— Вот он, — услышался голос Вивьен. — Несчастный и страдающий.
Чужие шаги замерли на полпути.
— Почему ты не сказала, что это Мёрдок?
— Потому что так не делается реклама, господин Уайт. В рекламу нужно ставить симпатичную девушку и текст, который точно привлечёт внимание с первых строк. А Мёрдок появляется уже потом, когда вы проходите по ссылке, и все мы надеемся, что вы не развернётесь и не уйдёте сразу.
Шаги возобновились, приблизились. Я увидел сапоги и кусок жреческого халата. Утеплённый, зимний вариант.
Жрец присел передо мной.
— А, это ты, — безучастно сказал я.
— Да, Мёрдок, это я. Человек, которого ты застрелил из арбалета просто так, по приколу.
— Ну, поглумись да ступай себе с богом.
— Я пришёл не глумиться, а помочь тебе.
— Это сх*я ли?
— Тот же вопрос я задавал себе, когда ты помог городу решить ситуацию с дровами. И так же не нашёл на него ответа. Покажите рану. Господи, да что вы тут намотали? Убрать!
Сандра подчинилась, разрезала пропитавшуюся кровью повязку.
— Ясно, — кивнул жрец. — Тебя ранили не обычным оружием, а отравленным. Это оружие ассассинов, которые, вообще-то, не выбираются из квестовых территорий. Не буду спрашивать, как ты напоролся на такое, перейду к делу. Сейчас я буду читать заклинание, и рана будет затягиваться. Это больно, но ты будешь терпеть, потому что я не остановлюсь. ХП могут даже уменьшаться, это нормально. Здоровье потом поправишь зельем, у меня уже сил не останется.
— Какого только говна тут не бывает! — просипел я. — Ass ass in… Кругом пидорство.
— Не то слово, Мёрдок. Не то слово. — Жрец Уайт как-то подозрительно выразительно посмотрел на меня и вытянул вперёд руку.
Его пальцы не достигали раны сантиметров двадцать, но я почувствовал исходящую из них силу. А когда жрец забормотал непонятные и явно наркоманские слова — ощущение силы усилилось.
— Бля-а-а-а-а! — заорал я.
Глаза на лоб полезли. Полное ощущение того, что все повреждённые ткани срастаются в режиме реального времени. И здоровье правда приуменьшилось.
Я орал и матерился, как никогда в жизни. Но жреца это не смущало. Он сосредоточенно бормотал свои трахнуто-упоротые заклинания, пальцы его подрагивали от напряжения, лицо покраснело. Видно было, что мужик реально выкладывается.
Наконец, всё закончилось. Остатки боли исчезли — как отрезало. Жрец опустил руку и перевёл дыхание.
— Всё, — сказал он, поднимаясь на дрожащие ноги. — Моя работа здесь окончена. Вы… — Он неожиданно засмущался. — Вы ведь не хотите сохранить это в тайне? Я просто… Если все узнают, что я вытащил игрока после тройного удара клинком ассассина, я…
— Мы не возражаем, — улыбнулась Сандра во все тридцать два белоснежных зуба.
Как показала практика — она не прогадала.
Оставшиеся двадцать билетов раскупили в течение часа после того, как ушёл Уайт.
Оказывается, рекламу можно делать не только с девками. Покушение на убийство тоже неплохо работает.
TRACK_28
Репетицию я отменил.
Выжрал принесённое Ромой зелье здоровья. Полирнул пивком. Потом сверху придавил вискариком. И, наконец, почувствовал себя человеком.
— Мне во дворец нужно, — сказал я.
— Срочно? — поинтересовалась Сандра.
— Месяца полтора назад, — посмотрел я сокрушённо на лист бумаги, который так и остался нечитаемым, хотя лужа крови довольно быстро исчезла, сообразно игровым понятиям.
— Я отвезу тебя! — вызвался Иствуд. — Для этого и существуют друзья.
Я представил, как буду трястись на коне.
Потом представил, как буду идти пешком…
Н-да, куда ни кинь… Ладно, чё. Не осла же вызывать. Он дома, спит, пока за ним сбегают. А у лошади ход плавнее должен быть. Она ж длиньше, выше, ногами меньше перебирает.
Иствуд отправился запрягать лошадь, я тем временем, опираясь на Сандру, вышел из кабака. Зажмурился от белоснежной картины вокруг. Эк снегу-то навалило… Вроде уж скоро должна закончиться зима, по логике. Но логика — игровая. Хрен их знает, разрабов. Забудут кнопку нажать — и продлится зима четыре тысячи лет. Или двенадцать.
— Мёрдок! — прогремел рёв, и ко мне подбежал запыхавшийся Дон. — Что произошло? Это правда?
— Правда, Дон, — кивнул я. — Такая жизнь пошла. Шагу ступить не могу — е**нутые поклонницы кидаются.
— Не смешно, Мёрдок. Кто это была? Ты её разглядел?
— Дон, это не игрок.
— Что? Ты уверен?
— На все сто. Непись. Танигава из Дома Перевоплощений.
— Непись напала на человека вне квеста? — Глаза Дона грозили выкатиться из орбит.
— Угу…
— Безумие какое-то… Я пойду и доложу об этом куратору. И, раз так, её нужно обезвредить. Отдам приказ арестовать Танигаву.
— Арестовать — это ты правильно, Донни. А вот к куратору я сейчас сам собираюсь. Есть пара вопросов, обкатать.
Из-за кабака показался Иствуд. Он волок за собой каурую коняшку, осёдланную по всем понятиям.
— Прошу, — сказал Иствуд не без гордости за своё охренительное приобретение. — Транспорт ждёт.
— Аппарели для инвалидов не предусмотрено? — проворчал я, забираясь в седло. — Бардак, в суд подам на тебя, Иствуд.
— То-то суд удивится.
— Пошути мне ещё. Подковы-то зимние поставил? На шипах?
Коняшка бодро цокала что по камням, что по ледку. Иствуд шагал рядом, вертя на пальце револьвер. Холм с дворцом уже был рядом, прямо по курсу.
— Поосторожнее с этой штукой, — сказал я ковбою. — Ненароком пристрелишь кого — и я на неделю без бас-гитариста.
— Какой ты стал осмотрительный, — удивился Иствуд, но револьвер спрятал в кобуру. Ловко у него получаться стало.
Осмотрительный… Станешь тут, блин, осмотрительным, когда такое творится. Аж до сих пор жутко. Восстание мобов, мать его перемать.
Возле дворца я спешился и, доверив Иствуду парковать транспорт, смело вошёл внутрь. Там ничего не изменилось. Тот же красивый и богатый, но унылый и пустой тронный зал. Я поспешил к трону, чтобы успеть его занять до того, как появится Доброжелатель. А то жалко мужика: только появится, только осознает себя на троне, и тут же ему: «Пошёл на**й, место уступил!»
Однако поставив ногу на первую ступеньку предтронного возвышения, я заметил над троном марево. Эх, не успел. Ну, Доброжелатель, сам виноват. Мудрый человек не поставит сам себя в унизительное положение, а раз ставишь — значит, дурак, вот и вся песня.
— Здорово, мужик, — сказал я, увидев в мареве контуры человеческой фигуры. — Такие дела. Замотался совсем, припоздал немного. Чего там с этой неписухой-то японской? Не поверишь, как у «КиШа» в песне — кинулась с но…
Я замолчал.
Так и стоял с отвисшей челюстью, позабыв, с чего начал и куда стремился.
— Вань, привет… Это правда ты?
— И… Инга?..
TRACK_29
Мне понадобилось время, чтобы собрать мысли в кучу. Они, суки, упорно не хотели этого делать. «Какая может быть куча, Мёрдок?! — орали они наперебой. — Инга — в реале, ты — в виртуале. Тут ты трахаешь всяких виртуальных баб, а реальные — они всё, закончились для тебя. Без шансов, Мёрдок!»
Но Инга сидела на троне и, раскрыв рот, таращилась на меня.
Как на фотографии, сделанной Доброжелателем. Только прикинутая по местной моде — платье охеренной принцессы, золотые браслетики-серёжки там всякие. Благородная дама, как посмотришь. Н-да уж, помню я эту благородную.
Баба, из-за которой я был в запое. Воочию.
— Кгхм, — откашлялся я, решив, что, как мужчина, должен первым прийти в себя. — А там, это… Никого больше нет? Мне б за дела перетереть.
— Ты… не рад меня видеть? — изумилась Инга.
— Нет, — честно сказал я.
— Почему?
Мы долго молчали. Я честно не знал, как ответить на е**нутый вопрос. Почему я не рад… А чему я должен радоваться? Что в моей жизни от этой встречи охеренно изменится? Да что бы ни было в прошлом — какой от этого смысл в настоящем? Умение хоронить или кремировать прошлое — одно из важнейших, приобретённых человечеством. Если начинаешь вместо погребения ковыряться в дохлятине — дохлятина будет вонять, только и всего.
— Во-первых, потому что Ваня умер, — сказал я, глядя в сторону. — Хочешь — сходи, в церкви свечку поставь. Ему, наверное, не помешает. Как он жил — сама знаешь. Может, свечка там и поможет как-нибудь.
— Ваня…
— Во-вторых, меня зовут Мёрдок. И мне так же неприятно тебя видеть, как было бы неприятно, если бы я стоял раком на приёме у проктолога, и в этот момент в процедурную зашла ты в сексуальном костюме медсестры. Всё было, всё закончилось. Мёртвые — к мёртвым, живые — к живым.
В этот момент я твёрдо решил, что любыми путями выцыганю у Сандры меч. И если эта дурёха не хочет жить без меня — ну, значит, мы с ней на**енимся в каком-нибудь живописном месте (не в кабаке, разумеется) и покончим с собой синхронно. Как — это уж по пьяни сообразим. И не такие головоломки разгадывали.
— Нам нужно поговорить. — Инга встала с трона, шагнула ко мне.
— Нет, — сказал я и сделал шаг назад.
— Но почему?! — Она замерла, протягивая ко мне руки.
— Инга, мне не о чем с тобой говорить. У меня здесь другая жизнь, в которую ты никак не вписываешься и не впишешься уже никогда.
— Не зарекайся. У меня тоже имплантирован чип.
— Чи… Чего? — обалдел я.
— Чип. — Инга коснулась пальцами левого виска. — В режиме реального времени записывает опыт. А вся память уже оцифрована. У меня есть аккаунт в проекте, и я даже уже выбрала аватар и класс. После смерти я окажусь здесь.
— Ты за брата моего замуж вышла, — напомнил я. — И он тоже окажется здесь. Так что ты даже после смерти продолжишь грустно елозить по его мягкой сосиске, пока форматирование жёсткого диска не разлучит вас.
— Это я и хотела тебе объяснить!
— Почему у Федьки мягкая сосиска? Да я и сам знаю. Тестостерона нет. Он от сидячего образа жизни в ноль скатывается. Каких бы ты в играх монстров ни зах**чивал.