Он старался не оглядываться на свой отряд, но женский голос, полный страсти, продолжал в подробностях развивать ту же тему, и Нино явственно услышал за своей спиной сдавленный смех.
– О мой неутомимый жеребец, я должна обладать тобой! Заставь меня покориться твоему любовному искусству, мой возлюбленный!
В этом месте звуки разносились необычайно гулко. Это было прямо-таки противоестественно! И слова не просто слышались отовсюду, они многократно отражались, так что полные желания звуки его имени и живые описания предлагаемых действий звучали так, будто их пел хор в храме.
Двое дозорных с пепельно-бледными лицами избегали его взгляда. В них не чувствовалось никакого веселья. Они в любом случае не осмелились бы улыбнуться, но вести, которые они принесли, не способствовали легкомыслию. Женщина, завывающая от желания, – это оскорбление, пусть даже смертельное оскорбление; но вооруженные мужчины, ожидающие их в засаде впереди, – это нечто большее.
Если судить по внешности и юному возрасту, Нино ди Карреру можно было бы заподозрить в безрассудстве, но он был осторожным командиром опытного отряда, а его дозорные были особенно хороши. Немногие отряды получили бы предупреждение заранее. Большинство командиров чувствовало бы себя в полной безопасности в присутствии почти сотни всадников. Нино слишком хорошо понимал, насколько важен этот поход за данью и для Халоньи, и для него самого. Он послал дозорных и вперед, и назад, и на оба фланга, и они вернулись, только достигнув гор. Передовые дозорные заметили тщательно подготовленную засаду у северного выхода из долины.
– Нино! Я вся горю! О любовь моя, я прежде всего женщина, а потом уже королева!
Почти невозможно сосредоточиться, когда такой голос наполняет чашу долины. Но сейчас сосредоточиться было жизненно необходимо: тот, кто устроил эту ловушку, должен был точно знать, сколько людей у джадитов. А это означало, что они не имеют численного превосходства. И это грозило серьезными неприятностями. Люди в засаде не могли быть из Фибаса: это было бы абсурдным – отдать золото, а потом напасть на них, чтобы его отнять. И эмир Бадир из Рагозы, под властью которого находился маленький, богатый город Фибас, сам санкционировал выплату этой дани, хоть и неохотно. Зачем выпускать деньги из хорошо защищенных стен, а потом атаковать на открытой местности? Зачем соглашаться платить, если чувствуешь в себе достаточно сил для нападения?
Все это не имело смысла. И поэтому было очевидно, что засада организована бандитами. Нино порадовался тому, что все еще способен ясно соображать – женщина на горе теперь делилась подробностями того, как она снимает одежду в предвкушении его появления, – и может разобраться в происходящем.
Но проблемы все еще оставались. То, что происходило, все еще казалось непостижимым. Почти невозможно было представить себе банду грабителей, достаточно крупную и хорошо вооруженную, чтобы устроить засаду на пути сотни прекрасно обученных всадников Джада.
Тут Нино ди Каррере пришла в голову одна мысль. Он прищурился. Почесал подбородок. Если только…
– Я вся дрожу, я умираю от желания, умираю. О Нино, приди ко мне с коротким мечом на твоих чреслах!
С коротким мечом?
Один из разведчиков вдруг закашлялся и резко втянул голову. Теперь сзади, где стоял отряд, раздавались явственные звуки смеха.
Это решило дело. Этого было достаточно.
– Эдрик! Ко мне! Живо! – Ди Каррера отдал эту отрывистую команду, не оборачиваясь. И тут же услышал стук копыт за спиной.
– Да, командир? – Его коренастый, расторопный заместитель, необычно раскрасневшийся, возник рядом с ним.
– Заставь эту женщину замолчать. Возьми пять человек.
Эдрик постарался остаться невозмутимым.
– Конечно, командир. Немедленно.
– Приди, мой жеребец! Мы поскачем с тобой в рай!
Теперь настала очередь Эдрика закашляться, отворачивая красное лицо.
– Когда придешь в себя, – ледяным тоном произнес Нино, – займись делом. Возможно, тебе интересно будет узнать, что у выхода из долины нас ждет засада.
Это быстро отрезвило заместителя.
– Вы думаете, что эта женщина связана с…
– Откуда, во имя Джада, мне знать? – огрызнулся Нино. – Займитесь ею, кем бы она ни была, и быстро возвращайтесь. Захватите ее с собой. Она нужна мне живой. А мы тем временем повернем обратно на юг и обогнем эту долину, как бы далеко это ни увело нас от нашей дороги. Ненавижу это место! – Он произнес это с бо́льшим чувством, чем намеревался. – Не хочу вести отряд в узкое пространство, которое враги хорошо знают.
Эдрик кивнул и пришпорил коня. Воины услышали, как он выкрикивает имена тех, кто будет его сопровождать. Нино несколько секунд сидел неподвижно, изо всех сил пытаясь размышлять под возбужденные вопли женщины, которые разносились по всей долине.
Несколько минут назад у него возникла важная мысль. Теперь она исчезла.
Но вернуться – правильное решение, он в этом не сомневался, как ни противно ему было отступать перед ашаритским сбродом. Если эти бандиты имели наглость устроить ловушку, не стоило попадать в нее, каким бы сильным ни был его отряд. Здесь нужно было проглотить свою гордость. Пока. Месть, как говорят, – это вино, которое нужно вкушать медленно.
Он услышал приближающийся топот копыт. Разведчики быстро посмотрели куда-то мимо него. Нино обернулся.
Те двое, которым он поручил прикрывать их с тыла, галопом подъехали к ним, резко натянули поводья и остановились.
– Командир! У нас в тылу вооруженный отряд! Они перекрыли южный конец долины!
– Мой неистовый, мой король! Возьми меня! Я вся горю!
– Что делает эта проклятая женщина?! – рявкнул Нино.
Он старался сдержаться. Ему необходимо было подумать, проявить решительность, не сердиться, не отвлекаться. Он секунду тупо смотрел на разведчиков, потом повернулся назад, на север, и посмотрел на дальний конец долины. Темнота царила там, где горы сходились и образовывали длинную горловину, а солнечный свет исчезал. Засада впереди, и теперь пространство сзади тоже перекрыто. Стоит еще промедлить – и их возьмут в клещи. Если у врагов достаточно людей. Но откуда у них может быть много людей? Это какая-то ерунда!
– Сколько человек сзади? – бросил он через плечо второй паре разведчиков.
– Трудно сказать, командир. Первая группа – человек двадцать пять или около того. За ними, кажется, идут остальные.
– Пешие?
– Конечно, командир. Разбойники не могут…
– Если я захочу узнать твое мнение, я спрошу!
– Да, командир.
– Проси меня о чем хочешь, о мой истинный повелитель! Я – твоя рабыня. Я лежу, обнаженная, и жду твоих объятий! Приказывай, повелевай мною!
Выругавшись, Нино резко запустил пальцы в волосы. Они здесь заперты! Это невероятно. Как могло в этом месте оказаться столько бандитов? Он видел, что Эдрик со своими пятью воинами начал подниматься по восточному склону, к вопящей женщине. Они смогут только часть пути проделать верхом, потом им придется спешиться. Она все время будет видеть их приближение.
Он принял решение. Настала пора проявить решительность лидера.
– Эдрик! – взревел Нино. Тот повернул своего коня. – Вернись сюда!
Нино ждал, вместе с четырьмя встревоженными всадниками, возвращения своего заместителя. Эдрик спустился, осторожно выбирая дорогу, потом галопом прискакал к ним.
– Забудь о ней! – хрипло приказал Нино. – Мы двинемся на север. Теперь позади нас тоже бандиты. Если разбойники находятся с обеих сторон, то мы двинемся вперед. Они должны были разделить силы поровну. Нет смысла теперь ехать назад. Я передумал. Я не отступлю перед ашаритскими бандитами.
Эдрик мрачно улыбнулся.
– В самом деле, командир. Мы преподадим им урок, которого они никогда не забудут. – Он развернулся и поскакал к отряду, на ходу выкрикивая приказы.
Нино решительно нахлобучил шлем. Эдрик молодец, в этом нет сомнений. Спокойная, уверенная манера заместителя служила поддержкой командиру. Его люди это видели и отвечали соответственно. У него был прекрасный отряд, великолепные кони, и каждый из всадников гордился тем, что его выбрали для этого задания. Кем бы ни оказались эти стервятники-ашариты, у них будут основания пожалеть о своей сегодняшней самонадеянности.
«За такой поступок, – решил Нино, – их необходимо сжечь. Прямо здесь, в долине. Пусть их вопли разносит эхо. Это будет предостережением. Следующие отряды, которые отправятся на юг за данью, скажут мне за это спасибо».
– Нино, мой сияющий, это твоя Фруэла! Я умираю от желания!
Эта женщина. Женщине придется подождать. Если она горит и умирает от желания, для нее тоже найдется огонь, очень скоро, рядом с теми, кто заставил ее участвовать в этом унизительном розыгрыше.
Вот так, сосредоточившись в гневе, Нино ди Каррера отбросил прочь растерянность и сомнения. Он выхватил меч. Его отряд уже выстроился в походную колонну позади него. Он оглянулся, увидел, как Эдрик коротко кивнул и поднял свой меч.
– Во славу Халоньи! – крикнул тогда Нино. – Вперед! Вперед, во имя святого Джада!
Они поскакали на север, очень быстро, но в тесном строю, мулы с золотом по-прежнему находились в центре отряда. Они пересекли долину, уже охваченные боевым пылом, с воинственными криками, в предвкушении схватки. Страха они не испытывали. Они знали, кто они и на что способны. Они пронеслись в ярком свете солнца по покрытой инеем траве и попали в тень там, где смыкались горы. Они с грохотом ворвались в темную расщелину, выкрикивая имя бога, сто отважных, хорошо обученных всадников Джада.
Идар ибн Тариф, который руководил сорока воинами на западной стороне горловины ущелья, без остановки сыпал проклятиями, проявляя удивительную изобретательность, с тех пор как разведчики джадитов были замечены на склонах над ними. В них стреляли и короткое время гнались за ними, но впустую.
Засаду обнаружили! Ловушка раскрыта. Долгая охота закончилась. Кто бы мог подумать, что командир джадитов окажется достаточно осторожным, чтобы послать вперед дозор! У этого человека сотня всадников. Ему полагается быть самонадеянным, беспечным. Во имя пресветлого Ашара, почему он так осторожен?