– Да, сир, – ответил Рис, опередив меня, и продолжил на своем скверном французском: – Мы сегодня не ели. Руфус сказал, что мы набьем животы в Саутгемптоне.
– Это и многое другое вы можете сделать в моем шатре. А пока есть хлеб и сыр, – сказал Ричард со смехом и велел слуге покормить мальчишку.
Рис, облизываясь, исчез. Наступил черед неизбежного вопроса, которого я так боялся.
– А какое у тебя дело в Саутгемптоне? – спросил герцог, нахмурившись.
Робость и немалый страх обуревали меня. Даже если Ричард поверит моим обвинениям, Фиц-Алдельм станет отрицать их, а ведь рыцарь – он, а не я. Я решил, что герцог, по крайней мере до поры, не должен знать о моих планах. Оставался только один выход.
– Я приехал, чтобы предложить вам свои услуги, сир, – сказал я.
Пронзительные голубые глаза снова впились в меня.
– Так я и думал. Графиня Ифа дала тебе разрешение проситься ко мне на службу?
Я покачал головой:
– Нет, сир.
– Опять ты покинул Стригуил без дозволения, – сказал он и хохотнул во весь голос. – Ох уж эти ирландцы! Одни называют их парнями с сильной волей. Другие – твердолобыми упрямцами.
Я упал духом, подумав, что придется возвращаться к Ифе, поджав хвост. Разрешить мне присоединиться к отряду, идущему на выручку Аска, – одно дело. Взять меня с собой за море – совсем другое.
– А разве тебя не взяли в заложники, чтобы твоя семья в Ирландии хорошо вела себя?
– Все мои родные мертвы, сир. – Прежде чем Ричард успел спросить, я добавил, опасаясь, что настоящая причина также побудит его отослать меня: – Чума забрала их.
– Печально. Прими мои соболезнования.
– Спасибо, сир. – Говоря ложь, я рисковал всем, но все же решил, что не мог выдать правду, не выказав себя подлейшим из предателей. Следовало обманывать его и дальше. – Земли наши были малы, и для меня там ничего не осталось. А у вас на службе, сир, я надеюсь выдвинуться.
– Вполне можешь. Я принимаю твое предложение, Руфус. Отныне ты становишься одним из моих оруженосцев.
От такой удачи у меня голова пошла кругом. Я снова преклонил колено, Ричард заключил мои руки в свои. Я поклялся быть верным и исполнять его приказы. Взамен герцог обещал мне покровительство и защиту. Потом он поднял меня и одобрительно кивнул.
Я улыбался, как дурак. Казалось, все происходит не на самом деле. Какой-нибудь час назад я был голодным беглецом на пороге смерти, а теперь принят на службу к герцогу Аквитанскому. Голова сладостно кружилась, мне представлялись картины славного будущего. Возведенный в рыцари на поле боя, я завоюю славу и безмерные богатства.
– Несколько дней назад приехал рыцарь из Стригуила, – сказал Ричард. – Ты следовал за ним?
Осознание того, что я сделал, огрело меня по голове, как железная полоса. «Господь на небесах, пожалуйста, не надо!» – взмолился я.
– В некотором смысле, сир.
– Наверняка ты сдружился с его оруженосцем. Найдешь его в лагере.
– Да, сир, – отозвался я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро. Внутренне я же был близок к панике.
Стоит нам встретиться, и Фиц-Алдельм сразу же открестится от меня.
Глава 11
Уильям Маршал стоял в миле от Турского замка, на пороге таверны. Одна из самых убогих в городе, она носила избитое название «Пшеничный сноп». Маршал не был любителем выпить и не питал пристрастия к подобным заведениям, однако они значили много для солдат, и за годы службы Молодому Королю Уильям провел в них немало ночей. Его приход не пробудит подозрений, говорил он себе, поднимая щеколду. Кожаный капюшон прикрывал лицо, а самая старая из туник и штаны превратили его в обычного торговца.
Уши наполнились привычными звуками: громкий разговор, обрывки песен, стук тарелок. За спиной Маршала, во дворе конюшни, залаяла собака, конюх ругнулся на нее. Когда дверь со скрипом распахнулась, в ноздри ударили запахи вина и жарящегося мяса, а за ними – стойкий смрад пота. Маршал ничем не выказал своего отвращения. Обшарив взглядом тускло освещенную комнату в поисках гонца, которого он надеялся тут встретить, возможных угроз, а также удобного места, чтобы присесть, он пошел, петляя между дощатыми столами и скамьями. Пол покрывали кучки увядшего сена, осколки битой посуды и полуобглоданные кости. Собаки, крупные и мелкие, дремали, растянувшись у ног хозяев. Выбрав стол у дальней стены, Уильям сел спиной к ней.
Маршал предпочел бы, чтобы встреча состоялась не в таком людном месте, но это было проще сказать, чем сделать. Жил он в замке вместе с Молодым Королем. Постоянно чем-нибудь занятый на глазах у десятков людей, он и не мечтал об уединении. В других городах могли найтись купцы, с которыми он вел дела и которые могли притвориться, что не замечают тихих собраний в своих усадьбах. Здесь таких, увы, не оказалось. Таверна сойдет, решил он, стараясь не задерживать внимания ни на ком. Пара недружелюбных типов и так уже поглядывала на него.
Их интерес, вызванный скорее кошельком, чем личностью посетителя, заботил его меньше, чем угроза быть узнанным. Было очень важно, чтобы затеянное им дело оставалось тайным. К счастью, он мог не сомневаться, что эта парочка – не из числа сторонников Молодого Короля. Хэл тем вечером закатил пир, отмечая многочисленные выкупы за победы на турнире в Ланьи-сюр-Марн, а это означало, что все состоящие при нем рыцари, оруженосцы, солдаты и лучники находятся в замке. Не считая меня, подумал Маршал, забавляясь при этой мысли. Де Бетюн тоже хотел пойти, но было решено, что риск слишком велик. Один знаменитый рыцарь мог надеяться выйти в город неузнанным, но не двое.
Он заказал кувшин домашнего вина служанке, красивой в прошлом женщине с темными глазами, хмыкнул, услышав от нее, что здесь подают лучшие напитки в Туре, и притворно пропустил мимо ушей сделанный грудным голосом намек на то, что она сама тоже лучшего качества. У девиц из таверны зачастую были две обязанности: во-первых, подавать посетителям еду и питье, а во-вторых, удовлетворять их плотские нужды. Даже если бы у Маршала не была назначена важная встреча, он все равно отклонил бы предложение. Чтобы не подхватить заразу, следовало посещать дорогие заведения, а эта таверна была явно не из таких.
Подали вино. Оно оказалось и слабым, и кислым; сразу вспомнился королевский двор, славившийся пойлом таким мерзким, что от него сводило челюсти. Поднеся кубок к губам и сделав вид, что пьет, Маршал стал наблюдать за комнатой. Там не происходило ничего необычного. Посетители играли в кости, ели, выпивали, громко переговаривались. Розовощекий трубадур наигрывал на лютне знакомую всем мелодию. Два алана повздорили друг с другом. Если бы не строгий окрик хозяина таверны, заставившего владельцев собак посадить их на привязь, разразилась бы настоящая драка. Одни покидали таверну, другие прибывали в нее. Никто не походил на человека, которого он надеялся тут встретить, – одного из подручных герцога Ричарда.
Едва ли удастся его обнаружить, подумал Маршал, ощущая внутри непривычный холодок. Он ведь может и вовсе не прийти: нет никакой уверенности, что Ричард ответит на письмо, предупреждающее о сговоре Молодого Короля с Джефри. Писец Маршала составил его в тот же вечер, когда те двое встречались с Бертраном де Борном. Ответ должны были прислать в таверну этим вечером, или на другой день, или на третий. Маршал должен сидеть в дальнем конце комнаты с надвинутым на лицо капюшоном. Посланцу следует осведомиться насчет человека с одним глазом. Правильный ответ: «Это был мой отец». Уильям не знал, известно ли Ричарду, что отцу Маршала, Джону, выжгло расплавленным свинцом один глаз, когда он прятался на горящей колокольне сорок один год назад, во время междоусобной войны, – но решил, что будет забавно поместить вопрос в письмо.
Время шло. Колокола в близлежащем аббатстве отзвонили к повечерию. Судя по всему, посланец не придет. Возможно, он прибудет завтра. А может, никогда, нашептывала сомневающаяся часть Маршала. Ричард не захочет иметь дела с такими, как ты, с приближенными Молодого Короля. Маршал загнал беспокойство вглубь. Он сделал то, что должен, а отвечать или нет – дело герцога. Проголодавшись, он заказал миску похлебки, самого ходового блюда в любой таверне. Догадка о том, что она будет вполне съедобной, подтвердилась. Повар не пожалел обычного лука, порея и специй. В ней даже плавали кусочки свинины. Уильям налег на еду.
Скрипнули половицы. Тень накрыла край стола.
Встревоженный – он успел целиком сосредоточиться на миске, – Маршал поднял взгляд.
Перед ним стоял коренастый детина. Плащ его, хоть и заляпанный грязью, был тройной окраски – добротным и изысканным. Складки у пояса указывали на наличие меча или кинжала.
С досадой вспомнив, что у него при себе только нож, Маршал приветственно кивнул.
– Мы знакомы, приятель?
– Нет, сэр. Я ищу человека с одним глазом.
Маршал облегченно выдохнул.
– Это был мой отец.
Неизвестный слегка улыбнулся, потом тихо осведомился:
– Так вы, значит, Уильям Маршал?
– Да. А вы, сэр?
– Джон де Бомон.
Они пожали друг другу руки, Маршал жестом указал на место за столом, напротив себя.
– Прошу, сэр.
Судя по манерам и одежде, де Бомон принадлежал к рыцарям. Хороший знак, подумал Уильям.
Вновь прибывший со вздохом облегчения опустился на скамью. Маршал щелкнул пальцами, и темноглазая служанка принесла еще один кубок, а также тарелку с хлебом и сыром.
– Прошу извинить за вино, – сказал Маршал. – Оно скверное.
– Пустяки. Я долго скакал, ничего не ел и не пил с полудня. Последние два часа ехал в темноте, не снимая руки с эфеса.
Де Бомон осушил кубок, потом набросился на еду.
Маршал сгорал от нетерпения, желая расспросить про послание, но из вежливости сдерживался. Когда гость поел, Уильям наклонился к нему, перегнувшись через стол.
– Принесли весточку от герцога?
– Принес. – Де Бомон смотрел прямо ему в глаза. – Правда, получив ваше письмо, он поначалу не был склонен верить, что дело обстоит именно так. Но когда ему напомнили, что оно от Маршала, согласился перечитать его. «Маршал – человек слова, это хорошо известно», – сказал герцог.