— Бать, я ей в**бу? — повернулся ко мне Коля.
— Ну, Колян... — хмыкнул я. — Ты сам смотри. — Тут Рома самоотверженно до идиотизма встал между Вивьен и Коляном. — Девка, конечно, звезданутая. Но она создателям целый отдел спалила к е*ене фене.
— Серьёзно? — загорелись глаза у Коляна.
— Серьёзней не бывает. Так что ты пораскинь. Есть мнение — небесполезный кадр для твоей великой миссии. Пробить-то дело нехитрое, конечно, и иногда даже полезное...
— А можно для тупых немного подробностей? — вмешался Иствуд. — Что за миссия? И при чём здесь вообще Вивьен? Как она связана с произошедшим в Яме?
— Типа да, — отозвался Рома. — Я не догоняю...
— А тебе не посрать, щегол? — спросил Мэйтата, булькая водкой в стаканах. — Всё это говно — нарисованное. Единственное, что здесь реально — это дух, огромный и жирный, как пидарас, жаренный на жиру другого пидараса, который тоже был п**дец каким жирным.
— Не скажи, Мэйтата. — Я подошёл к столу, взял стакан и задумался. — Не скажи... Картинки нарисованы, то да. А вот поступки — реальные.
— За**ись, тост! — пророкотал Мэйтата. — Ну? Вздрогнули?
— Погодь. — Я поглядел на Экси. — Найди мне Арчи.
— Арчи?
— Арчи. Мага того у**зднутого, из Ямы, помнишь? Скажи, пусть зайдёт. Скажи, что Мёрдок с ним поп**деть хочет. Большое одолжение сделаешь.
— Ну... Ладно. Постараюсь найти.
Экси ушла, а я перевёл взгляд на Коляна.
— Сынку. А ты будь другом — сгоняй к Вейдеру, как он там, чем дышит? Скажи, песни нужны — прям край.
— Точно! — спохватился Коля. — Он же передал...
И достал из инвентаря стопку листов бумаги.
— Неужто написал? — удивился я.
— Да, давно ещё. Я ж и пошёл тебя искать тогда, чтобы песни отдать. Смотрю, а на тебя стражники напали...
Я взял листы, просмотрел верхний. «Ночи без снов». Н-да... Ну, ладно, неплохо. По крайней мере, по закону не подкопаешься. И текст вроде приличный, даже без мата.
— Отличные новости, парни, — сказал я. — Репетиция начинается сразу же, как мы с Мэйтатой выпьем. А заканчивается завтра, за два часа до выступления, чтобы мы успели отдохнуть и выйти на сцену свежими и бодрыми. Вы рады? Вижу радость на ваших вытянувшихся рожах! Расчехлить инструменты! Размять пальцы! Приготовиться отработать нашу программу! А вот теперь, Мэйтата — вздрогнули!
TRACK_72
Давненько мы так хорошо не репетировали. Откровенно говоря, вторая фаза существования моей мега-группы вообще далеко отошла от музыки. Но это даже хорошо. В конце-то концов, какая великая группа занималась музыкой, ну кроме «Битлз»? Да все только бухали и торчали! Я иду верным путём, просто медленно.
Пацаны с непривычки через два часа начали выдыхаться.
— Не спать! — проорал я, когда мы добили «Ночи без снов». — Косить!
— Ё**на, — прошипел Рома, разминая плечи.
— А ты — нехер так руками размахивать, как будто дирижёр, — объяснил я ему ошибку. — Сдержанно работай, Ромыч. На концерте оттянешься. Это ж понимать надо. Закон сохранения энергии знаешь?
— Учили чё-то...
— Херне вас учили. — Я достал бутылку. — Закон сохранения энергии: «Сохраняй энергию, сука!»
И немедленно выпил.
— Послушай, Мёрдок, какой вообще в этом смысл? — Иствуд воспользовался паузой, чтобы высрать своё нее**ться ценное мнение. — Мы отрепетировали эту программу уже тысячу раз, не считая сегодня. Музыка всё та же. По сути дела, единственное, что требует отработки — твой вокал. Вернее, тексты... Тебе нужно выучить тексты. А музыка...
Я швырнул пустую бутылку в угол и уставился на Иствуда пылающим ненавистью взором. Тот аж замолчал, побледнел и зашарил рукой по бедру в поисках револьвера.
— Ты что это хочешь сказать, салажёнок, что из всей группы я единственный косячу?
— Нет, я...
— Ты пытаешься донести до меня, что вы трое — охереть какие профессионалы, которые взяли меня в группу из жалости?
— Мёрдок, ты передёргиваешь...
— Когда я передёргиваю, Иствуд, за окнами рыдает хор неудовлетворённых женщин, чьё существование лишилось всякого смысла. Ты слышишь за окнами рыдающий хор неудовлетворённых женщин, чьё существование лишилось всякого смысла?
— Нет, — вынужден был признать Иствуд.
— Значит, я не передёргиваю. Объясняю вам, троим, ситуацию. Завтра у нас выступление. Не просто одна песенка в кабаке, а настоящее выступление. Перед большой аудиторией. Которую собрали — не мы. Которая придёт, чтобы дрочить на Даймонда. Мы заявим о себе целому городу, и если заявим херово — всё придётся начинать с нуля. Новый подход, новая программа. И новые репетиции по пятнадцать часов в сутки!
— Бля, Мёрдок, — вмешался Рома, — вот ты нихера щас не замотивировал, типа!
— Тебе мотивация нужна? — повернулся я к нему. — Щас обеспечу.
Сделал шаг к барабанам, перехватывая гитару как для удара корпусом в челюсть.
— Не-не-не! — шарахнулся Рома. — Всё за**ись, чё ты, я ж шуткую просто!
— То-то же, петросян недоделанный.
Впервые за репетицию подала голос Вивьен:
— А почему Даймонд вообще пригласил нас играть?
Я встретился взглядом с Иствудом, и ковбой чуть заметно усмехнулся. Ну да, мы-то с ним знали грязную тайну Короля-Алмаза.
— Много будешь знать — скоро состаришься.
— Я не старею...
— Тогда плохо будешь спать.
— Я и так плохо сплю. Зато у меня стабильные половые отношения.
Рома чё-то засмущался, а я уже хотел было сказать, что хорош базарить, пора репать дальше, когда Вивьен немного выбила почву у меня из-под ног:
— Я хочу сказать, что если Даймонд хочет устроить вечеринку для избирателей, то я не понимаю его приглашения. Я изо всех сил изучаю человеческую психологию. Даймонд позиционирует себя, как человек, который принесёт в Линтон спокойную и безопасную жизнь. Так зачем ему нанимать группу, которая играет агрессивный панк-рок, лишь немного скрашенный нотами психоделии, и все участники которой неоднократно были замечены в нарушении общественного порядка? Да мы, по сути, обезглавили город!
Хм... А ведь она права. Крыть нечем. Странный поступок со стороны Даймонда, как ни крути.
— Просто Даймонд — пидор, — ответил я с преувеличенной уверенностью. — А любому пидору свойственно прогибаться под настоящую мужскую энергетику, вот как у меня. Он понял, что без разницы, кто будет марионеточным правителем игрушечного города. Всё равно я здесь — главный персонаж. А поэтому со мной лучше дружить.
Возразить Вивьен не успела, хотя ей очень хотелось, судя по лицу. В дверь постучали.
— Я открою! — подорвался Мэйтата.
Блин, а я думал, он вырубился давно. Сначала мы с ним почти пузырь на двоих раздавили, потом он забил в трубку какую-то смесь и начал её курить в углу, свалив всю вину на жирного духа. А теперь вот — вскочил, забегал, как живой.
За дверью оказался маг.
— Тебе какого хера тут надо, клоун? — зарычал на него Мэйтата.
Маг попятился. Представляю, какая жуть, когда на тебя рычит красноглазый негритос типа Мэйтаты.
— Э, братан, братан, всё ништяк! — заторопился я к двери. — Это же Арчи. Арчи! Ну чё ты как не родной? Захо... Хотя нет, ну его на**й, у меня не прибрано, давай снаружи поп**дим.
И я, оттеснив Мэйтату, вышел наружу.
— Отдыхайте пока! — крикнул пацанам. — Вернусь — продолжим.
— Привет, — пробормотал Арчи. — Экси сказала, ты хотел поговорить?
— Да, Арчи, такое дело... — Я взял колдуна за локоть и отвёл подальше от чужих ушей. — Тема есть. На миллион долларов, не меньше. Надо кой-чего скастовать будет, как это у вас, задротов говорится. Заплачу, сколько скажешь. Но только вот сейчас, на берегу, всё обкатаем, и потом никаких обраток, лады?
— Я не знаю...
— Ну-у-у, Арчи, это вообще несерьёзный разговор. Короче, смотри. Всё предельно просто...
***
Мэйтата ушёл вечером, как и обещал. Красиво ушёл, зараза. В закат.
— Хоть бы на концерт заскочил, друг называется, — укорил я его, провожая.
— Да наслушался я уже ваших концертов, пока курил, — поморщился Мэйтата. — Я ж, бля, не меломан ни**я. Вот бабу, или, там, выпить — да...
— Так у тебя там, дома — баба, поди? — сообразил я. — Ну точно. А то я удивляюсь, чего это ты так мало погостил.
— Как мужику без бабы! — отозвался Мэйтата. — А хорошая баба — она внимания требует. От тебя не получит — другого найдёт, дело-то нехитрое. Вот пока такие, как ты, с гитарами бегают, бабы ваши налево смотрят.
Я подумал про Сандру. Так и не видел её с тех пор, как Вивьен суд сломала. Работает, небось. Или дома сидит. Но уж завтра-то должна объявиться. Как-никак, менеджер, сама подписалась, я даже не настаивал.
— Трахай баб, Мёрдок. — Мэйтата стиснул мне руку, как тисками. — Постоянно трахай баб. И бухай. Как можно больше.
— Стараюсь, Мэйтата.
— Херово стараешься. Да и городок у вас тухлый. Ты давай, как-нибудь соберись — и ко мне в гости приезжай. Адрес я тебе на столе в комнате кровью записал.
— П**дец, Мэйтата...
— Бабы у нас — ты охереешь, какие. Конструктор другой совсем, более продвинутый.
— Так у вас, поди, негритоски одни?
— Самые лучшие женщины, Мёрдок, родились в Кении, чтоб ты знал!
— Ну, загляну, как на экзотику потянет...
— Водка у нас, Мёрдок, такая, что тебя с одного запаха унесёт, как с героина.
— Да чё её нюхать-то? Её ж пить...
— А ещё покажу я тебе дорогу к монастырю. Тебе на него взглянуть будет любопытно.
— Женский монастырь?
— То не про е**ю разговор, Мёрдок. То про серьёзные материи. Знаешь, где я научился тому, что сделал с твоим домом? Однажды ты будешь готов узнать это. Но не сейчас. Сейчас ты ещё щенок...
— А у тебя какой психоделический возраст? — не выдержал я.
— Девяносто восемь.
— П**дишь? — вытаращил я глаза.
— П**дел бы — сказал бы, четыреста двенадцать. Во мне древний и мудрый дух живёт. Хороший, правильный дух. Не меняй ничего в доме, Мёрдок. Запах — херня. А вот за защиту — ты мне однажды спасибо скажешь.