— Нет еще, — удивился вопросу Тарас. — До снега еще месяца полтора!
— А они уже свои подвалы утепляют! — назидательно произнес Ежи.
Окна лаборатории паранормальных явлений не светились. Весь перекресток и маленький скверик напротив были погружены в неглубокую городскую темноту.
— Закрыто! — прошептал Ежи.
Тарас пожал плечами.
Они подошли ко входной двери. Тарас нажал на кнопку звонка на переговорном устройстве.
— К кому? — тут же скрипнул из устройства мужской голос.
— На час ночи к Симону Федоровичу, — отчеканил Тарас.
Щелчок замочного механизма подсказал, что дверь открылась.
Свет, показавшийся излишне ярким, ударил Тараса и Ежи по глазам, как только они зашли в помещение.
— Сюда проходите! — донесся мужской голос откуда-то справа.
Глаза у Тараса заслезились. Он поднялся по трем ступенькам, и вдруг яркий свет словно отрезало. Теперь в глазах потемнело.
— Куда «сюда»? — спросил он вслух раздраженно.
— Закройте глаза на минутку и нее открывайте! — посоветовал тот же голос. — Подышите ровно! И вы тоже, господин с портфелем!
Тарас стоял с закрытыми глазами и напрягал слух, пытаясь уловить хоть какие-то звуки. Но стерильная, абсорбирующая тишина поглощала даже собственное дыхание Тараса.
— Можете открыть глаза! — Мужской голос показался Тарасу в этот момент приветливее.
Он открыл глаза и увидел перед собой мужчину лет пятидесяти, лысоватого, в белом костюме и белых лакированных туфлях. Обтягивающий голубоватый гольф четко повторял линии подкаченной грудной клетки. Ворот гольфа, поднятый под самый подбородок и завернутый там аккуратной манжетой, полностью скрывал шею.
— Симон Федорович, — представился мужчина, пожимая руку Тарасу, а потом и Ежи Астровскому. — Проходите! — Он широким жестом хозяина направил их к своему рабочему столу, уже знакомому Тарасу по прежнему своему визиту в лабораторию.
В помещении было несколько сумрачно. Слева у окна стоял стол со скатертью, за которым принимала клиентов знакомая Оксаны. А на столе специалиста по вибрациям в ярко-желтом конусе света от включенной настольной лампы-трансформера лежала открытая книга.
Тарас улыбнулся, вспомнив, как он представлял себе свет от этой лампы.
Симон Федорович уселся на свое место, подождал, пока гости устроились на стульях по другую сторону стола.
— Я вам не предлагаю кофе или чая, — заговорил он осторожно и негромко, — потому что горячие напитки делают беседу приятной, но слишком легкомысленной. Итак, я вас слушаю…
Тарас и Ежи переглянулись, после чего Тарас понял, что сосед будет исполнять скорее роль мебели, чем рассказчика. И Тарас, немного сбивчивее, чем пару дней назад, начал говорить о нескольких пережитых им случаях внезапного страха на ночных улицах, и о женщине, забежавшей к ним ночью во двор, и о сне, в котором на него и на Оксану напали чайки.
Симон Федорович слушал внимательно, время от времени бросая взгляд на кивавшего головой Ежи Астровского.
Когда Тарас закончил, в помещении наступила тишина. Специалист по вибрациям впал в глубокую задумчивость. Его открытые глаза никуда не смотрели, что подталкивало к мысли, что он просто отключил свой взгляд на время размышлений. Минут пять спустя Ежи кашлянул. Симон Федорович вздрогнул и вернулся вниманием к своим посетителям.
— Да, — выдохнул он, — знакомая история.
Он выдвинул верхний ящик письменного стола, вытащил оттуда тонкую палочку длиной в два карандаша и передал ее Тарасу, после чего полуразвернулся влево и уставился на висевший на стене большой план Львова.
— Там кнопочка, нажмите! — сказал он Тарасу, заметив, что тот не знает, что делать с полученной от хозяина стола указкой.
Подождав, пока Тарас разобрался с лазерной указкой, Симон Федорович снова повернулся к плану города.
— Покажите, где вы живете! — попросил он. Красная точка указки прошлась по Пекарской и остановилась.
— А где еще с вами происходили эти случаи?
Тарас стал припоминать. Сначала показал отрезки Пекарской на углу Донцова, Филатова. Потом вспомнил, как страшно было Дарке, и показал на плане место, где стоит ее обменник.
— Ага, — закивал Симон Федорович. — Ладно.
Он снова выдвинул ящик стола и вытащил оттуда широкую папку, из которой извлек с десяток листов формата А-5. Положил их поверх раскрытой книги под конус света.
Верхний лист напоминал частично заштрихованную карандашом контурную карту.
— Видите, — Симон Федорович развернул карту к Тарасу и Ежи. — Это зафиксированные аномалии на тринадцатое сентября в два двадцать ночи.
Тарас наклонил голову, увидел, что действительно на карте был изображен фрагмент центра города, проспект Свободы со стороны Коперника. Заштрихован был как раз угол проспекта и Коперника.
Хозяин стола опустил поверх первой вторую контурную карту с другим фрагментом центра. Тут уже заштрихованным оказался целый отрезок улицы Франко от Грушевского до Зеленой. Сверху ручкой было написано «15 сентября 3.45 утра».
— И что это значит? — подал вдруг голос Ежи Астровский.
— Это значит, что мы имеем дело с аномалией, не привязанной к конкретному месту, или с аномалиями, связанными с несколькими конкретными местами, — спокойно ответил Симон Федорович. — Вы не первые, кто обратил внимание на эти, скажем так, малоприятные вещи. Я как раз занимаюсь негативными вибрациями… Если вы хотите мне помочь…
— Конечно, — с готовностью поспешил Тарас.
— Ну, тогда вы можете взять здесь напрокат изобретенный мною прибор и контурные схемы, а я вас проинструктирую, как и что делать. Согласны?
— А сколько стоит прокат прибора? — поинтересовался Ежи Астровский.
— Сто гривен за ночь.
Ежи скривил губы, оглянувшись на Тараса.
— Ну, а что будет дальше? — спросил Тарас.
— Дальше мы вместе с вами в конце концов обнаружим и ликвидируем причину этих аномалий, и город снова сможет спать спокойно, — улыбнулся Симон Федорович.
— Город и так спит спокойно, — проговорил Ежи, наклонив голову к контурной схеме.
— Я бы не стал так преувеличивать, — Симон Федорович бросил на Ежи снисходительный взгляд. — Если бы город спал спокойно, у нас бы не было всплеска ночных самоубийств и немотивированных преступлений именно во время и в местах, отмеченных на картах! — Он кивнул на пачку контурных схем. — Все эти страхи и птицы — это мелочи по сравнению с суицидами!
— Мелочи?! — повторил озадаченно Тарас. — А то, что ночью вдруг пропадает электричество в самом центре города, а Львовэнерго говорит, что никаких аварий и перебоев с электричеством не было? Это мелочи?
— Да, мелочи, — спокойно произнес специалист по вибрациям. — Это всё «человеческий фактор». Пьяная рука дежурного по подстанции нажала не ту кнопку, а потом сообщила начальству, что всё было в порядке… Вы же взрослые мужчины и должны понимать, что есть только две причины любых аномалий: природа и человеческий фактор. Природа не будет вгонять в страх случайных ночных прохожих или отключать электричество.
Тарас задумался.
— Хорошо, — сказал он после минутной паузы. — А чем поможет этот ваш прибор?
— Прибор покажет наличие и интенсивность негативных вибраций, вы зафисксируете границы этих вибраций на карте. Потом мы вычислим закономерности по времени и месту и общими усилиями, может, даже привлекая милицию или другие органы, возьмем источники аномалии в кольцо и вытащим их на свет божий.
— Источники аномалии?
— Ну да. Скорее всего, это группа каких-то веселых и талантливых студентов развлекается, не понимая всей серьезности последствий их экспериментов.
Тарас обмяк. Последние слова Симона Федоровича вызвали в нем прилив недоверия к этому человеку. Обвинить в происходящем каких-то студентов?!
— Вы ведь замечали, что одновременно с появлением страха в этих местах воздух вдруг казался солоноватым? — спросил Симон Федорович.
Тарас задумался, припоминая.
— Да, казался, — сказал он.
— Вот видите! Это всё может оказаться реакцией человеческого организма на какой-нибудь распыленный на определенном участке улицы газ… Вполне могут студенты-химики баловаться…
— Какое же это баловство?! — возмутился Ежи Астровский, резко вскинув голову.
— Для них — баловство, — уточнил свою мысль специалист по вибрациям. — Для нас и для города — серьезная проблема.
— А птицы? — спросил Тарас.
— Вы знаете, если надышаться определенных газов, то вы увидите и услышите не только птиц, но и динозавров! Вы извините, — Симон Федорович посмотрел на свои часы, — у меня через десять минут следующий посетитель. Давайте подытожим! Вы будете брать прибор?
— Да, — решительно ответил Тарас.
— Он очень простой в обращении. Сейчас я вам всё покажу и расскажу!
Аппарат одновременно напоминал счетчик Гейгера и старый переносной транзисторный радиоприемник. Удобная блестящая ручка охватывала темно-зеленое прямоугольное устройство с двумя индикаторами сверху. Обе стрелки в индикаторах лежали на «нулях», зеленый фон левой половины первого индикатора подсказывал, что левая зона определяла «норму», а вот фон правой половины своей кричащей краснотой предупреждал об опасности лучше любых слов и знаков. По полукругу шла штриховая разметка, поверх которой стояли цифры. Фон второго индикатора был полностью красным. Симон Федорович во время пояснений ни разу не назвал единицу, которой измеряются вибрации, но об этом Тарас подумал только на улице, когда уже шли они молча с Ежи в сторону Галицкого рынка. Ежи деловито нес файлик с десятком сложенных вдвое одинаковых контурных схем города.
Вдруг пустынную улицу перед ними перебежала кошка.
— Черная? — спросил, резко остановившись, Ежи, голос его слегка дрожал.
Тарас тоже остановился, попробовал отыскать животное взглядом, но оно уже исчезло за углом дома.
— Я не рассмотрел, — признался он. — То, что не белая, — это точно…
— Ты давай, включи эту штуку, чтобы мы случайно не зашли в какую-нибудь вибрацию, из которой потом живым не выберешься! — Страх овладевал Ежи постепенно, и это отражалось в его голосе.