И в порт впустить армаду умоляем.
80
Мы не из тех, кто на града и веси
Огонь и меч бесчестно налагает
И, алчностью пороча поднебесье,
Последний хлеб у нищих отбирает,
С открытым сердцем, без татьбы и спеси
Наш флот к востоку путь свой пролагает.
Нас из Европы, несравненной, чудной,
Послал король на подвиг многотрудный.
81
Нас ожидали страшные глумленья,
И вместо вожделенного приюта
Нам варвары готовили мученья,
Стремясь средь нас посеять злую смуту,
Почто на нас обрушили гоненья,
Грозя нам смертью каждую минуту?
Неужто горстки путников боялись
И в западню нас заманить пытались?
82
Но на тебя, король благословенный,
Мы с верой и любовью уповаем,
И, как Улисс, скиталец незабвенный,
Мы Алкиноя обрести желаем.
Привел сюда нас вестник несравненный,
Мы божества веленье исполняем
И знаем: здесь, у берегов желанных,
Мы обретем любовь и состраданье.
83
Не думай, о король высокочтимый,
Что не ступил на брег твоей державы,
Поддавшись страху, Гама наш любимый,
В твою он дружбу верует по праву,
Он выполнял приказ неоспоримый
От государя (честь ему и слава).
Король наш заповедал капитану
Блюсти свою армаду неустанно.
84
А долг вассала — вечное смиренье
Пред королем. Как голова владеет
Малейшим тела нашего движеньем,
Так воля короля над всем довлеет.
Ты сам монарх, и наши опасенья
Твой светлый ум легко уразумеет.
К твоим стопам мы ныне припадаем
И к твоему величию взываем".
85
Так он изрек, и восхищенным хором
Туземцы восхваляли мореходов,
Далеких стран изведавших просторы,
Познавших хлад чужого небосвода.
Все изумленьем исполнялись взоры
При мысли о величии народа,
Который, от отчизны в отдаленье,
Так свято чтил монаршье повеленье.
86
К посланцу дружелюбно обращаясь,
Ему король с улыбкою ответил:
"Я в вашей доброте не сомневаюсь,
И чувств враждебных в вас я не приметил.
Пред подвигом я вашим преклоняюсь
И рад, что на земле своей вас встретил.
Мне мнится, что рассудок омрачился
У тех, кто к вам со злобой относился.
87
Я огорчен, что не пришлось увидеть
Других сынов отважного народа,
Но это не могло меня обидеть,
Понятны капитана мне заботы.
И сам себя я мог возненавидеть,
Когда, моим желаниям в угоду,
На берег бы команда вся вступила
И короля приказ бы позабыла.
88
И завтра поутру, с лучом восхода,
Я сам дорогу проложу к армаде,
Я жажду лицезреть сынов народа,
Что мчатся к цели через все преграды,
Морей полдневных покоряя воды.
Вы с доблестью прошли сквозь муки ада.
Я вам пришлю для будущих свершений
И кормщика, и снедь, и снаряженье".
89
Он кончил речь, когда свой лик лучистый
Сокрыл в пучине светлый сын Латоны,
И вестник Гамы, юноша речистый,
К армаде устремился отдаленной.
И вот в ночи, над гладью моря чистой,
Лузиады, народ неугомонный,
Отпраздновали в сладком упоенье
К брегам гостеприимным приближенье.
90
И в час ночной все небо озарилось
Шутих веселых яркими лучами,
У пушек пушкари засуетились,
Желая небо устрашить громами.
Казалось, что циклопы в мир явились,
Играя молний светлыми хвостами.
От радости герои ликовали
И в звонкие литавры ударяли.
91
А им с земли, окутанной сияньем,
Туземцы дружелюбно отвечали.
Взирая на армаду с ликованьем,
Они шутихи в небо запускали.
И, вызывая неба содроганье,
Летучий порох в вышине взрывали.
И море и земля в огнях светились,
Друг друга в славе превзойти стремились.
92
Но вновь под опаленным небосводом
Благое утро бег свой начинало.
И мать Мемнона утомленным водам
Свой первый луч с улыбкой ниспослала.
От сна очнулась в радости природа,
Как жемчуг, на цветах роса сияла,
Когда король Малинди в путь пустился109
И по волнам к армаде устремился.
93
На берегу туземцы суетились
И в плаванье владыку провожали.
В лучах зари халаты их светились,
Искрясь, шелка тончайшие сияли.
Пугать пришельцев мавры не стремились,
С собою лук и дротики не брали.
Их заменяли ветви пальмы стройной —
Венец, величья гордого достойный.
94
В больших ладьях, покрытых балдахином,
Все роскошью восточною дышало,
Вся знать Малинди вкупе с властелином
Красой нарядов сказочных блистала.
Богатство облачений сарацинов
Пришельцев лузитанских восхищало.
Король явился в шелковом тюрбане,
Унизанном огнистыми камнями.
95
Дамасский шелк, струясь волной пурпурной,
Окутал тело короля благого.
Сияла скань плетением ажурным
В узорах ожерелья золотого.
И скатный жемчуг на больших котурнах
Мерцал на темном бархате основы.
И, верный друг царю в утехах ратных,
На поясе кинжал висел булатный.
96
Над королем прислужник раболепный
Держал навес, на ручке укрепленный,
Чтоб не страшился царь великолепный
Лучей полудня, злых и раскаленных…
Вдруг слух героев звук пронзил вертепный,
Томительный, визгливый, напряженный.
То трубы мавританские играли110
И этот звук ужасный издавали.
97
А лузитане в лодку погрузились
И, щеголяя ярким облаченьем,
Навстречу властелину устремились,
Принять его желая с уваженьем.
И платью Гамы мавры подивились,
Узрев красу французского творенья,
Которое атлас венецианский
Соединило с модою испанской.
98
В штанах, расшитых нитью золотою,
Достойный Гама в этот день явился.
А на камзоле модного покроя,
Блестя под солнцем, позумент искрился,
На шляпе лузитанского героя
Плюмаж из мягких перьев укрепился.
Как царь, в наряд багряный облаченный,
Был капитан при шпаге позлащенной.
99
Пурпурный цвет одежды капитана
Заметно выделял его средь свиты,
Хотя и в ней красою несказанной
Блистали платья воев именитых.
Смесь красок, блеск нарядов златотканых
Казалися эмалью глянцевитой.
И мнилось, что Ирида мир объяла
И радуга над морем засияла.
100
Веселым пеньем трубы ободряли
Усталых португальских мореходов.
Их челн ладьи туземцев окружали,
Навесов пестротой украсив воды.
С армады королю салютовали,
Дым залпов высь окутал небосвода.
Так долго пушки громкие палили,
Что мавры слух ладонями закрыли.
101
На борт вступивши лодки капитанской,
Властитель Гаму заключил в объятья,
К героям обратившись лузитанским,
Он всех равно приветил без изъятья,
Слова, что рек властитель мавританский,
Его привычки, мысли и понятья
Пленили Луза гордую дружину,
Забывшую тревоги и кручину.
102
Он выразил немедленно героям
Глубокое, безмерное почтенье.
Пообещал властитель всеблагой им
Прислать для флота снедь и снаряженье.
Сказал, что был предупрежден молвою
О доблестной армады приближенье
И слышал, как скитальцев невиновных
Ждал исламитов заговор греховный.
103
Вся Африка в смятенье пребывала,
Узнав, что в царстве Гесперид111 прекрасных
Победу войско лузитан стяжало
И посрамило недругов ужасных.
Молва дела героев воспевала,
Пред королем их славя громогласно,
И, как король заслуживал почтенный,
Ему ответил Гама откровенно:
104
"О, ты, властитель мудрый, благосклонный
К страданьям лузитанских мореходов!
Валы морские, шквал неугомонный
Терзали нас в чужих, враждебных водах.
Пускай же провиденье неуклонно
Хранит страну столь славного народа.
Поскольку сами мы не в состоянье
Тебе воздать за все благодеянья.
105
Из всех, дневным светилом опаленных,
Лишь ты один с любовью нас встречаешь,
И от детей Эола разъяренных
Приют нам долгожданный предлагаешь.
Как верно то, что, солнцем осененный,
Страной ты благодатной управляешь.
Так знай, что там, где быть мне доведется,
Хвалебный гимн от нас тебе споется".
106
Ладьи поспешно к флоту устремились
И много раз проплыли вдоль армады.
Все рассмотреть туземцы умудрились,
Узрев воочью кораблей громады.
А к небесам огни салюта взвились,
И с радостью великой и отрадой
Потомки Луза в трубы заиграли,
А мавры им задорно отвечали.
107
Король застыл в безмолвном удивленье,
Заслышав звуки мощной канонады.
Так дружным залпом с небывалым рвеньем
Ему салютовали Луза чада.
Все осмотрел властитель с увлеченьем
И повелел, чтоб здесь же, близ армады,
Ладьи бросали якорь, чтоб спокойно
Вести беседу, с Гамою достойным.
108
Все было интересно властелину:
И моря бесконечная громада,
И нравы стран, неведомых доныне,
И путь к Востоку доблестной армады,
О битвах дней далеких и старинных,
О воинах, что через все преграды
К победе мчались в яром нетерпенье,
Расспрашивал властитель с увлеченьем.
109
"Но прежде, капитан высокочтимый, —
Потребовал властитель благородный, —
Нам климат опиши страны любимой,