От изначальных девяти нас осталось семь. Тоже неплохое число.
— Знать бы ещё, как далеко предстоит идти, — ломал голову Дон. — Насколько я знаю Мёрдока, никакой логики или последовательности ждать не стоит. Может быть, мы уже одолели самое сложное, и дальше будет дорога, вымощенная жёлтым кирпичом. А может быть, за порогом этой школы начнутся такие испытания, которых даже теоретически нельзя преодолеть.
— Х*ли гадать, когда можно посмотреть? — спросил Колян, и я возгордился, ибо сынок унаследовал от меня мышление. А это — лучшее, что может достаться сыну от отца. Деньги — дело наживное, а вот мозги... Они либо есть, либо нет.
— Я преисполнен нетерпения, — сказал Ник. — Что там, дальше? Ещё какие-нибудь авторитеты? Мёрдок, ты так легко вступил с этими в бой...
— А чё они, — пожал я плечами. — Агрессивные такие, обзываются...
— Это огромный прорыв в терапии, — заявил Ник.
— Так. Ты не о**ел ли, а? Сам со мной в квест напросился, а теперь про терапию брешешь! Ты с меня ещё попробуй деньги за эту х**ню стрясти, я тебя в сортире своём утоплю, как вернёмся!
— Мёрдок, прекрати! — топнула ногой Сандра.
— Я здесь просто наблюдатель, — поднял лапки Ник. — Я просто наблюдаю, как ты метафорически переосмысливаешь концепцию терапии. Ты сталкиваешься лицом к лицу со своими комплексами и преодолеваешь их! И в ком же они воплощены? Мёрдок, у девяти из десяти человек эти комплексы — мать и отец, члены семьи, какие-то призраки старшей школы. У тебя — это великие певцы и музыканты! Ты — великий человек!
— А вода — мокрая, а небо — голубое, — согласился я. — Будем и дальше тут стоять-пи**еть про очевидные вещи? Или уже пойдём?
— Пойдём, — кивнул Ник.
— Ну спасибо, б**дь, разрешил. Донни, прикинь, сам Ник отмашку дал! Теперь-то уж точняк, без вариантов идти надо. Подвинь жопу, я открою.
Я подошёл к двери, вставил в неё отжатый у Лу Рида ключ и повернул его.
Дверь распахнулась, и я жестоко выматерился.
Из окна всё выглядело совершенно иначе.
За дверью привычный городской пейзаж тупо отсутствовал. Вместо него был густой лес. Тропинка начиналась от самого школьного крыльца, а через десяток метров разделялась на три. И на развилке стоял камень с неприличными надписями.
Ну, наверное, неприличными, я с такого расстояния не видел. Но какой смысл писать на камне приличные надписи? Только время терять.
— У меня отчего-то плохое предчувствие, — пробормотал Арчи.
— Не ослабляем бдительности, — сказал Дон и, подавая пример, поднял топор повыше. — Идём!
Мы с ним шли первыми. Вместе и остановились у камня. Я внимательно прочитал надпись.
Налево пойдёшь — жену найдёшь
Я посмотрел налево. Метров через пятнадцать на тропинке и правда стояла неподвижно какая-то голая баба. Сиськи больше головы, бёдра — только тройню рожать. На лице — абсолютно бессмысленное выражение.
Направо пойдёшь — коня потеряешь.
Я посмотрел направо. Через пятнадцать метров стоял дорожный знак. Запрещающий, круглый, с перечёркнутой конской мордой.
Прямо пойдёшь — смерть свою найдёшь.
— Ну, — сказал я, — нам, по ходу, прямо.
— Серьёзно? — спросил Иствуд. — Нам — туда, где смерть? А ради этого действительно стоило начинать квест?
— Ковбой, не тупи. Мой мозг считает себя мёртвым. Иначе я бы, в виртуале, не считал, что меня убили. Так что если я хочу внести ясность в этот грёбаный вопрос — надо валить прямо.
— Я бы поспорил, — вмешался Ник. — Вполне возможно, что прежде чем подобраться к сути, нам нужно разобраться с другими проблемами. В психотерапии нет места форсированным действиям. Чем плавнее изменения, тем...
— Господи Боже, ты как будто свой первый анал описываешь! — содрогнулся я. — Хорош тупорылить, кто со мной — тот герой!
Я сделал шаг вперёд, в обход камня, и тут же пространство изменилось. Прямо у меня на глазах три дороги слились в одну. Передо мной стояла голая баба, опираясь на столб со знаком, запрещающим лошадей.
— Я же говорил, — вздохнул Ник. — Так всегда бывает, когда торопишься. Как будто сама психологическая среда становится плотнее и мешает продвижению...
— Да не интересно нам про твой анал, сколько повторять-то! — не выдержал уже Коляныч.
Ник обиделся и замолчал. Я же буквально жопой чуял недовольство Сандры. Она, по ходу, чуяла, что Ник из нас всех — самый интеллигентный и дико сердилась, когда его тыкали носом в говно. Ну а что мы можем поделать? Мы — ребята такие, простые. И юмор у нас тоже простой.
— Скопом проблемы лучше побеждать, — сказал я, отважно шагая вперёд. — Раз е**нул с ноги — и всё развалилось нахер. А когда по чуть-чуть, это долго, Ник. Долго и скучно.
Но это я только на словах так вы**ывался, а на самом деле жутко было. Это ж сейчас меня разом обженят, коня отберут и ё**ут? Прям продразверстка, едрить её в корень.
Голая баба выглядела неагрессивно. Полоски над головой нет. Но я, наученный горьким лу-ридовским опытом, всё равно подготовил меч.
— Здравствуй, путник, — ласковым голосом пропела баба. — Ты меня трахай, а я тебе буду детей рожать и щи варить.
Я поднял взгляд. Прочитал ник над головой этакого счастья.
«ЖЕНА»
— Вот такой я тебя себе и представлял...
— Естественно, — улыбнулась она. — Ты меня трахай, а я потом детей нарожаю. Щи будешь? Опять нажрался! Говно, ничтожество. Дома жрать нечего, детей одеть не во что, а он бухает! Я твои гитары все выкинула на**й! П**дуй на завод работать! Вот родим ещё одного — на что жить будем? Щи на плите, жри, дармоед. Только и знает, что бухать. Все гитары твои...
— Так, ну-ка на**й, — решительно возмутился я и отодвинул бабу в сторону.
Баба-то отодвинулась, а вот идти дальше не получалось, хоть ты тресни. Я просто без толку ногами перебирал, а с места не двигался.
— Мёрдок, — глухим печальным тоном сказал Донни. — Всё плохо.
— Сам вижу, что нехорошо, Донни! Ну-к, подпихни меня сзади! Не сочти за гомосятину.
— Смысла нет. Мы должны выполнить её требования, иначе она нас не пропустит.
— Да, — подтвердила ЖЕНА. — Меня нужно постоянно трахать, пока я варю щи и рожаю детей. А я буду лежать бревном и ныть.
— Так ты представляешь себе семейную жизнь, — заметил Ник. — Боже... Хотел бы я знать, что послужило тебе образцом. И что такое schi?
— Это манагу так в России называют, — отбрехался я. — Слышь, красивая! Так это, получается, что тебя постоянно трахать нужно?
— Конечно, как и принято между мужем и женой, — кивнула ЖЕНА.
— А пройти-то тогда как?!
— Куда пройти? Какой — пройти? Куда от ЖЕНЫ попёрся, а? Опять — б**довать, бухать, да с дружками музыкой баловаться?! Я тебе сковородкой все зубы выбью, а потом — член отрежу!
— П**дец, — повернулся я к отряду. — Дудочка и кувшинчик. Пока трахать не начнёшь — не пропустит. А пока трахаешь — х*й пройдёшь. Нет, я, конечно, могу трахать и идти, я могучий, но если она реально начнёт щи варить и детей рожать — это даже для меня чутка за гранью.
— Значит, кто-то должен пожертвовать собой, — сказал Коля и с грустью посмотрел на ЖЕНУ.
Я его понимал. Даже учитывая малый опыт Коляна в этом деле, выглядела бабёнка крайне далеко от сексуальности. Скорее напоминала какие-то ископаемые статуэтки, символы материнства. И рожа — ну вообще дебелая, наглухо.
— Конечно, — хихикнула Сандра. — Если женился — куда ж тебе, несчастному, идти. Женитьба — смерть. Ох, сколько я таких придурков повидала...
— Вот и трахайся с ней, — предложил я. — Заодно обсудите, какие все мужики козлы.
— К сожалению, я не запрограммирована на однополую любовь, — сказала ЖЕНА.
Значит, надо кого-то назначить. Кого?.. Технически, Колян самый здоровый. Ему Доброжелатель всё, что мог, на максимум выкрутил. Глядишь, часа на три-четыре его и хватит. Правда, судя по кислой роже, ему хрен сейчас домкратом не поднимешь. Тоже, по ходу, не фанат семейной жизни. Ну что поделать, сынку? Долг-то зовёт! От долга-то не отбрешешься!
— Это судьба, — сказал Иствуд.
Все посмотрели на него.
Ковбой был бледен, но решителен. Глаза нездорово блестели.
— Я понял, для чего судьба привела меня сюда. Это — мой шанс наконец-то избавиться от преследований Мёрдока. Я докажу ему, что со мной всё в порядке, и одновременно помогу вам пройти дальше!
— А я одновременно сварю щи! — обрадовалась ЖЕНА.
— Иствуд, не гони... — начал было я, но — поздно.
Ваш друг Иствуд ЖЕНИЛСЯ
Вы можете отправить свои соболезнования через почтальона.
Пространство опять изменилось. Кусок леса справа исчез, и вместо него появился кусок хрущёвской кухонки. На плите стояла и бурлила кастрюля. ЖЕНА левой рукой помешивала щи, а Иствуд держал её за задницу, недвусмысленно осуществляя половой акт.
— Теперь ты видел? — чуть не плача крикнул он мне. — Всё видел?! Доволен?!
— Смешанные чувства, — признался я. — Вот чем тебя, дурака, та крошка не устроила, которую ты на кобыле катал? Эх, Иствуд...
— Не останавливайся, МУЖ! — прикрикнула ЖЕНА. — Продолжай. Потом родим ребёнка.
— Да поторапливайтесь же! — взвыл Иствуд. — Не знаю, сколько продержусь! Но когда станет совсем плохо — я разобью капсулу!
— Совет да любовь! — Я перекрестил семейную пару и побежал вперёд по дороге.
Дорога на этот раз говниться не стала и пропустила меня. Остальные поторопились следом. Никому, по ходу, не хотелось остаться и понаблюдать ещё чуток за картиной семейного счастья в интерпретации Мёрдока.
TRACK_25
— Семь отважных гетеросексуальных бутылок стояли на полке, одна бутылка поженилась, и их осталось шесть!
— Мёрдок, заткнись, пожалуйста!
— Да не гони, чё ты, настроение хорошее. Подпевай, Сэнди.
— Щас подпою. Копьём в затылок.
Я и вправду замолчал. Кому врать-то. Настроение — такое себе. Как-никак, друга потерял. На ровном месте. Героически пожертвовал собой мужик. Прям по-ковбойски поступил.