– Вы надеетесь, что я смогу просто войти туда вместе с вами?
Второй мужчина снова отвернулся. Из другого большого мешка он начал вынимать предметы одежды. Две голубые туники, два синих верхних балахона с белой каймой, две маленькие синие шапочки.
Джеана начала понимать.
– Мы – ваши сородичи, дорогая госпожа. Лекари вашей веры из Фезаны, приехали у вас учиться. Мы слишком мало знаем о детских болезнях, увы, а ваше искусство в этой области всем известно. Обоим мальчикам давно пора пройти очередной осмотр. Вы проводите нас туда, представите как своих знакомых лекарей и отведете к детям. Вот и все.
– И что произойдет дальше?
Второй мужчина улыбнулся, стоя у фонтана; он надевал синюю с белым одежду киндата.
– Вы действительно хотите получить ответ на этот вопрос?
Разумеется, это и был ответ.
– Нет, – сказала она. – Я этого не сделаю.
– Мне очень жаль это слышать, – невозмутимо произнес второй. – Лично я не люблю скопить мужчин, даже если меня провоцируют. Тем не менее вы видите, что у вашего слуги надежно заткнут рот. Когда мы будем отрезать его половые органы, он, естественно, попытается закричать. Но его никто не услышит.
Джеана пыталась дышать нормально. Сореника. Они делали то же в Соренике.
– А если сейчас закричу я? – спросила она больше для того, чтобы выиграть время.
Но их, казалось, ничем нельзя было пронять. Тот, что у фонтана, уже полностью оделся, как киндат, первый снял свой отороченный мехом плащ, готовясь сделать то же самое.
Он сказал:
– Здесь запертая дверь и высокая стена. Вы должны были это заметить. Вы оба умрете, а мы выйдем через дом в боковой переулок и затеряемся в городе раньше, чем кто-нибудь взломает эту дверь и найдет кастрированного мужчину и мертвую женщину с выпущенными кишками. В самом деле, доктор, я надеялся, что вы не станете делать глупостей.
Тогда Джеана начала про себя, совершенно несправедливо, проклинать всех знакомых ей в Рагозе мужчин. Мазура. Аммара. Родриго. Альвара и Хусари. Когда вокруг столько доблести, как такое могло произойти?
Причиной, конечно, было ее настойчивое требование независимости и их готовность обеспечить ей эту независимость, что и делало ее проклятия несправедливыми. «В сложившихся обстоятельствах, – решила Джеана, – справедливость не имеет никакого значения: один из них каким-то образом должен был оказаться здесь и предотвратить это».
– Зачем вам нужны дети? – спросила она.
– Для вашей же пользы не задавайте слишком много вопросов. Мы ничего не имеем против того, чтобы оставить вас обоих в живых, когда все будет кончено, но вы понимаете, что мы здесь немного рискуем и не можем позволить вам увеличить этот риск.
Он еще не успел договорить, как Джеана все поняла. Она могла сообщить им об этом, но мысли ее теперь прояснились, и она осознавала, что этим подпишет себе смертный приговор, и Веласу тоже, здесь, в заброшенном дворе. Она промолчала.
Это дело рук Альмалика Второго Картадского, она была уверена. Он стремится уничтожить маленьких мальчиков, своих братьев, которые представляют угрозу его трону самим своим существованием. Правители и их братья; древняя история, повторяющаяся заново в каждом поколении, в том числе и в ее поколении.
Оба мужчины закончили переодевание. Каждый из них взял маленькую сумку и достал флакон для мочи, эмблему профессии. Ее инструменты и флакон обычно нес Велас. Высокий убийца жестом указал на них Джеане, и она через мгновение сама подняла свои вещи.
– Я все время буду рядом с вами, – предупредил тот, что пониже. – Можете, конечно, закричать. Вы умрете, и, разумеется, умрет ваш слуга здесь, его некому будет спасти. Нас тоже могут убить, но вам не стоит на это рассчитывать, так как мы большие мастера своего дела. Я бы не советовал пытаться помешать нам, доктор. Куда мы идем?
У нее не было выбора. Пока. Пока она не вышла из этого двора. Она оглянулась на Веласа, но теперь его загораживал край фонтана. Поднялся ветер, и дождь полил сильнее, он хлестал косыми, холодными струями. Времени оставалось немного. Она мрачно назвала дом. Потом надвинула капюшон и вышла вместе с ними.
Дом, где жили двое маленьких детей Забиры Картадской, иногда вместе с матерью, чаще без нее, находился неподалеку от дворца. Квартал был богатый и тихий.
У Джеаны быстро улетучилась всякая надежда на то, что ее увидит кто-то из знакомых. Двое ее похитителей хорошо знали Рагозу: то ли уже бывали здесь, то ли быстро изучили город. Они вели Джеану по извилистому маршруту, в обход базара и дворцовых площадей. Теперь они не спешили.
Они даже миновали одну из больниц, где находились пациенты Джеаны, слишком тяжелые, чтобы оставаться дома, но убийцы тоже явно знали об этом: они держались противоположной стороны улицы и не замедляли шага. Она вспомнила, проходя мимо двери, как Родриго Бельмонте и Аммар ибн Хайран однажды ночью вместе свернули за тот же угол, который сейчас огибала она в компании двоих людей, использующих ее для убийства детей.
Мужчины шагали совсем близко к Джеане и, зажав ее с двух сторон, делали вид, что оживленно беседуют. Для всех окружающих три лекаря-киндата со своими принадлежностями шли к пациенту, достаточно состоятельному, чтобы заплатить им. В том квартале, где они находились, это не служило поводом для комментариев. В холодное, дождливое утро было мало прохожих, которые могли бы их заметить. «Даже погода против меня», – подумала Джеана. Она с ужасом представила себе Веласа, обнаженного и дрожащего под колючим дождем в том пустом дворе.
Они подошли к указанному ею дому.
В первый раз Джеана подумала о самих детях, которые здесь жили. Раньше она всего дважды видела их, ее вызывали для лечения каких-то пустяковых болезней. «Я даже хотела отказаться», – вспомнила Джеана. Младший из этих детей стал причиной слепоты и немоты ее отца. Однако, думая об Исхаке и зная, как бы поступил он, она все же пошла. Нельзя винить детей. Детям она обязана оказать помощь в строгом соответствии с данной ею клятвой Галинуса.
И тут возникал ужасный вопрос о том, что она делает сейчас. Она постучала в дверь.
– Просите позвать мать, – быстро прошептал высокий. Впервые в его голосе послышалось напряжение. Это странным образом успокоило Джеану. Они совсем не так невозмутимы, как кажется. «Ублюдок-киндат» – так он назвал Веласа. Она желала смерти этим людям.
Дверь открылась. На пороге стоял управляющий, за ним виднелись хорошо освещенный коридор и внутренний двор. Это был изысканный дом. Она помнила этого управляющего по прошлым своим визитам: безобидный, честный человек. Он широко раскрыл глаза от удивления.
– Доктор? Что случилось?
Джеана сделала глубокий вдох. Невидимый под плащом кинжал прижался к ее спине.
– Госпожа Забира дома? Она меня ждет?
– Нет, доктор. – Голос управляющего был виноватым и встревоженным. – Она сегодня утром во дворце. И она не предупредила нас о вашем визите.
Тот из двоих, что был пониже, сухо рассмеялся.
– Типичная мать! Только когда малыши серьезно больны, нас ждут. Мы договорились о визите два дня назад. Джеана бет Исхак проявила любезность и позволила нам сопровождать ее во время посещения маленьких пациентов. Мы учимся, чтобы улучшить наши навыки в исцелении малышей. – Он слегка приподнял свой флакон.
Управляющий неуверенно смотрел на Джеану. Она почувствовала, как острие кинжала проникло сквозь одежду и прижалось к коже.
– Действительно, – в отчаянии произнесла она. – Хозяйка вам совсем ничего не сказала?
– Мне не сказала, доктор. – Он все еще говорил виноватым голосом.
«Если бы он оказался более суровым человеком, – подумала она, – то захлопнул бы перед нами дверь и попросил прийти снова, когда Забира вернется домой».
– Ну, тогда, – сделала попытку Джеана, – если она не…
– Но я вас знаю, доктор, и знаю, что хозяйка вам доверяет. Это, наверное, недоразумение. Боюсь, мальчики сейчас расшалились, но входите, прошу вас. – Управляющий приветливо улыбнулся. Один из мужчин благожелательно посмотрел на него и дал ему серебряную монету. Это было слишком много и должно было насторожить хорошего слугу. Управляющий взял монету и с поклонами впустил их. Джеана с удовольствием анатомировала бы его.
– Идите прямо по лестнице наверх, доктор, – тихо сказал он Джеане. – Приготовить вам горячие напитки? Сегодня холодно.
– Это было бы чудесно, – ответил невысокий убийца, снимая плащ, а затем почтительно помогая снять плащ Джеане. Кинжала не было видно, но потом, когда управляющий поспешно забрал у всех троих одежду, Джеана снова ощутила лезвие у своего бока.
Теперь сверху доносились смех детей и протесты, очевидно, побежденного слуги. Что-то с грохотом упало. На мгновение стало тихо, потом снова раздался звонкий хохот.
Управляющий встревожился.
– Возможно, потребуются успокоительные средства, – мягко произнес один из похитителей и улыбнулся, давая понять, что это просто шутка.
Они подошли к лестнице и начали подниматься наверх. Управляющий несколько секунд смотрел им вслед, потом отвернулся, чтобы отдать распоряжение приготовить напитки.
– Они всего лишь дети, – тихо сказала Джеана. Сердце сильно билось в ее груди, страх нарастал, леденя хуже всякого ветра на улице. Она начинала понимать, что не сможет этого сделать.
«Когда поднимемся по лестнице, – подумала она. – Последний шанс». Она молилась, чтобы там кто-нибудь оказался.
– Дети все время умирают, – прошептал идущий рядом человек с ножом. – Вы – лекарь, вам это известно. Один из них совсем не должен был родиться. Это вам тоже известно. Им не будет больно.
Они добрались до верхней площадки.
Коридоры тянулись в две стороны – вперед и вправо; они огибали внутренний двор дома. Она увидела вычурные двери со стеклянными панелями, выходящие на внутреннюю галерею над садом. Другие двери вели в комнаты. Смех теперь смолк. Было очень тихо. Джеана в отчаянии посмотрела в обе стороны. Смерть находится здесь, в этом доме, а она к ней не готова.