— Да это быстро, — нерешительно сказал Рома.
Я зевнул и кивнул.
Вы заключили договор с Romul. Одно юмористическое шоу — один золотой.
Гулять так гулять. Будет у меня собственный Петросян в кабаке.
TRACK_08
Рома обосрался.
В хлам. Вдребезги. Вдрабадан. Единственным, кто смеялся над его выступлением в целом зале, был я. А у меня хоть стресс немного снялся от таких позитивных переживаний. Мне ведь ещё и на ремонт раскошелиться пришлось, слава брату-Тиаприду, блин.
— Ну, короче, — глотая слёзы, говорил со сцены Рома. — Короче, раньше, бывало, играешь, и вдруг думаешь: меня сейчас убьют! И сразу, короче, пугаешься. А теперь уже не пугаешься. Короче. Потому что ты уже умер. Вот, короче...
В зале ненадолго сделалось тихо. Потом в голову Роме полетела одинокая кружка с пивом. Не любит народ, когда ему напоминают, что настоящая жизнь закончилась.
Рома уполз со сцены, облитый пивом, с самооценкой, ушедшей в ноль. Судя по тому, что над головой у него виднелась только золотистая полоска репутации, здоровье от кружки не сильно пострадало, и я не стал искать виноватого. Подумаешь, кружка. В меня однажды дымовой шашкой запустили. В реале, между прочим. И ничего, живой. Ну, вы поняли.
После того, как сцена опустела, зал потихоньку заполнился гулом голосов. Народ бухал и обсуждал своё житьё-бытьё. Я вытер слёзы, выступившие от смеха, и присосался к кружке с платным пивом. Мне оно по себестоимости доставалось, но всё равно, блин, жаба-то давит.
Репутация заведения после выступления вправду поднялась, Рома не соврал, петросян хренов. Интересно, не зассыт ещё раз выйти?
К моему столику, вытирая слёзы, протолкалась Сандра с кружкой. Села напротив, залпом прикончила пиво и посмотрела на меня:
— Грустно это всё.
— Угу, — не стал отрицать я. — На его месте мог стоять я. Это мне в голову могли запустить кружкой...
— Всё в твоих руках, Мёрдок. Кстати, вот, знакомься, это Дерек. Артист. Внезапно появился.
Рядом со мной сел крепкий блондин с огромными бицепсами.
— Мёрдок, да? — пробасил он. — Я художник. Заработаю на квестах, куплю холст, кисти, краски — и вы обо мне ещё услышите! Ещё пока жив был, подсказали, как тут чего. А вот пить правильно, Сандра говорит, только ты научить можешь.
— Чего помер-то? — сочувственно спросил я.
— Печень...
Мы выпили с ним за вечную цифровую печень, потом я коротенечко ввёл его в курс дела по использованию «алкашки». Сандра всё это время зевала, а когда я закончил инструктаж, сказала:
— Знаю, Дерек тебе не подходит, мой косяк. Пошли потрахаемся?
— Чего там у тебя, навык новый будет? — уныло спросил я.
— Ага. «Как в первый раз» называется.
— Фу! Нахрена тебе?
— Да не, ты не понял. Это у мужика будет такое чувство, как в первый раз. Чтоб отношения не увядали.
Эх... Вот все как-то устраиваются, цели себе ставят, достигают их. А я? А что я? Мне тоже интересно «Как в первый раз».
***
Сначала пришлось минут двадцать заниматься какой-то нудной акробатикой под руководством Сандры, которая читала подсказки у себя в интерфейсе. Потом навык у неё разблокировался, и мы его тут же опробовали.
— Вау, — выдохнул я тридцать секунд спустя. — Извиняй, обычно я не так...
— Да знаю я, как ты обычно, — отмахнулась Сандра. — Это всё навык.
— А ещё раз?
— Через полчаса только, — зевнула Сандра. — Потом очков накину, должно сократиться время до повтора. Ладно, пойду я домой.
— Куда домой? — Я схватил её за плечо. Такая корова нужна самому! — Что, даже чаю не попьёшь?
— А ты что, чаю мне принесёшь? — изумилась Сандра.
— А чё б нет? — Я встал с постели. — Жди. Надейся. Верь.
— Хм. Надо же, как легко мужиков цеплять на этот «Первый раз», — пробормотала Сандра мне вслед.
Я спустился вниз, там всё ещё бухали. Довольно мирно сегодня, ни кровищи, ни дерьмища. Я прокладывал себе путь через толпу к кухне, меня охотно пропускали. И вдруг я остановился.
Сцена.
Я стоял и смотрел на сцену.
Да даже если возьмёшь дебилов, которые умеют только ритмично биться головой об стену, это будет лучше того дерьма, с которым ты по миру колесил!
Крики толпы. Эта непостижимая энергия, что циркулирует в тебе, когда ты стоишь на сцене, сжимая левой рукой гитарный гриф.
Как легко мужиков цеплять на этот «Первый раз»...
Нет. Нет, сука, я не собираюсь остаться навсегда только одним из твоих мужиков. Время пришло. Прекрасное далёко, я начинаю путь, и пусть хоть одна мразь посмеет встать у меня на пути!
— Рома! — заорал я так, что все в зале заткнулись и охренели. — Где Рома?! Крик подобен грому: «Дайте людям Рому!».
TRACK_09
В кабаке Ромы не было. Я немного пометался по залу, заглянул в кухню, потом кто-то показал пальцем на дверь, и я вышел на улицу. Опять темно, опять ночь, каждый день одно и то же, сапожники, а не программисты! Не видно ж нихрена... А, не, вон, пустой треугольник поодаль белеется. Пустой треугольник палит наличие игрока или непися, но также сообщает, что ты ему нахрен не нужен.
Я побежал по дороге, пару раз повернул. Ишь ты, далеко убежал, скотский выпердыш. А ведь мы с ним земляки! И как я раньше не подумал? Пусть и херь какую-то слушает, но ведь русскую! А за рубежом русскую херь (и даже не херь) вообще никто не слушает. Я, пожалуй, был там даже популярнее многих наших заслуженных и талантливых. Ну ещё бы, сколько бабла-то вбухано. Да мои песни в Штатах и Европах крутились чаще, чем рекламные ролики.
Рома плакал. По-настоящему. Навзрыд. Как сучка. Но меня потрясло не это. А то, что Рома сидел на бетонном прямоугольнике фундамента. Мне потребовалось время, чтобы это осмыслить.
— Ты чего, дом, что ли, строить начал? — спросил я.
— Уйди! — крикнул Рома.
— Хренасе, ты упоротый. Фундамент заложил... Ещё, небось, денег заплатил?
— Ну нет, блин, за «спасибо» положили! Чё тебе надо, Мёрдок? Уйди!
— Не, не уйду. — Я отвлёкся от созерцания чужого налаженного быта и перевёл взгляд непосредственно на Рому.— Пошли, Ромыч. Уболтал, я тебя беру.
— Куда? — Рома даже реветь перестал от удивления.
— Ну куда можно взять человека? В задницу, блин! Собирайся, пошли, будет репетиция.
— Нахер! — Рома начал отползать. — Сгинь, психопат!
— Такие психопаты, как я, сами по себе не исчезают. Вот если б атомный взрыв или что-то подобное — тогда да. А так — даже не проси. Чего ты разнылся? Пошли, работа ждёт! И работы — вагон.
Рома опять всхлипнул:
— Ты это из жалости, да?
— В смысле? — переспросил я, пытаясь нащупать внутри себя хотя бы тень жалости. А, вот, нащупал. Денег жалко — аж глаза слезятся. Братец — гнида. Только Рома тут вообще ни при чём.
— Потому что я, типа, облажался, — снова начал подвывать Рома. — Они меня освистали, Мёрдок.
— А ты на что-то другое надеялся?
— Да, блин! Я думал, хоть здесь, где можно качать навыки, смогу что-то из себя представлять. А я — чмо и ничтожество.
— А ну, отставить самобичевание! — нахмурился я. — Сразу распределим обязанности. Стебать и гнобить тебя буду я. У тебя будут другие функции в нашем дружном коллективе. Если ты, мать твою, рэпер — будешь в барабан стучать, на это-то у вашего брата ума хватать должно. А там прокачаешь навык, будешь херачить — чисто Ларс Ульрих.
— Мёрдок, ты не понял... Я раздавлен. Я уничтожен! Они готовы были убить меня. Они бросили в меня кружкой с пивом!
— Да, это я видел.
— Всё. Со сценой покончено. Навсегда! Я изменю класс. Нахер всё это.
Тут я не удержался. Сделал шаг вперёд и влепил Роме пощёчину.
Предупреждение: применение насилия вне квеста. Второе предупреждение повлечёт за собой штраф.
Ишь ты какая — штраф! А как тут без насилия, а? Вот и я считаю, что никак.
— Ты чё? — заорал Рома, выпучив на меня глаза.
— Больно? — заорал я тоже. — А будет больнее! Это жизнь, привыкай. Да если бы я бросал дело своей жизни каждый раз, как меня посылали со сцены нахер, я бы никогда ничего не добился!
Я, конечно, так и так ничего не добился, но это сейчас было неважно.
— Я ничтожество и бездарность! — не сдавался Рома.
— И что? А я, по-твоему, кто? А?! Смотри на меня, мать твою, и говори, кто я! Я — Мёрдок, самый крутой чувак в мире, ничтожество и бездарность, непостижимый размер эго которого может соперничать только с величиной его циклопического члена. Может быть, я и неудачник, но мои яйца дают свет соседней галактике, и тамошние обитатели поклоняются моим яйцам, я это точно знаю. Я, чёрт подери, бог! И я протягиваю тебе свою божественную длань, чтобы привести тебя на вершину Олимпа, где тебя озарит сияние лучей славы. Мы прославимся на весь мир! Ты и я, как Саймон и Гарфанкел, как Лу Рид и Джон Кейл!
— Я даже не знаю, кто это...
— А какая, к чёрту, разница? — Я заврался так, что аж вспотел, но Роме нужны были положительные эмоции.
Красноречие: +1
— Идём! — Я протянул руку и заодно применил навык Убеждение. — Я покажу тебе дорогу к счастью.
— А как же они? — беспокоился Рома. — Все эти... Они плевали на меня, смеялись надо мной. Я не знаю, как показаться им на глаза, они ведь меня... меня...
— Рома! Кто они такие? А? Я скажу тебе, кто. Они — публика. Зрители. Слушатели. Потреблядь обыкновенная, серая биомасса, годная лишь на то, чтобы кормить червей. Они — наша сортирная бумага, мы берём их, когда нужно вытереть жопу — больше в них нет никакого смысла. Мы — гении, мы — творцы. Я говорил тебе, что мои яйца освещают соседнюю галактику? Когда ты найдёшь свои и узнаешь, чем занимаются на самом деле они, ты будешь приятно удивлён. Мы созданы, чтобы творить, чтобы своим творчеством трахнуть самое небо. Чтобы боги, рыдая, на коленях сползли сюда, к нам, и молили о продолжении. Вот кто мы такие, Рома. Вот для чего мы родились. И ты больше не будешь лить слёзы из-за того, что сказал о тебе какой-то хомяк, просравший все мозги в интернете ещё при жизни. Даже если этих хомяков — целая толпа.