– С самого первого дня. Я нашел ваше место на базаре. Ваша мать сказала, что вы там откроете палатку. Потом я отыскал Капитана, сэра Родриго. И он вспомнил меня и был рад, что я пришел. Он выделил мне место для сна в своем отряде и велел наблюдать за вами, когда вы не при дворе и не с его людьми.
– Я же сказала всем вам, что не хочу, чтобы за мной следили и ходили по пятам! – возмутилась Джеана.
Идар ибн Тариф положил руку ей на плечо и сжал его. Он не был похож на тех разбойников, о которых она слышала.
– Действительно сказала, – согласился Аммар, и в его тоне не было обычного легкомыслия. Он сидел на одной из маленьких кроватей и внимательно смотрел на Джеану. Огонь свечей золотил его волосы и отражался в глазах. – Мы все приносим свои извинения, отчасти за непослушание. Родриго считал, и я с ним согласился, что тебе может грозить опасность, так как ты, помимо всего прочего, спасла Хусари от мувардийцев.
– Но почему вы решили, что я не узнаю Зири? Я должна была его узнать.
– Мы, конечно, не были уверены. Ему велели следовать за тобой осторожно и сказали, что ответить тебе, если ты его все же заметишь. Твои родители это одобрили, между прочим.
– Откуда тебе это известно?
– Я же обещал твоему отцу, что буду писать ему. Помнишь? Я стараюсь держать слово.
«Кажется, у них все тщательно продумано». Она посмотрела на Зири.
– Где ты научился так ловко обращаться с кинжалом?
Он выглядел одновременно довольным и смущенным.
– Я жил с людьми Капитана, доктор. Они меня учили. Сам сэр Родриго дал мне этот клинок. А господин ибн Хайран показал, как прятать его в рукаве и доставать оттуда.
Джеана снова перевела взгляд на Аммара.
– А Велас? Что, если бы он его узнал, даже если я не узнаю?
– Велас его узнал, Джеана. – Голос ибн Хайрана звучал мягко, почти таким же тоном он разговаривал с младшим из мальчиков. – Он заметил Зири некоторое время назад и пошел к Родриго. И они пришли к соглашению. Велас разделял наше мнение, что Зири – это мудрая предосторожность. И это так, моя дорогая. Именно Зири сегодня утром находился на верху стены того двора и слышал, как люди из Картады рассказывали тебе о своих намерениях. Он нашел Альвара, а тот меня. Мы успели появиться здесь раньше вас.
– Я чувствую себя ребенком, – вздохнула Джеана. Альвар за ее спиной издал протестующий звук.
– Ничего подобного, – ответил ибн Хайран, поднимаясь с кровати. – Это не так, Джеана. Но как тебе, возможно, придется заботиться о нас и лечить нас от болезней и ран, так и мы должны заботиться о тебе, правда? Хотя бы лишь для того, чтобы поддерживать равновесие, как ваши киндатские луны уравновешивают солнце и звезды.
Джеана подняла на него взгляд.
– Не будь поэтом до такой степени, – запальчиво произнесла она. – Меня не собьешь с толку изящными образами. Я обдумаю сложившуюся ситуацию, а потом дам вам знать, как отношусь ко всему этому. Особенно мне хотелось бы поговорить с Родриго, – прибавила она. – Это он обещал, что меня оставят в покое.
– Я боялся, что ты об этом вспомнишь, – произнес человек, входящий из коридора.
Родриго Бельмонте, еще в сапогах и зимнем плаще, с мечом и хлыстом у пояса, шагнул в комнату. Каким бы нелепым это ни казалось, в каждой руке он нес по чашке шоколада.
Он протянул одну Джеане.
– Выпей. Я дал слово, что это для тебя, и ни для кого другого. Старший мальчик там, внизу, жадничал и хотел выпить все.
– А как же я? – пожаловался ибн Хайран. – Я вывихнул себе кисти и пальцы, изображая для них волков и поросят.
Родриго рассмеялся и сделал глоток из второй чашки.
– Ну, если хочешь знать правду, то эта чашка предназначалась тебе в качестве награды, но слова я не давал. К тому же шоколад вкусный, а я замерз. А ты все время был в доме, в тепле.
– Ты испачкал шоколадом усы, – сказала Джеана. – И тебе полагается находиться за стенами. Защищать город. Какая польза от того, что ты пришел сейчас?
– Вот именно, – энергично закивал Аммар. – Отдай мой шоколад.
Родриго отдал. Он смотрел на Джеану.
– Меня привел Мартин. Мы были недалеко. Джеана, тебе придется выбрать: или ты сердишься на меня за то, что тебя охраняли, или за то, что меня не было здесь, чтобы самому тебя защищать.
– Почему? – огрызнулась она. – Почему я не могу сердиться и за то, и за другое?
– Вот именно, – повторил Аммар, прихлебывая шоколад. Его голос звучал так самодовольно, что она чуть не рассмеялась. «Он ничего не делает случайно», – напомнила она себе, стараясь вернуть самообладание. Зири и Идар улыбались, и Альвар тоже, пусть и нехотя.
Джеана обвела их взглядом и наконец осознала, что все позади. Они спасли жизнь ей и Веласу, и двум детям. Возможно, она проявляет некоторую неблагодарность.
– Извини, что нарушил обещание, – серьезным тоном произнес Родриго. – Мне тогда не хотелось снова спорить с тобой, и появление Зири показалось подарком судьбы. Ты знаешь, что он преодолел перевал в одиночку?
– Я догадалась. – Она действительно неблагодарная. – Что вы сделаете с этими двумя? – спросила она. – Кто они?
– Так вышло, что я знаю их обоих. – Это сказал Аммар. – Альмалик несколько раз использовал этих людей. По-видимому, его сын об этом вспомнил. Они были его лучшими убийцами.
– Это вызовет скандал?
Аммар покачал головой и взглянул на Родриго.
– Не думаю, что это необходимо. Есть способ получше.
– Никто не знает, что они подобрались так близко, кроме слуг в доме, – задумчиво произнес Родриго. – Думаю, им можно доверять.
Аммар кивнул.
– Я тоже так думаю. Кажется, я слышал, – осторожно продолжал он, – что двое купцов из Картады были, к несчастью, убиты во время ссоры в таверне вскоре после приезда сюда. Думаю, соответствующая гильдия должна послать извинения и соболезнования в Картаду. Пусть Альмалик думает, что их разоблачили, как только они приехали. Пусть еще больше встревожится.
– Ты знаешь этого человека, – сказал Родриго.
– Знаю, – согласился ибн Хайран. – Не так хорошо, как я когда-то думал, но достаточно хорошо.
– Что он сделает дальше? – внезапно спросила Джеана. Аммар ибн Хайран посмотрел на нее. Теперь его лицо стало очень серьезным. Он поставил чашку с шоколадом.
– Полагаю, – сказал он, – Альмалик попытается заполучить меня обратно.
Ненадолго повисло молчание.
– Ему это удастся? – Родриго был прям, как всегда. Аммар пожал плечами.
– Я теперь наемник, помнишь? Как и ты. Каков был бы твой ответ? Если бы король Рамиро завтра позвал тебя, ты бы разорвал здесь свой контракт и уехал домой?
Снова молчание.
– Не знаю, – ответил наконец Родриго Бельмонте. – Хотя моя жена вонзила бы в меня меч, если бы услышала эти слова.
– Тогда, похоже, мое положение лучше твоего, потому что, если я дам такой ответ, ни одна женщина меня не убьет, – улыбнулся ибн Хайран.
– Не будь так в этом уверен, – посоветовала Джеана.
Они все удивленно уставились на нее, прежде чем она улыбнулась.
– Кстати, благодарю вас, – сказала она, обращаясь ко всем сразу.
Глава XII
Ближе к концу зимы, когда первые полевые цветы расцветали на лугах, но снег еще лежал толстым слоем на высоких плато и горных перевалах, три короля Эспераньи встретились в Вальедо, недалеко от Карказии, чтобы поохотиться на лосей и кабанов в дубовых рощах, где пахло возрождающейся жизнью и пробуждение весны ощущалось в крови.
Хотя даже по лучшим из древних прямых дорог передвигаться было весьма затруднительно из-за грязи, королей сопровождали королевы и довольно большие свиты придворных, поскольку охота – какое бы удовольствие она ни доставляла – служила лишь предлогом для этой встречи.
Именно Жиро де Шерваль, знаменитый клирик из Фериереса, вместе со своими собратьями, зимующими в Эшалау и Орведо, убедил этих троих людей, которые боялись и ненавидели друг друга, собраться вместе ранней весной и посовещаться после охоты в поле и в лесу.
«Близится более крупная охота, – заявляли священники при дворе каждого из королей. – Охота, которая послужит к вящей славе Джада и принесет огромное богатство, власть и славу каждой из трех стран, выкроенных из остатков Эспераньи».
Послужить во славу Джада – конечно, дело достойное. С этим все соглашались. Богатство и власть, и, разумеется, слава – эти перспективы стоили путешествия. Стоили ли они также объединения сторон – это еще надо было посмотреть.
Прошло два дня с тех пор, как делегация из Руэнды, прибывшая последней, присоединилась к остальным за стенами Карказии. Пока что не произошло никаких неприятных инцидентов, ничего достойного упоминания. Король Халоньи Бермудо доказал, что ни в чем не уступает племянникам: ни в верховой езде, ни во владении копьем при охоте на кабана. Среди королев похвал удостоилась рыжеволосая Инес Вальедская, дочь помешанного на охоте короля Фериереса. Она была явно лучшей наездницей, чем все собравшиеся здесь женщины – и большинство мужчин-придворных.
Рамиро, ее супруг, известный своим умом и честолюбием, чаще всего выглядел невнимательным и занятым собственными мыслями, даже во время дневных и вечерних дискуссий о политике и войне. Задавать вопросы и выдвигать возражения он предоставил министру.
Король Бермудо яростно охотился по утрам и говорил на собраниях о мести Рагозе и Фибасу, которые не выполнили обязательств по выплате ему первой в истории дани. Он принял соболезнования по поводу гибели своего любимого придворного, юного графа Нино ди Карреры, попавшего в засаду бандитов в одной из долин Аль-Рассана. Не совсем понятно было, как простая банда разбойников могла разгромить отряд из сотни хорошо обученных всадников на отличных конях, но все проявили такт, и никто об этом не спрашивал. Было замечено, что у королевы Фруэлы, еще красивой женщины, глаза туманились при упоминании о погибшем молодом кавалере.
Король Руэнды Санчес постоянно пил из фляги, притороченной к луке седла, или из полной чаши на послеполуденных совещаниях и в пиршественном зале. Вино не оказывало на него заметного действия, но охотился он тоже без видимого успеха. Утром его стрелы летели удивительно неточно, хотя искусство верховой езды оставалось безупречным. Говорите что хотите о горячей голове короля Руэнды, но ездить верхом он умел.