Сука, надо было лучше Ника домой отправить. С двумя-то девками всяко веселее бы было. А так — вот начнёт мне Инга сосать, а Ник от скуки начнёт это по Фрейду анализировать. Такое себе удовольствие... Ладно б по Юнгу.
Вдруг свет мигнул, музыка погасла. Голая Инга завертела головой.
— Что-то не так... — сказала она.
— Придушили Ваньку, видать, — предположил я. — Эх, помянул бы, да руки заняты...
И тут руки стали свободны. Я упал на пол, рядом грохнулся Ник. А Инга вдруг завизжала. Выронила стринги, схватилась за голову и — исчезла.
Секунду спустя исчезли даже стринги.
— Не к добру это, — сказал я. — Бабы просто так не исчезают. Особенно голые. Херня какая-то в мире творится, Ник.
— Полностью согласен, Мёрдок.
Я встал, огляделся.
Матка как матка, больше вроде ничего не изменилось.
— Валить нам отсюда надо, — сказал я.
— Да как мы свалим? Пещеру завалило.
— Ну, протиснемся, посмотрим. Может, не так уж страшно завалило. Может, Сокрушающим басом пробьёмся...
— Мёрдок... Сколько времени, по-твоему, будет умирать мозг? Если даже самые сладкие грёзы уже покинули его.
Я матерно промолчал. Ник был на все сто процентов прав. Нам п**дец.
Оставалась призрачная возможность, что Доброжелатель таки отыщет нужную палату и вытащит нас. Но это при условии, что разъярённый Федька заодно с моим бренным телом не порушил всю аппаратуру. А он стопудняк порушил.
Ну хоть закроют теперь ублюдка. Всерьёз закроют, не отвертится. И никаких прав ему не видать, как ушей своих, даже водительские заберут.
Матушку жалко, конечно... Вообще без сыновей останется. Ну а х**и поделаешь-то?
И тут в интерфейсе у меня замигало. Я достал зеркальце, на которое бахнулось новое видео, и сел на край кровати.
— Садись, друг, — пригласил Ника. — Видос позырим. Вести с воли.
Ник сел рядом. Я дал ему бутылку, распечатал себе. Чокнулись, выпили. Я включил просмотр.
На экране появилась рожа Доброжелателя. Совершенно охеревшая, какая-то посеревшая рожа.
— Мёрдок, — тихо сказал он. — Всё закончилось...
— Да я уж понял, — сказал я.
И почему-то в глубине своей тёмной души порадовался, что успел вытащить Сандру. А заодно — что Донни и Коляныч успели спастись. За Ромыча с Экси. Ну и Иствуд, мож, тоже уже устал наяривать ЖЕНУ и реснулся во «Вспышке». Сидит там сейчас, воспоминания вискарём заливает. Топит их, значит, а они всплывают, будто говно. Он их топит, а они, суки, всплывают...
— Я... не в силах это описать, и... И, в общем, кое-кто хочет попрощаться с тобой.
Что-то стремительно мелькнуло, и я увидел... заплаканное лицо Инги.
— Ваня, — прошептала она. — То есть, Мёрдок... Прости. Я не могла поступить иначе.
У меня сердце ёкнуло. Так это что — она меня грохнула? Федька её прислал? П**дец, теперь уже вообще не знаю, как дальше существовать. Мож, и к лучшему, что всё заканчивается. А могу даже ускорить. Достану убивающий меч, сперва Ника грохну, из благородных соображений, а потом сам выпилюсь. Гордо показав фак вселенной.
— После того как мы с тобой поговорили, я перерыла весь дом, подняла все его счета, выписки... И добралась до его гугл-карт. Он был там, Мёрдок. Он прилетал в Россию и приезжал в Иркутск в тот день, когда мы расстались. Это не ты ко мне приходил тогда, а он! Он вынудил меня порвать с тобой! В подвале я нашла портфель адвоката, который пропал без вести. И бог знает, что я нашла бы за запертой дверью этого подвала. Ключ он всегда носил на шее.
Слёзы потекли ещё сильнее, она вытерла их ладонью, и на лице остались кровавые разводы.
— Я подслушала его разговор перед тем, как он поехал в больницу, и поехала за ним. Я не думала, что так... Но...
На заднем плане, за спиной у неё появились какие-то чёрные фигуры.
— Воронцова Инга! — произнёс резкий голос. — Вы арестованы за убийство Воронцова Фёдора. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде...
— Прости меня! — закричала она.
Планшет у неё, видимо, забрали. Всё опять замелькало. Я увидел лежащего на полу брата. Он весь был в кровище, из груди торчал здоровенный мясницкий нож.
А потом я увидел своего двойника.
Бледного, как сама смерть. Но в глазах полыхало бешеное пламя.
— Приветствую, виртуальная чурка! — просипел двойник. — Как тебе такие пироги с говном, а? Дохера о себе возомнил, вот что я скажу. Забыл, кто здесь настоящая рок-звезда?! Это я звезда, твою мать. Это у меня всё срастается в ёлочку сразу, как я прихожу. Извиняй, я пока не в голосе, но уже скоро моя группа запишет новый мега-сингл. И мы трахнем весь мир! Трахнем, Мёрдок! А поскольку ты — тоже часть этого мира, я бы на твоём месте купил целый вазелиновый виртуальный завод и с утра до ночи мазал себе жопу, готовясь принять в неё мой огромный сверхмассивный хер, который разорвёт тебя в клочья! Мои яйца даруют свет целой вселенной, а мой хер — ракета с ядерной боеголовкой, которая понесёт свет в иные вселенные! Тебе п**дец!
Опять мельтешение и — охеревшая рожа Доброжелателя.
— В общем, такое говно, — сказал он.
TRACK_30
Мы с Ником долго смотрели друг на друга.
Сказать было решительно нечего. Особенно мне. Ник, наверное, мог бы многое сказать, но он прекрасно понимал, что у меня есть убивающий меч, которым я могу в любое мгновение пере**ать ему поперёк морды. Потому и молчал.
Очнувшийся Ванька пока не мог толком встать, и Доброжелатель уболтал его не отключать электроды. Дать нам возможность выбраться. Однако из-за того, что у проснувшегося мозга активность сильно изменилась, вытащить нас из этой матки Доброжелатель не мог.
Надо было ломиться через завалы.
Мы сходили посмотреть и обнаружили, что там п**дец, глухо.
По ходу, всё своё женское начало Ванька решил погребсти как можно глубже. В чём я лично его полностью понимал. На**й оно надо в реальной жизни.
— Я облажался, — сказал Ник.
— Да мы все облажались, — заметил я. — И это ещё слабо сказано...
— Я про наши сеансы. Я думал, что корень твоих кошмаров — воспоминания о детстве. Но ты оказался неизмеримо выше такой позорной х**ты. Всё было гораздо проще и страшнее. Ты узнал о том, что ты на самом деле не умер в реале, и это подкосило твоё чувство идентичности. Вот почему ты исчезал в своих снах. Вот почему ты кричал, а тебя не слышали.
— Ну, я ж не мог тебе рассказать, что такая херня, — пожал я плечами. — Или уже мог... Х*й его знает, Ник. Я уже так запутался, что и с поллитрой не распутать...
— Понимаю тебя, брат... Понимаю!
И Ник полез обниматься.
— Фу, пошёл на**й! Отставить гомосятину! — заорал я и отодвинулся подальше, перекрестился бутылкой. — Ты мне ещё последние минуты испорть, сучара. Обоссу ж!
Заканчивая отповедь, я заметил, что появился какой-то звук. Помолчав и прислушавшись, отметил усиление звука.
— Нас откапывают! — воскликнул Ник.
— Не пори херни, — осадил я его. — Кому мы на**й нужны?
Очень скоро выяснилось, кому.
— Мёрдок?
— Иствуд?! — охерел я и подошёл к внутреннему зеву. — Ты как там?!
— Буду благодарен, если мне не придётся отвечать на этот вопрос. Ты один? Выйти можешь?
— Меня два. Могу.
Я протиснулся первым, следом — Ник. Иствуд был не один, рядом с ним стояла смурная ЖЕНА.
— Ну всё, я их спасла, — сказала она. — Теперь ты от меня не уйдёшь?
— Я ещё подумаю! — рявкнул на неё Иствуд. — Где мои щи, шалава ленивая?!
— Уже варю!!!
ЖЕНА убежала галопом по освободившемуся проходу. Мы, для порядку выждав, двинулись за ней.
— Семейная жизнь — не моё, — покачал головой Иствуд.
— Аминь, — кивнул я.
— Это не значит, что я не могу адаптироваться...
— Всё закончилось, ковбой. Просто забудь.
— Я не представляю, сколько мне придётся выпить, чтобы забыть это!
— Ты рок-звезда, Иствуд. Можешь себе позволить...
— Только эта мысль и удерживала меня от суицида...
***
Обратный путь был до обидного простым. Складывалось впечатление, как будто мы тут уже вообще никому в х*й не упёрлись, и нас просто игнорят. Не то чтобы я возражал, просто... Ну, не знаю... После всего пережитого хотелось хоть как-то отвлечься. Навалять кому-нибудь, или чтобы мне наваляли.
Мы покинули Х**в лес, потом прошли через заваленное трупами ночное кладбище. Луна в этот раз светила обычная, без рожи и без песен. Потом снова начался лес, но уже нормальный.
— Мы уже полчаса идём молча, — не выдержал Иствуд. — Мёрдок, что произошло? У тебя получилось?
— Как тебе сказать... И да, и нет.
— Сложно, — покачал головой Иствуд. — Давай по очереди. Ты вошёл в своё тело?
— Иствуд, за такие вопросы полагается челюсть веслом ломать.
— Ты меня понял!
Тут я остановился, развернул ковбоя к себе рожей и сказал:
— Нет. Проснулся настоящий я. А ещё моя бывшая девушка, которая вышла замуж за моего брата, убила моего брата, когда тот пытался убить меня настоящего. И её на тюрьму законопатили. Вот такие вот о**енные итоги рейда.
Подумав, я добавил:
— В принципе, могли и вообще никуда не ходить. Даже лучше бы вышло.
И тут мне так мерзко стало, так тошно от себя самого, что я вообще нахрен заткнулся и молчал до самой школы. Даже почти не слышал натужных соболезнований Иствуда.
При этом и думать-то толком не думалось. Казалось, начни думать — и п**дец, сразу и без вариантов. Надо сначала бухать. Очень-очень много бухать надо, прежде чем я решусь обо всём случившемся подумать. Пока даже палкой издалека тыкать — и то неприятно.
— Портал, — сказал Иствуд, указывая на портал.
— Ну и п**дуй в него, — буркнул я.
— Давай сначала ты.
— А что? — тупо посмотрел я на ковбоя. — Боишься, что я психану и решу остаться навсегда в своём уме?
— Ну... Не без того.
— Господи...
Я перекрестился и шагнул в портал. Тут же оказался в зале ратуши, минуя все предбанники.