Ты снова будешь убивать. Мужчины умрут из-за тебя, женщины умрут, а дети будут плакать. Из-за тебя!
Кериан почувствовала, что мир вокруг нее становится холодным. Она услышала вой сильного ветра, хотя не чувствовала его ни на коже, ни в волосах. Голос ветра превратился в гортанный рев пламени, и перед огнем она стояла, крича, убийца и жертва.
Тяжелая рука схватила ее, потом еще одна, удерживая от падения. В тот момент, когда она поняла это, колени Кериан подогнулись, живот внезапно сжался, и желчь, как огонь, бросилась ей в горло.
Внутренности Кериан скрутило судорогой, от боли она согнулась пополам. Джератт отпустил ее, когда все, что она ела с самого рассвета, выплеснулось наружу. Ее живот снова свело судорогой, и, упав на четвереньки, она подавилась рвотным позывом. Золотая цепочка на ее шее скользила и соскальзывала, кольцо Гила, выпавшее из-под рубашки, резко блеснуло на гранях топаза. Холодный и тонкий пот струился по ее шее. Сбитая с толку, с кружащейся головой, она огляделась и увидела лишь лес ног.
Сверху протянулась рука, большая и коричневая. Он взял ее за запястье-не грубо, не нежно.
- Вставай, - произнес низкий голос, но не голос Джератта.
Это слово болезненно прозвучало в ее голове, как удар колокола. Кериан поморщилась. Она попыталась вырваться из его рук, но у нее не было сил сопротивляться. Рука мужчины скользнула вниз по ее запястью.
“В тебе больше ничего не осталось, так что вставай, Кериансерай из Квалиноста.”
Тогда она его узнала. По презрительному изгибу его голоса, по едва уловимому оскорблению этого имени она узнала его. Он потянул ее, она встала, и Кериан посмотрел в глаза ее брату, Ийдахару.
Глава 10
Кериан стояла перед братом, но она его не знала. Она знала форму его лица, разрез плеч, то, как он держал голову. Она узнала его, но не по жесткости его взгляда, не по тому, как он смотрел на нее, словно через пропасть времени и расстояния.
- Дар, - сказала она.
Его глаза стали еще холоднее.
Эльфы в своем грубом снаряжении стояли неподвижно. Маленькая тень, которая раньше была визгливой старухой, исчезла.
- Брат, - сказала она.
Ийдахар отвернулся от нее. Он молча протянул Айенше руку. “Айенша” - сказал он, и за все годы, что она его знала, Кериан никогда не слышала в голосе брата такой нежности. - Жена, - обратился он к женщине, которую спасла Кериан, - где ты была?”
Жена! Кериан набрала воздуха, чтобы заговорить, чтобы выразить словами свое удивление. Она умолкла, не произнеся ни слова, потому что одна слеза, совершенная и серебряная, скатилась по щеке Айенши, оставляя блестящий след в копоти прошедших дней.
- Муж, - прошептала Айенша. - Ах, мне приходилось бывать на тяжелых дорогах.”
Кериан снова увидела преследуемую женщину, которую рывком затащили в комнату Зайца и Гончую, стреноженную и со связанными руками. Она молча наблюдала, затаив дыхание, как ее брат впитывает слова Айенши и смысл которых Кериан только догадывалась.
Ийдахар раскрыл объятия, притянул к себе жену и нежно прижал ее к себе.
Чья-то рука сомкнулась вокруг руки Кериан. - Оставь их в покое, Кериансерай, - сказал Джератт хриплым голосом, похожим на гравий в горле.”
Джератт повел ее прочь, через котловину к подножию холма. Кто-то пришел и принес ей воды. Кериан пила, не чувствуя вкуса. Все эльфы, которые были скрыты в тени, теперь стояли на свету дня, и их было по меньшей мере дюжина. Намеренно или инстинктивно они расположились так, что их спины были обращены к двум плачущим в объятиях друг друга, так что они образовали стену уединения для раненой пары.
Кериан не виделась с братом и не разговаривала с ним в течение недели после прибытия в лагерь разбойников. Ийдахар и Айенша держались особняком. Она не сомневалась, что брат рассердился. Никаких признаков этого она не видела,но чувствовала. Иногда по ночам, сидя у костра за едой, сидя в одиночестве и глядя высоко в сверкающее небо, она чувствовала гнев Ийдахара.
“Человек строит планы, - сказал ей Джератт однажды вечером,когда все вокруг спали. - Он ткнул пальцем в огонь, отчего вверх взметнулся столб искр. - Мужчина строит планы. Ты можешь видеть это на нем.”
Кериан почти ничего не могла узнать в своем брате. Его глаза были холодны, когда он смотрел на нее, выражение его лица было каменным, и это не имело ничего общего с его горем или гневом.
Она часто думала об этом, просыпаясь по ночам, часто одна. Она бесшумно прошлась по периметру бассейна, стараясь не потревожить спящих. Здесь не выставляли часовых, Кериан удивлялся этому. Все они проспали ночи напролет, надежно укрывшись в объятиях стража, в котором никто не сомневался.
“Старуха,” сказал Джератт Кериан в первую же ночь. - Ты не всегда ее видишь, эта женщина полусумасшедшая, но ты можешь рассчитывать на нее.”
Кериан видел, что они все так делают, проводя ночи и дни, как будто они были в безопасности внутри стен. И вот она ходила взад-вперед, а иногда поднималась на холм и сидела на возвышенности, размышляя.
Эта банда была вне закона в глазах Лорда Тагола, преследуемая его рыцарями и злорадными нарушителями его спокойствия. Они ненавидели его, некоторые со страстью, некоторые по личным причинам.
“Я видел его однажды” - сказал Джератт. - Подбирали обломки обоза с припасами, который мы разорвали. Он был холоден, как зима. Нет, ты же видишь, как он злится на своих рыцарей, на тех несчастных ублюдков, которых он посылает, чтобы схватить нас и убить. Это те, которые выглядят как призраки, хотя все, что вы слышите о нем, это то, что он жуткий. Это те самые люди.- Он покачал головой, сплюнул и растянул губы в дикой усмешке. - Рыцарь Черепа, он что-то делает с их разумом, когда ему плохо. Наполняет их кошмарами и тому подобным.”
- На парапете Восточного моста в Квалиносте Тагол пронзает головы тех, кого его рыцари ловят и убивают, - тонким, как лезвие клинка, голосом произнесла Кериан.”
- Он почесал подбородок. “Да, но он не может нас всех убить. Мы же все в горах, Кериансерай. Здесь, на Востоке, в западной части королевства. Не так уж много нас было на севере у Белой Ярости, но и на юге тоже. Некоторые из них просто разбойники, грабители и убийцы, но многие из нас не такие. Многие из нас просто бродяги, не приспособленные нигде, кроме таких мест, как здесь.”
Кериан начала понимать, что Джератт не так уж плох, и она подумала, что есть места и похуже, чем в котловине среди разбойников. Они были сердечны, если не сказать дружелюбны. Это ради Ийдахара и ради того, что она сделала для Айенши.
“Айенша-моя племянница” - мягко сказал Джератт. “Ее мать была сестрой моей матери. Я очень люблю эту девушку и благодарю тебя за то, что ты ее спасла.”
“А Ийдахар и Айенша тоже входят в вашу ... банду?”
- Он криво усмехнулся. “Она-Да, а он-нет.”
Но Дар все же имел над ними какую-то власть. Они смотрели на него, они нуждались в нем. Эта тайна была не из тех, которые Джерратт хотел раскрыть, и сам Дар никогда не появлялся на свет первым, чтобы поделиться с ней истиной.
Дни сменялись, ночи приносили предупреждение о наступлении зимы, и иногда по утрам на камнях искрился иней. Возможно, Кериан и могла бы двигаться дальше, но она все еще надеялась поговорить с братом. Большую часть времени его даже не было видно. По правде говоря, ей совсем не хотелось покидать это безопасное место.
В одно из таких морозных утра Кериан сказал: "Джератт,я что, пленница?”
Джерратт пожал плечами: “Об этом я ничего не знаю. Может быть, ты гость, сидишь здесь у костра, ешь нашу еду и пользуешься нашими одеялами, чтобы согреться, и никто не мешает тебе пользоваться уборными, но ты тоже идешь вверх по холму, чтобы... - он покачал головой. “Да. Может быть, ты в плену, что-то вроде того, Ты слишком далеко зашла, быстро никуда не выйдешь"
Кериан знала, что он имеет в виду, она уже дважды чувствовала искажение своих чувств и потерянное чувство, вызванное лесом, но ей не хотелось чувствовать это снова.
Джерратт жевал кусок жесткой оленины, работая челюстями, пока она не стала достаточно мягкой, чтобы проглотить ее. - Он предложил ей немного. Она немного пожевала и запила его ледяной водой.
В золоченую спальню короля эльфов пришла весть о смерти. Известие пришло через несколько ночей после того, как он увидел, что Найла и Хью вернулись в лес с его приказом найти Кериан, его знаком, чтобы отдать ей. Он ждал их возвращения, возвращения Кериан. Он засыпал ночами, ожидая и надеясь. Но никаких известий не поступало.
И вот этой ночью, когда у него не было никаких придворных дел, никаких встреч с матерью, ни каких-либо претензий на его время или внимание, чтобы отвлечь его от беспокойства, король читал в своей библиотеке. Он сидел, согреваясь, у высокого камина, прислушиваясь к звукам, доносившимся из спальни Планше, его слуга бормотал что-то себе под нос, разговаривал с другими, заказывая на остаток ночи своему хозяину.
Гилтас улыбнулся, услышав голос своего слуги. Планше был первым, кто узнал, как обстоят дела между королем и хорошенькой служанкой сенатора Рашаса, женщиной из Каганести Кериансерай. Он был первым, кто проникся тайной их любви и тайнами, которые выросли из нее. Гил представил себе, как сейчас его верный слуга ходит по спальне, держа в руках одежду, которую король сбросил в течение всего дня-утреннюю мантию, парадную мантию для дневного заседания Сената, костюм для верховой езды, потому что он охотился в Королевском лесу в течение нескольких часов после этого. Когда Планше постучал, он не был готов увидеть то, что увидел, - бледное лицо, потемневшие глаза, когда Планше стоял в дверях между спальней и библиотекой.
“Мой господин король” - сказал он. В руках у него не было никакой одежды, и он, казалось, не знал, что делать с руками. Они висели пустые по бокам от него. “Они убиты, сэр.”