вернулась в номер, Хукер уже побывал в душе и побрился.
— Надеюсь, ты не против, — повинился он. — Я позаимствовал у тебя бритву. Она, правда, розовая, но я компенсировал это тем, что постоянно ругался во время бритья.
— Против бритвы я не возражаю. Вот если ты начнешь одалживать у меня нижнее белье, нам придется поговорить.
Я достала из одного пакета два стаканчика с кофе и два пластиковых стаканчика с апельсиновым соком. Второй пакет был полон бутербродов. Один сэндвич я сунула Хукеру, еще один оставила себе, а все остальные отдала Бинзу.
— Все, что только ты мог пожелать на завтрак, за исключением пончиков, — объявила я Хукеру. — Яичница, сосиска в тесте, сыр и печенье.
— Ням, — облизнулся Хукер.
И он говорил это на полном серьезе. Уж что-что, а деликатесы Хукера не интересовали.
Я прикончила свой сэндвич, выпила сок и кофе и приняла душ. Вернувшись из ванной, я обнаружила Хукера опять уткнувшимся в телевизор.
— Хорошего мало, — сообщил он. — Они говорят, что орудие убийства, из которого застрелили Бучи, было также использовано против Оскара Уэво. Теперь меня хотят допросить и местная полиция, и городская полиция Майями. Терпеть не могу сообщать плохие новости, но тебя они тоже ищут.
— Меня?
Как будто дожидаясь этого момента, зазвонил мой мобильник. Это была моя мама.
— Я только что вернулась домой из круиза и услышала твое имя по телевизору, — без обиняков начала она. — Сообщили, что тебя разыскивают за убийство двух человек.
— Нет. Меня просто разыскивают, чтобы допросить. Все это ошибка. Не волнуйся. Со мной все в порядке.