– Я представлю тебе двух самых верных моих людей, мама, – сказал Ричард.
И снова я отмел в сторону свои заботы.
Герцог подозвал Фиц-Алдельма, тот подошел к королеве и преклонил колено. Этот человек много сделал на службе в Аквитании, заявил Ричард; без него значительная часть земель попала бы в руки мятежникам. Преданный и работоспособный, Фиц-Алдельм оказался просто неоценим.
Алиенора протянула Фиц-Алдельму руку для поцелуя. Они обменялись парой фраз.
Джон с явным удовольствием наблюдал за этой картиной.
У меня засосало под ложечкой. Мой враг имел теперь двух могущественных покровителей в лице Ричарда и его брата. Надежда поквитаться с ним становилась несбыточной, как никогда.
– Руфус! – В голосе Ричарда звучала теплота.
Я разминулся с Фиц-Алдельмом, который вернулся на свое место у двери. Мы даже не посмотрели друг на друга. Я опустился на колено перед Алиенорой и герцогом, склонил голову.
– Сир. Мадам.
– Встань, Руфус. – Сильная рука герцога подняла меня. – Познакомься с Руфусом, мама. Это мой бывший оруженосец, ирландец, а теперь рыцарь моего двора. Он обладает сердцем льва и яростен в битве. Он прямодушен, стоек и предан, и я не могу представить лучшего товарища, чтобы идти в бой против Саладина.
– Мой сын не разбрасывает похвалы просто так, Руфус, – сказала Алиенора. – Мне радостно знать, что ты будешь с ним в Крестовом походе.
– Я никогда его не оставлю, мадам, если только он сам не прикажет, – ответил я осипшим от чувств голосом.
– Герцог способен сказать нечто подобное, когда ему придет время взойти на брачное ложе.
В голосе Алиеноры зазвенела веселая нотка.
– Мадам?
Смущенный и сбитый с толку – мне было известно, что Ричард собирается жениться на Алисе по возвращении из Крестового похода, а не перед ним, – я посмотрел на его мать.
– Меня еще не короновали, и ты торопишь время, мама, – заметил герцог, вскинув бровь. – Кого имела ты в виду, если не Алису?
Алиенора перевела взгляд на меня, затем на Фиц-Алдельма. Сообразив, Ричард кивнул.
– Спасибо, Роберт и Руфус. Оставьте нас.
Покидая комнату вместе с Фиц-Алдельмом, я сгорал от любопытства. К моему удовлетворению, тот, видимо, тоже пребывал в неведении. Он хотел что-то сказать мне, но тут в коридоре, невдалеке от нас, я заметил Беатрису.
Удивленный и обрадованный, я ринулся вперед.
– Госпожа!
– Руфус!
Ее рука взметнулась ко рту.
Я поклонился, напрочь забыв и о своем любопытстве по поводу герцога и его вероятной невесты, и о тревогах насчет Фиц-Алдельма. Сердце в груди колотилось, и, распрямившись, я почувствовал, что мои и без того красные щеки сделались совсем пунцовыми.
– Столько времени прошло!
– Я часто вспоминала о тебе.
В ее взгляд читалась нежность.
И я тоже, подумал я, но этого нельзя было сказать в присутствии Фиц-Алдельма, шедшего за мной по пятам. Я уже ощущал его нездоровый интерес к ней.
– Ты не представил меня своему другу, – ничего не подозревая, сказала Беатриса.
– Госпожа.
Он поклонился ей даже глубже, чем Алиеноре.
«Нет, – хотелось закричать мне. – Это же злое чудовище!»
– Леди Беатриса… – выдавил я. – Это сэр Роберт Фиц-Алдельм, рыцарь при дворе герцога.
Тот – вот ведь подхалим! – отвесил ей второй поклон и сказал:
– Красота ваша несравненна, госпожа. Руфусу следовало упомянуть об этом, когда он говорил о вас.
Она пробормотала слова благодарности, а мгновением позже с упреком посмотрела на меня.
Я, по вполне понятным причинам, никогда не говорил о ней Фиц-Алдельму, но, отрицая это, выставил бы себя дураком. Сдерживая гнев, я промолчал.
Лицо Беатрисы сделалось тем временем сердитым.
– Ты не считаешь меня красивой? – спросила она голосом, полным обиды и раздражения.
– Ну конечно, считаю, – прошептал я.
Заметив краем глаза движение сбоку, я прервался.
– Прошу прощения, госпожа, – произнес Фиц-Алдельм и бросил извиняющийся взгляд на Беатрису. – Мне нужно кое-что сказать Руфусу.
– Это не может подождать? – вскинулся я.
– Нет.
Одно короткое слово, не предвещающее ничего доброго.
Виновато посмотрев на Беатрису и сердито – на Фиц-Алдельма, я отошел вместе с ним на несколько шагов в сторону.
– Ну что?
– Когда мы проезжали через Саутгемптон, это было не первое твое посещение города. Так?
Я уставился на него.
– Так вот она, причина столь грубого вмешательства?
Ответ его был стремительным, как укол клинка:
– Я прав. Да или нет?
– Я отплыл оттуда сразу после того, как поступил на службу к нашему господину герцогу, – ответил я сухо. – Какое это имеет значение?
– Предполагалось, что мой брат пересечет Узкое море вместе с Ричардом, – сказал Фиц-Алдельм, ни на миг не отрывая от меня взгляда. – Ты его знал?
– Знал. – Мне не нравилось, к чему все это клонится, но я не видел способа соврать, что не знаю о судьбе его брата. – Пару простолюдинов вздернули за его убийство, если я верно помню.
– Не тех людей!
С губ Фиц-Алдельма брызнула слюна.
Смех мой получился визгливым и, как мне показалось, фальшивым.
– Ричард сам их допрашивал. Он бы не совершил подобной ошибки.
– И тем не менее ты заходил в таверну, где был мой брат перед смертью. Жандарм, с которым я разговаривал в Саутгемптоне, поклялся в этом. Видишь, Руфус, я не терял времени и кое-что выяснил. Мне все время не давало покоя то обстоятельство, что ты был в одном городе с моим братом в ночь, когда он погиб. И наконец-то у меня есть доказательства твоей причастности.
– Доказательства? – воскликнул я презрительно, хотя по моей спине струился холодный пот.
Выходит, размышлял я, Фиц-Алдельм все это время знал, что я был в Саутгемптоне, но молчал. Ждал удобного случая. На мою беду, ему повезло встретить солдата, того, с которым я видел его. У меня мелькнула мысль – не признать ли свою причастность к смерти его брата? – но Фиц-Алдельм ни за что не поверил бы, если бы я сказал, что оборонялся. Оставалось лишь одно.
– Я был в городе, как и тысяча других людей герцога, – заявил я с вызовом. – Ты готов поверить слову любого пьянчуги? Когда твой брат нашел свой конец в притоне, я не пил в той кишащей крысами лачуге. Нет. Я стоял на коленях в часовне и возносил благодарность Господу.
– Ты был в той таверне и пошел за моим братом на улицу, где и убил его. У тебя руки в крови, я знаю. – Фиц-Алдельм приблизил свое лицо к моему. Изо рта у него воняло. – Я за милю чую лжеца. Тот жандарм сказал мне правду, а вот ты врешь.
Желчь подкатила у меня к горлу, так силен был мой страх. Возможно, тот солдат видел меня в таверне.
– Следите за языком, сэр! – Я сглотнул и изобразил улыбку. – Тот малый способен похвастаться доброй репутацией? Знает ли он людей, способных подтвердить его слова? – Фиц-Алдельм замялся, и я воскликнул: – Так я и знал, что нет! А мой оруженосец Рис, давно доказавший свою преданность герцогу, поклянется, что я до рассвета пробыл в часовне.
У Фиц-Алдельма заходили желваки.
Я встретился с ним взглядом, отдавая отчет, что малейшая тень страха в моих глазах укрепит его подозрения.
– Поставь того жандарма, – я произнес это слово с презрением, – перед герцогом, а я приведу Риса. И посмотрим, кому поверят.
Борьба, которую мы вели, была незримой, но титанической.
– Были и другие свидетели, – прошипел он.
– Однако жандарму не удалось их представить, – парировал я.
Фиц-Алдельм не ответил, и это доказывало, что я прав.
– Не будь здесь дамы, я бы выбил из тебя истину.
Тут меня охватило спокойствие. Я нашел его уязвимое место.
– Как негалантно, сэр! Даже не знаю, как посмотрит на ваше поведение королева Алиенора. Что до герцога…
Он отшагнул, лицо его по-прежнему было перекошено от ненависти.
– Мы еще не закончили.
– Не закончили, Фиц-Алдельм.
Я постарался, чтобы он увидел, как мои пальцы скользнули по эфесу кинжала.
Выругавшись, он крутанулся на каблуках и умчался по коридору.
Когда он ушел, у меня вырвался тяжелый вздох. Я взял над ним верх, но едва-едва. При первой возможности он вернется в Саутгемптон и будет искать солдат. Если обнаружатся другие очевидцы, я пропал. Единственным утешением служило то, что этого еще не случилось, а значит, либо жандарм врал насчет своих товарищей, либо те давно сгинули или умерли.
Мне тоже требовалось попасть в Саутгемптон, хотя возможностей выкроить время на службе у герцога было немного. Значит, будет работа для Риса, решил я. У него имелось не меньше, чем у меня, причин желать, чтобы это дело, а точнее, жандарм, были похоронены навеки. Но вскоре отвращение заглушило во мне безжалостность. Если я хладнокровно совершу убийство, значит я мог бы сознательно прикончить и брата Фиц-Алдельма.
– Руфус?
От прикосновения Беатрисы я вздрогнул. Я посмотрел на нее и выдавил улыбку.
– Прошу прощения, госпожа.
– Это было похоже на спор. – На лице ее написана была забота. – Я думала, что Фиц-Алдельм – твой друг.
– Никакой он мне не друг!
Я вкратце рассказал ей историю своих отношений с Фиц-Алдельмом, от его жестокости на пути из Ирландии до недавней попытки меня убить.
Девушка в ужасе смотрела на меня.
– Ты не можешь рассказать об этом герцогу?
– Ричард считает его славным парнем. Не далее как минуту назад он расхваливал Фиц-Алдельма перед королевой Алиенорой.
– А что произошло сейчас?
Я попытался придумать сносную ложь, но не смог.
– Он обвинил меня в убийстве его брата.
Я начал было рассказывать про другого Фиц-Алдельма, но Беатриса оборвала меня:
– Ты имеешь к этому какое-то отношение?
Ее глаза распахнулись широко и были такими волнующими!
Трусливо ухватившись за возможность дать ответ и не солгать напрямую, я сказал:
– Убийства я не совершал.
– Я верю тебе.
Она подошла ближе и взяла мою руку в свою миниатюрную ладонь.