Прошло еще четыре дня. Погода оставалась мягкой; они упорно двигались вперед, армия шла по лугам Аль-Рассана под грохот копыт и в клубах пыли.
И однажды утром, незадолго до того как их солдаты свернули лагерь, Диего объявил, что он видел отца и что тот скачет на запад.
Король и его министр, и высокий клирик из Фериереса стали задавать ему всевозможные вопросы, на которые он не мог ответить.
Когда-то подобные вопросы вызывали у Диего чувство ущербности, словно он подводил людей, если не в состоянии был удовлетворить их любопытство. Он не любил никого разочаровывать. Позже, однако, эти расспросы – даже расспросы родителей – стали его раздражать, так как свидетельствовали об их неспособности понять границы его возможностей. Диего научился в таких случаях быть терпеливым. Реальность такова, что люди действительно не понимают границ его дара; они и не могут понять, потому что не имеют представления, как он делает то, что делает.
Диего и сам не совсем понимал свой дар: откуда он взялся, почему, что он означает? Конечно, кое-что мальчик понимал. Он знал: то, что он умеет, делает его не похожим на других. Он знал – мать сказала ему об этом давным-давно, – что существует какая-то неясная опасность, связанная с его отличием от других, и что он не должен рассказывать другим о том, что умеет делать.
Все это, конечно, сейчас изменилось. Приехали всадники от короля Вальедо и увезли его на войну. Фернан, естественно, тоже поехал. Это Фернану всегда хотелось отправиться на войну, но когда они приехали к лагерю у стен Карказии, стало ясно – во время первой, пугающей встречи с самим королем и клириком из-за гор, – что им нужен был именно Диего. Ему пришлось, смущаясь, объяснять, что он умеет делать.
Не так уж много, в действительности. Он видел, что они разочарованы. Иногда в прошлом он удивлялся всей этой таинственности и тревоге. Его дар был несложным: ему иногда удавалось определить, где находится тот или иной член его семьи, даже когда они находились далеко. Отец, мать, брат, хотя Фернан никогда не оказывался далеко от него, а мать – очень редко.
И еще он иногда мог почувствовать опасность, грозящую кому-то из них троих. И почти всегда этим кем-то оказывался его отец. Жизни отца часто угрожала большая опасность.
Фернан хотел стать точно таким же, как отец. Он мечтал об этом, тренировался ради этого, торопил детские годы, чтобы поскорее взяться за настоящее оружие и воевать.
Фернан был сильнее и быстрее, хотя они родились совершенно одинаковыми. Иногда Диего казалось, что его отец предпочитает Фернана, но иногда он думал иначе. Он любил отца безграничной любовью. Другим Родриго внушал страх, Диего это знал. Он считал это забавным. Фернан так не думал; Фернан считал это полезным. В таких малостях они расходились.
Это не имело большого значения. Ничто не может разлучить сыновей Родриго Бельмонте; они точно это знали еще в самом раннем детстве.
Фернану нравилось почти все в той кампании, в которой они участвовали. Диего считал, что здесь интересно; несомненно, это было лучше, чем провести еще одно лето на ранчо, но его охватывало прежнее чувство тревоги, когда оказывалось, что он разочаровывает тех, кто призвал его сюда на помощь. Во время первой встречи он старался отвечать на резкие вопросы верховного клирика как можно подробнее. Министр и король тоже задали несколько вопросов. Больше всего ему понравился король, хотя кто он, Диего, такой, чтобы ему нравился или не нравился король?
В любом случае, он не мог оказать им большой помощи, и он старался ясно дать им это понять. Несколько дней назад он почувствовал появление матери среди главных сил армии, до которых было полдня пути. Конечно, он сказал об этом Фернану. Подумал, не сказать ли королю и клирику из Фериереса, просто чтобы что-то им предложить, но мысль о матери заставила его промолчать. Несомненно, ее передвижения не касались военной кампании. Он чувствовал, что говорить о ней будет в некотором роде предательством, поэтому промолчал. Кроме того, он знал, почему она приехала. Фернан тоже знал. Поэтому сделался колючим и сердитым; Диего же просто стало грустно. Возможно, им следовало дождаться, когда она вернется домой в тот день, прежде чем уехать. Со времени отъезда он чувствовал свою вину перед ней.
Он понимал, что она не позволила бы им отправиться в армию, если бы была на ранчо, когда появились солдаты. Фернан посмеялся над ним, когда он высказал это предположение, и возразил, что их мать, какой бы властной она ни была, вряд ли посмела бы ослушаться прямого приказа короля.
Диего не был в этом так уж уверен. Он обнаружил, что скучает по матери. Она была с ним мягче, чем с большинством людей. Он знал, что Фернан тоже по ней скучает, но брат стал бы все отрицать, если бы Диего заговорил об этом. Зато они говорили об отце. Взгляд Фернана на мир позволял скучать по отцу – это было правильно.
Затем, однажды утром, Диего проснулся, продолжая мысленно видеть Родриго. Изображение было нечетким, потому что отец скакал очень быстро, и пейзаж менялся тоже очень быстро, так что Диего не смог получить ясную картину. Но отец приближался к ним с востока и был уже недалеко.
Диего еще немного полежал под одеялом с закрытыми глазами, пытаясь сосредоточиться. Он слышал, как рядом с ним проснулся Фернан и начал что-то говорить. Потом Фернан замолчал. Он обычно понимал, когда Диего уходит куда-то вовне или, наоборот, куда-то внутрь. Трудно подобрать для этого правильные слова.
Пейзаж никак не хотел становиться четким. Он видел, что с его отцом всего несколько людей вместо большого отряда, а вдали, похоже, течет река – что, если Диего правильно помнил карту, было логично. Родриго ехал вдоль Тавареса. Кажется, его что-то тревожило, но Диего не ощущал непосредственной опасности. Он попытался мысленно немного отодвинуться от отца, чтобы попробовать точнее определить место. Увидел реку, луга, холмы.
Потом ясно возникло изображение города и его стен. Наверное, это Фезана. Его отец едет в Фезану.
Диего открыл глаза. Фернан сидел рядом и наблюдал за ним. Брат молча протянул ему апельсин, уже нарезанный. Диего вонзил в него зубы.
– Зачем папе может понадобиться ехать в Фезану? – тихо спросил он.
Фернан нахмурился.
– Не имею понятия, – ответил он в конце концов. – А он едет? Ты скажешь об этом королю?
– Наверное. Для этого мы здесь, ведь так?
Диего знал, что Фернану не нравится так думать, но это было правдой. Сначала они рассказали Иберо. Потом Диего, его брат и их наставник пошли искать короля Рамиро.
Через поразительно короткое время после этого разговора они уже мчались вместе с королем, министром и сотней лучших всадников Вальедо по направлению к Фезане, до которой надо было скакать целый день.
– Это очень важно, – сказал тогда Диего король. – Ты оправдал свое пребывание здесь. Мы благодарим тебя.
– Папе не грозят неприятности? – резко спросил Фернан. Он больше не смущался в этом обществе. – Его ведь не высылали из этих мест? Только из Вальедо.
Король Рамиро молча посмотрел на обоих мальчиков. Выражение его лица смягчилось.
– Вы этого опасались? Вашему отцу ничего не грозит, совсем ничего. С моей стороны. Мне надо перехватить его раньше, чем он попадет в Фезану. Не имею представления, зачем он туда едет, но я хочу остановить его и прервать его ссылку. Он мне очень нужен в этой кампании. Я ведь не могу допустить, чтобы мой лучший капитан попал в капкан в городе, который я собираюсь осадить.
Фернан серьезно кивнул, словно его мысли текли примерно в том же направлении. Возможно, он и правда так думал. Диего, у которого был другой характер и другие реакции, быстро взглянул на графа Гонзалеса, когда король назвал Родриго своим лучшим капитаном. Но не смог ничего прочесть на лице министра.
Они все утро скакали так быстро, что догнали и обогнали несколько групп фермеров и крестьян, бегущих в Фезану от их войска. Люди начинали кричать, когда всадники мчались мимо, но только в полдень король приказал убить одну группу ашаритов. Это были их первые жертвы в этой войне.
Диего дали понять, что это важно. Люди, сбегающиеся в Фезану, и те, кто ждет в городе, должны их ужасно бояться – чтобы усомниться в целесообразности сопротивления. Обнесенные стенами города, такие, как Фезана, невозможно взять штурмом, их приходится осаждать, и боевой дух защитников города имеет большое значение. Некоторое количество людей должно погибнуть, чтобы весть об убийстве понеслась в город впереди армии.
Ни он, ни Фернан не входили в число тех, кто откололся от их отряда и начал выкашивать ту кучку семей, на которую указал король. Диего, со своей стороны, был очень рад, что остался в стороне. Он увидел, как Фернан оглянулся через плечо на скаку, наблюдая за бойней. Диего лишь раз взглянул и больше не смотрел туда. Он подумал, что его брат тоже втайне испытывает облегчение от того, что не участвует в побоище. Конечно, он этого не сказал. Но во время их игр Фернан всегда дрался с закутанными до глаз мувардийцами. Несмотря на огромное численное превосходство противника, господа Фернан и Диего Бельмонте со своими доблестными всадниками ухитрялись побеждать, прорываясь сквозь ряды воинов пустыни, чтобы спасти своего плененного отца и короля и заслужить их глубокую благодарность.
Рубить фермеров и маленьких детей на пыльной дороге – это нечто совсем другое. Отряд короля галопом мчался дальше, а позади него раздавались вопли. Солдаты, выполнившие свою задачу, догнали их немного позднее. Жиро де Шерваль, возбужденный и довольный, благословил их и их оружие. Звенящим голосом, который показался Диего чересчур громким, он прокричал, что они вписали достойную гордости страницу в историю Эспераньи.
После этого король приказал устроить отдых, и люди спешились, чтобы попить воды и поесть. Солнце стояло высоко, но год только начался, и было не слишком жарко. Диего прогуливался немного в стороне, он нашел тень под кустами, сел на землю, закрыл глаза и стал искать отца. В этом состоит его задача. Ради этого они здесь. Позднее ему надо будет хорошенько это обдумать.