И мы пошли. До девяти вечера оставалась ещё прорва времени, и мы работали, как проклятые.
Как я и предсказывал, застряли мы практически сразу, на песне «Мистер Кроули». Это был ещё один высер Вейдера. Он изуродовал цоевскую «Группу крови» до неузнаваемости, превратив её в гимн какому-то сатанисту и отморозку. Текст был до такой степени невменяемым, что я его даже запомнить не мог. Благо в интерфейсе был аналог блокнота, с которого я мог без палева читать текст прямо на выступлениях.
Спасала аранжировка. «Группу крови» я аранжировал так, что это был лютейший боевик, под который можно было скакать на ушах по столам, одновременно обсираясь, онанируя и моля господа о смерти. Так что слова, в принципе, были побоку.
Темп в песне был лютый, и, сказать по правде, не каждый барабанщик спид-блэк-метала вывез бы такое.
Ромыч вывозил. С трудом, с выпученными глазами и вываленным языком, но — вывозил. Иствуд уже обсирался. Вивьен никак не могла понять моих инструкций. Я орал гроулингом не только свою партию, но ещё и на всех своих подчинённых в перерывах.
На концертах многое сходило с рук. Но на записи хотелось сделать эталон.
— Ребята! — орал я. — Эта грёбаная хрень — это наша визитная карточка!
— Да это вообще полная чушь, а не песня! — орал в ответ Иствуд. — Её никто не понимает, на неё всем наплевать! Давай замедлим темп раза в три, а лучше вообще выкинем её из альбома.
— Ты просто не вывозишь, аниме, вот и бесишься, — самодовольно отозвался отдыхающий Ромыч.
— Я тоже не понимаю текста, — пожаловалась Вивьен. — Может быть, напишем другие слова?
— А-а-а, — простонал я, схватившись за голову. — Отставить разброд! У кого-нибудь есть годные варианты? А?
— В качестве рефрена, если обязательно чьё-то имя, можно поставить «Джон Бон Джови», — предложил Иствуд. — Про него хоть кто-то да слышал, это вызовет ассоциации. И в ритм ложится.
— Ну и с какого х*я я должен петь про Бон Джови?!
— А с какого х*я ты поёшь про Элистера Кроули?
— Элис Купер? — предложила Вивьен.
— Час от часу не легче, — уставился я на неё. — Ты долбанулась? Может, ещё Мэрлин Мэнсон?
— Мэрилин, — поправил дотошный Иствуд. — Это женское имя. Не подходит по размеру.
Рома выдал мега-партию и проревел, кося под меня:
— Мёрдок, Ромул — красавцы ваще! Вивьен — няшка, на басу — аниме!
— Да буквально любая чушь будет лучше того, что сейчас! — проорал Иствуд, перекрикивая барабаны.
Что самое херовое, умом я понимал, что он прав. Но ещё я понимал, что когда приходишь писать альбом, у тебя должно быть уже чёткое представление о том, что ты хочешь сделать. А иначе всё это займёт чёртову тьму времени, и результат будет… х*ёвым.
— Лунный отблеск, — мечтательно сказала Вивьен.
— А? — повернулись все к ней.
— Лунный отблеск в любимом окне, — пропела она, глядя куда-то вперёд и вверх затуманенным взором. — Я замёрзну, растаю в мечтах о тебе. Ты согреешь дыханьем своим… Ты согреешь мне сердце…
Вивьен продолжала улыбаться в никуда. Все молчали. Потом я откашлялся:
— А таких же сопливых и тупорылых куплетов у тебя нет?
— Пара слезинок разбилась, упав на безжалостный камень крыльца. Ветер пронзил душу насквозь. Я не решусь постучать в твою дверь, не увижу твоего лица. Сердце моё от любви не спаслось… Лунный отблеск в любимом окне, я замёрзну, растаю в мечтах о тебе…
Мы дослушали до конца. Потом все посмотрели на меня.
— Простите, — сказала Вивьен в своей обычно беспечной манере. — Меня вдохновила Экси. Понимаю, что ерунда…
— Это говно лучше, чем «Мистер Кроули»? — спросил я.
— А револьвер лучше дубины пещерного человека? — съязвил Иствуд.
— Смотря по ситуации, — хмыкнул я. — Так, этот текст всем нравится?
Вивьен сделала круглые глаза от изумления, Иствуд в знак согласия склонил шляпу, а Рома сказал:
— Да норм, чё. Но ты чё, реально будешь это петь? Ты же, типа, сдохнешь от пидорства.
Вместо ответа я поднял микрофонную стойку и поставил её перед клавишами Вивьен. Наклонил так, чтобы микрофон висел над клавиатурой.
— Я? — сдавленным шёпотом выдала она.
— Ага, — ухмыльнулся я. — Как говорится, назвался х*ем — полезай… известно куда.
— Но… Мы ведь замедлим темп?
— Не-а, — ухмыльнулся я ещё гаже. — Мы его ускорим.
TRACK_43
Когда мы в восемь вечера выползли из студии, уже даже я чувствовал себя как выжатый, вы**анный и после этого снова выжатый лимон. Мы легли рядком на снег и уставились в чёрное по зимнему случаю небо.
Хорошо было. Тихо. Безмолвный Колян топтался у двери, ожидая, пока мы належимся. Он очень хорошо понимал творческую натуру.
— Лу-у-у-унный отблеск, — пропищала Вивьен. — Мне пло-о-охо. И хорошо.
— Ты молодец, Вивьен, — сказал я, поскольку сил стебать и материть у меня уже не было. — Ты просто охереть какая молодец. Это, мать его так, хит.
Собранный из говна и палок, как и полагается любому порядочному хиту.
— Вообще, все сегодня молодцы, — решил я чуток расширить границы зоны одобрения. — Отработали на крепкую десятку по девятибалльной шкале. Осталось — херня. Добьём пять песен, они простые. За завтра-послезавтра справимся. И у нас будет альбом.
— Альбом, — тупо повторил Рома.
— Наш, — умно сказал Иствуд. — Идиотизм. Я никогда не хотел играть в группе, но это… Это…
— Там будет мой голос, — прошептала Вивьен. — Ребята… Я вас всех так люблю.
Я улыбнулся.
— Давайте устроим групповуху?
— Чего? — вздрогнул я.
— Ну я не знаю, как мне ещё выразить свои чувства по отношению ко всем вам, — затараторила Вивьен. — Я справлюсь с тремя, честное слово, это объединит нас ещё сильнее, и…
— Фу! — Иствуд откатился в сторону.
Я тоже поспешил встать, отряхнул задницу от снега.
— Вивьен, твою мать! Да что за херня у тебя с башкой? Боже, мне надо поблевать.
— Слышь, ну ты чё реально погнала, типа? Ты бухала или чё?
— Мальчики, ну извините, я хотела как лучше!
Изначально после пережитого катарсиса мне даже не хотелось идти п**дить непись. Такой был благодушный, что готов был просто рукой махнуть — нехай развлекается идиотка, с меня не убудет, я всё вывезу, ибо могучий и талантливый.
Но Вивьен своей репликой не в тему выбесила меня конкретно и вернула с седьмого неба на грешную землю, где кругом пидарасы и всех надо е**ть, потому что иначе никакого порядка не будет.
Мы двинулись к «Апельсину», на полпути встретились с Доном и Сандрой. Дона сопровождала пара стражников.
— Тебя посетили те же мысли, что и меня, — сказал Дон.
— Да, только мои были более умными, — возразил я.
— Убеди?
— Убеждаю. Пошли во «Вспышку» и пожрём.
— Не убедил.
— Так ты ж не дослушал. Ну прикинь, забуримся мы сейчас в «Апельсин» всей ватагой и будем там сидеть. Сунет непись морду внутрь, увидит нас и сдристнет. Смысл? Нет, Донни, давай мы лучше притворимся, будто не в теме вообще. Пойдём и показательно-демонстративно зависнем в твоём годном кабаке. Может, Танигава мониторить будет. Увидит, что мы спокойно отвисаем, и побежит меня позорить. А мы где-то минут в пятнадцать десятого на цыпочках туда и ка-а-ак…
— Убедил, — нехотя признал Дон. — Пошли, действительно перекусить хочется. Весь день натощак, как топ-модель.
Во «Вспышке» было малолюдно. На меня многие смотрели с удивлением. Мы облюбовали столик в углу, официантка подогнала нам праведной жратвы и душевного пивка. Вечер начинался хорошо.
Я спросил себе пустую стопку и на глазах у удивлённого люда наполнил её ядом.
— Мёрдок, можно спросить, какого чёрта ты делаешь? — спросила Сандра.
— Видишь ли, обычная водка меня уже почти не забирает. А пока тут не появились наркотики, я вынужден крутиться как умею, с тем, что есть…
— Он вырабатывает иммунитет к ядам, — перебил Иствуд.
— Взял всю интригу порушил, ковбой, вот что ты за человек…
— Здрасьте, — нарисовался вдруг рядом Грой.
Вивьен выронила кружку — благо, та приземлилась на донышко и почти не расплескалась — и побледнела.
— Опять, — пролепетала она. — Опять всё сначала…
— На тебя я даже не смотрю! — повысил голос Грой, правда стараясь не смотреть на Вивьен. — Ты сдвинутая на всю бошку! Если б Мёрдок за тебя не попросил, я бы подал жалобу куратору, и тебя бы уже выпилили из проекта.
— Мёрдок, ты за меня просил? — изумилась Вивьен.
— Было дело, — сказал я, смутно припоминая разговор с Гроем в день выборов Донни. — Ну а как ты хотела? Я столько сил и ресурсов вложил в клавишницу, и вдруг её просто сотрут клавишей delete? На-а-а-а**й такие расклады. Но на будущее — веди-ка себя потише. Это за людей тут трясутся, а таких, как ты, могут действительно грохнуть в любую секунду. Грой, ты хотел чего?
Грой стоял за широкой спиной Коляна, и оба при этом вели себя совершенно спокойно. Видать, порешать успели взаимные обидки.
— Я просто заметил там, на улице, плакат, у тебя вроде выступление в «Апельсине», — пожал Грой плечами. — Думал, вдруг ты забыл.
— А ты, типа, моя секретарша?
— Мёрдок, я пытаюсь быть твоим другом.
— Рома, расскажи Грою, каково это — быть моим другом.
Рома медленно поднялся из-за стола и, набрав воздуху в лёгкие, заорал:
— Беги! Беги, если жить хочешь, дебилоид, ёпта!
И сел на место.
— Вот видишь, Грой, — кивнул я. — Я ж с тобой — как с родным.
Офигевший Грой тряхнул головой и поманил меня пальцем.
— Можно тебя на два слова?
Колян напрягся, но я жестом показал ему — мол, успокойся.
— Пять минут, — сказал ребятам и отвалил в направлении Гроя, который подошёл к стойке.
— Мёрдок, на самом деле меня попросили передать тебе вот это. — Грой протянул мне сложенный вчетверо листок бумаги.
Я внутренне обрадовался, что Доброжелатель наконец решил прислать весточку, и даже не задумался, почему он передал эту самую весточку через Гроя. Взял, развернул.