- Полегче, - сказала она. - Пусть они нас увидят. Пусть они сами придут к нам.”
Он задрожал под ее рукой, но удержался. Потому что он это делал, и все остальные тоже. Стояли. Стрелы шепотом вылетали из колчанов. Каждый лучник брал их по горсти: одну-чтобы натянуть тетиву, а четыре-чтобы зажать между стиснутыми зубами.
“Не раньше, чем ты увидишь первого из них среди пепла наших костров, - предупредила Кериан.
Ниже гребня, по обе стороны от него, стояли мужчины и женщины с мечами и боевыми топорами, готовые напасть на любого врага, поднявшегося на холм.
- Мягко, - сказала Кериан, - а теперь терпи, терпи.”
Первый Драконид вошел в пустой лагерь, остановился и огляделся. Его товарищи последовали за ним, они замедлили шаг, затем остановились, оглядываясь в поисках добычи.
Станах встал и сунул точильный камень в маленький мешочек на поясе. Джератт осторожно перевел дыхание между древками своих стрел. Он поднял свой лук. Каждый лучник следил за Кериан, и каждый из них видел, как она подняла руку, вздохнула и отпустила ее, когда опустила кулак.
Буря стрел со свистом неслась вниз по склону холма, пронзительно крича в утренней тишине. Один Драконид упал, потом еще один. Третий, а потом еще один. Четыре в первом залпе! Но этого оказалось недостаточно. Раздался второй залп, и еще два упали. Один из них наткнулся на разлагающийся труп своего товарища и с криком умер. Трое упали ранеными, и чтобы убить их, потребовался еще один залп.
Кериан закричала: "Лучники!- и полетел четвертый залп.
За шипящими вонючими трупами драконидов рыцари остановились. Некоторые спотыкались в кислоте, другие вовремя отскакивали, и они видели свою добычу на вершине холма.
- Вперед!- крикнул Тагол, указывая пальцем. - Убейте их!”
Рыцарь Черепа гнал их изо всех сил, выл на них, проклинал их и посылал вокруг смертоносных трупов драконидов. Они разделились и перегруппировались, чтобы подняться на холм с боков.
С колотящимся сердцем, мечом в правой руке и ножом, сделанным гномами в левой, Кериан посмотрела на Джератта, потом перевела взгляд на Станаха.
“Сейчас, - сказала она, когда первый из людей Тагола поднялся на холм. “За Песню!”
За песню она закричала, и даже когда она это сделала, ее боевой клич сменился озадаченным криком, когда шеренга рыцарей заколебалась по бокам и в тылу. С вершины холма она увидела, как они спотыкаются и падают, один за другим, шатаясь, покидая строй. Одни вскрикивали, другие молча падали, потому что смерть приходила внезапно.
- Смотри!- Закричал Джаррет. “Что это такое?”
- Он показал пальцем. Что-то двигалось, как тень, позади рыцарей, темное, быстрое и бесшумное.
- Клянусь богами” - прошептал Джератт. “Это все он.”
Сердце Кериан радостно забилось. “Это Дар” - сказала она, потому что узнала тактику, быструю атаку с полными луками и столь же быстрое отступление. Вылазка из тени с дубинкой, чтобы разбить череп, с мечом, чтобы выпотрошить врага, а затем ускользнуть. Вновь прибывшие появлялись и исчезали из теней, нанося быстрые удары, иногда в тишине, так что они казались призраками, иногда завывая, чтобы охладить кровь своих врагов.
- Смотри!- Закричал Станах, когда сбитые с толку рыцари повернули обратно к земле, откуда пытались бежать. Гном рассмеялся. - Их пасут, как скот!”
Пока они смотрели, Кагонести сдвинулись с места, окружая рыцарей, и действительно, загоняя их в стадо. Обиженные, сбитые с толку, их число падало прямо на глазах, Рыцари пытались вырваться, пытались найти своего лорда или услышать его приказы. Кериан не сомневался, что Лорд-Рыцарь кричал или пытался направлять своих людей, но никто не мог услышать его сквозь леденящие кровь боевые кличи Дара и его воинов. Понемногу, хотя они сражались упорно и иногда храбро, рыцарей оттесняли к подножию холма, заставляя их собираться-во многих случаях безоружными-к месту, которое защищала Кериан.
“Может, мы просто постоим здесь?- Сказал Джератт.
Кериан одарила его яркой и неожиданной улыбкой. “Я не думаю, что нам лучше быть захваченными бегущими рыцарями.”
Закричав, Джератт жестом приказал своим воинам спуститься вниз. Позади Кериан лучники снова натянули Луки.
Рыцари, окруженные сзади и оттесненные с боков, наконец услышали голос своего лорда. Команда тагола прорвалась сквозь рукопашную схватку, собирая своих людей, пока они не образовали три отряда, один на острие, два с флангов. Один из флангов повернул в лес на восток, другой-на Запад. Острие копья, Дракониды и рыцари, больше не преследуемые, снова атаковали холм.
В лесу воздух наполнился боевыми криками и предсмертными воплями, когда Кагонести и рыцари сошлись вместе. Кериан видела их, Диких Эльфов с флангов, рыцарей и драконидов, беснующихся среди них, свирепствующих над отрядом Дара с двух сторон.
- Вперед!- крикнула она своим воинам. - К Кагонести! Вперед!”
Первым спустился с холма Джератт, глаза его горели, лицо сияло полубезумным смехом воина. Он бросился на помощь старому товарищу, другу, который никогда его не забывал, и издал высокий и радостный боевой клич.
Прямо у нее на глазах Джератт пошатнулся. Он споткнулся, повернулся, и на его лице появилось то же самое выражение, которое она видела у Андера—полный шок умирающего. Он упал, схватившись руками за грудь, и кровь хлынула на его пальцы, на сталь кинжала, брошенного рыцарем.
Кериан закричала: "Нет!- и проревела приказ своим воинам продолжать бой. Кто-то крикнул: “За Джератта!”
За Андера! Ради Фелана!
За Квалинести!
Они двинулись вперед, и в этот момент два фланга рыцарей и драконидов снова развернулись, чтобы встретить атаку. Превосходящие числом, воины Кериан все еще сражались, потому что во главе их был Джератт, Джератт, каким-то образом все еще спотыкающийся идущий вперед, не желающий отворачиваться от сражающихся друзей, пока смерть не украдет его последний вздох. С холма, командуя своими лучниками, Кериан видела, как Дикие Эльфы и ее собственные воины падают перед драконидами и рыцарями, как сено перед косой.
Разъяренный Кериан повернулась к лучникам. Все они стояли обескровленные, кровь отхлынула от их лиц, оставив плоть пепельной. Станах, стоявший на полпути вниз по склону, стоял как каменный, а кровь и битва плескались на вершине холма. Глядя на лес, куда воины Кериан ушли сражаться за Диких Эльфов, он закричал: :
- Так! Клянусь Реорксом! Вот так!”
Лес задрожал. Деревья задрожали. Наступила тьма, и тьма исчезла, как будто сам лес обладал глазами, способными мигать. Тень и свет бежали вместе, но не в пятнах, а с огромной вихревой силой, как будто они неслись друг к другу, как живые существа, давно разлученные и жаждущие объятий друг друга.
Со всех сторон раздавались крики, и это были не крики умирающих. Это были крики ужаса, вопли эльфийских и человеческих голосов. Где-то бушевали Дракониды, но их голоса звучали тихо.
Земля вздымалась, и деревья танцевали. Они поднимали корни,поднимали ветви, как гуляки. Земля зияла широко, местами поглощая сражающихся. Однако ни один из павших не был эльфом, Квалинести или Диким. Кериан сделала глубокий вдох, чтобы призвать своих воинов назад, и выпустила воздух. Громкий вой наполнил весь мир, словно из горла самой земли.
Он поднялся из земли, из камня-зверь с руками, похожими на огромные деревья, и ногами, похожими на тесаные камни. Станах ругался и молился. Рядом с ним Кериан чувствовала себя так, словно падает, проваливается в водоворот. Она видела это в огне старейшины! Прислушиваясь к шепоту древней магии, она прислушивалась к далеким мыслям элементалов. Этот зверь снился ей в дыму и свете костра, с женщиной такой старой, что никто не знал ее имени. Теперь он возвышался перед ней, бесформенный, с головой, похожей на холмы, глазами, похожими на лесной пожар, и руками, похожими на каменные плиты. Существо, созданное из элементов воздуха и Земли, было среди них.
- Проревел голос, похожий на раскат грома.
Первыми пали перед этой тварью существа, которых никогда не представляла себе природа, Дракониды, порожденные колдовством и яйцами драконов. Они умерли под массивными ногами зверя. Они умерли от огня его глаз. Их яд превратился в туман и исчез. В лесном воздухе бушевала ярость, ярость, подобная огню. Кольцо рыцарей сжималось. Некоторые падали замертво, сердца их разрывались от ужаса. Другие бежали, а те, кто не бежал, погибли от мечей своих врагов или от мечей своих боевых товарищей, разъяренных трусостью. Тот, кто не бежал, тот, кто бил своих людей плоской стороной меча, кто проклинал их с криком, был рыцарем, которого Кериан больше всего хотела видеть.
С мечом в руке она побежала вниз по склону, навстречу жестокости леса и убийствам. Эамутт Тагол, стоявший к ней спиной, почувствовал ее приближение.
Взревев, Тагол обернулся. Его глаза Взяли и удерживали ее. Мысленно она слышала его, как воет волк, она слышала его и чувствовала, как он охотился на нее в кошмарном сне. Она подняла свой меч высоко в смертельной дуге, как будто чья-то рука схватила ее за запястье, и остановилась. Словно по команде, она остановилась и не могла отвести от него глаз, не могла отвести взгляд. В то время как земля вокруг нее бунтовала по воле призрачного зверя, рожденного стихийной магией, она стояла неподвижно, застыв в объятиях разума Рыцаря Черепа.
В своем мозгу она чувствовала рев, похожий на бурю, похожий на гром. В глубине своих глаз она увидела яркую вспышку его меча, похожую на молнию. Она почувствовала что-то, притяжение, притяжение к нему, словно холодная рука на ее сердце. Ему хотелось попробовать что-нибудь на вкус, ощутить вкус ее смерти.
Ослепленная светом его меча, оглушенная его мысленным голосом, она закричала. Она вывернулась и потеряла равновесие. Споткнувшись, она упала, и он навалился на нее всем своим весом, неся ее до самой земли. Она извивалась под ним, его кольчуга впивалась в плоть ее шеи, его локти прижимали ее к плечам. Его дыхание на ее лице было ледяным, как дыхание мертвеца.