– Какая? – прохрипел Рогачев, которому при его весе и наверняка неважной физической подготовке было крайне неудобно находиться в согбенном положении.
– Под черепушкой забродит, – с выражением поэта на простодушном лице уточнил Иван, – и каюк, инсульт, парализует на фиг. Все, можно попробовать дернуть, я ее малость подрубил.
– Живее! – начал беспокоиться Рогачев. – Изо всех сил! Сколько есть, столько и приложите. Не хочу тут от инсульта скосопятиться.
Вновь выстроилась живая цепочка и…
Тут мне следует дать некоторые объяснения. По изначальному проекту в левой части нашего дома следовало быть гаражу. Мы, узнав о том, что попасть к машинам теперь будет совсем просто, сначала обрадовались, но потом Зайка поехала в гости к одной своей знакомой и явилась назад с категоричным заявлением:
– Никаких автомобилей в здании. У Ленки и в прихожей, и в холле, и даже в столовой, когда кто-нибудь начинает заводить двигатель, пахнет выхлопными газами.
Спорить с Заюшкой не берется никто: Ольга страшна в гневе. Впрочем, на сей раз она оказалась на сто процентов права: приходя в гости к тем, кто живет в коттеджах, объединенных с гаражами, я всегда унюхивала запах отработанного топлива.
В результате мы сконструировали у забора навес, а в помещении, где так и не разместился гараж, устроили баню с просторной комнатой для отдыха. Но поскольку поправки в проект вносились уже во время строительства, коренным образом переделать «автодом» не получилось. Мы не стали закладывать большие проемы, предназначенные для ворот, – вставили туда здоровенные стеклопакеты от потолка до пола. И вскоре сообразили, что сглупили. И правда, можно ли хорошо расслабиться после баньки в комнате, одна из стен которой целиком прозрачная и вдобавок выходит на дорогу?
Но мы решили не унывать. Теперь у нас там живой уголок – несколько аквариумов с рыбками, черепашками и диван, на котором сейчас вольготно расположился Крошка Че Второй. Почему у него такое имя и откуда в нашей семье появился сей субъект, я уже объясняла и повторяться не хочу, лишь уточню: никто из нас, включая дипломированного ветеринара Дениску и желающую стать Айболитом Маню, не способен определить, кем является Че. Птица? Да, у Че имеются два крылышка, размером с почтовую марку, но они кажутся крохотульками на фоне большого, словно у индюка, туловища. Жилистые желтые лапы с мощными когтями похожи на орлиные, зато перьев нет. Вернее, они есть, но человеку, впервые увидевшему Че, кажется, что невероятное создание покрыто мелкозавитой шестью, как у новорожденного ягненка. Голова у Че круглая, и на макушке торчат треугольные, совсем кошачьи уши. Еще у нашего героя наличествует хвост, смахивающий на тот, что торчит у Банди.
Иногда Че сладко зевает, потом расставляет лапы, совершенно по-кошачьи потягивается и виляет продолжением позвоночника. В такую минуту меня всегда охватывает любопытство – кто родители милашки? А далекие предки? Бабушка кошка, папа собака, мама индейка, а папа баран? Да, кстати, .ног у Че четыре, и он очень ловко ими пользуется, летать же не умеет совершенно, из чего я делаю вывод: орлов в роду у красавчика не имелось, максимум гуси. Между прочим, воды Че совершенно не боится. Поэтому слово «птичка», обращенное к нему, не имеет под собой никакого основания, но мы упорно продолжаем считать Че кем-то вроде соловья. Правда, он никогда не поет, просто издает разные, не особо мелодичные звуки.
Все уродство Че искупает его светлый, радостно-оптимистичный характер. Быстро перебирая четырьмя лапами, очаровашка носится по дому, и при этом он ничего не разбил в отличие от Снапа, регулярно уничтожающего напольные лампы, не ободрал диван, как кошки. Че не устраивает норы из одеял, как Банди, всегда в отличие от вредной Черри откликается на зов и не роется в миске у Жюли, отпихивая йоркшириху. Че невероятно интеллигентен и очень мил, он равно хорош со всеми, но особую страсть питает к Хучику. Иногда я наблюдаю такую картину: мопс дремлет в кресле, а на толстой бежевой тушке восседает, нахохлившись, Че, и все его «меховые перья» опущены вниз – птичка явно пытается греть приятеля. Мы выводим Че гулять, дома он не пачкает пол, а после семи вечера котособакоптицеягненок укладывается спать. Подремать Че предпочитает в тихом уголке, он великолепно знает: после вкусного ужина собаки затеют шумную потасовку, устроят игры в догонялки, станут носиться по лестнице и нарезать круги по гостиной. Разве отдохнешь в поднятом ими гвалте? Поэтому умный Че уходит в баню, устраивается на диване и предается грезам. Наверное, ему снится нечто приятное, в процессе отдыха Че порой начинает щелкать клювом и дергать лапами.
Но я немного отвлеклась…
– Три! – заорал Семен Михайлович.
Послушные охранники со всей дури дернули начальство. Полуотковыренная Иваном каменная плитка выскочила из дорожки, цепочка парней в камуфляжной форме начала заваливаться. Очевидно, силы секьюрити приложили немереные, потому что их начальник со скоростью пробки, вырвавшейся из горлышка бутылки с шампанским, легко долетел до одного из громадных окон бани, разбил стекло и с диким воплем исчез в недрах комнаты отдыха.
— Семен Михайлович, вы в порядке? – испугался Кеша.
– Охохонюшки… уборки-то сколько… – запричитала Ирка.
– Жюли! – завопила Маня. – Жюлечка!
Я ринулась следом за Кешей, вбежала в помещение и увидела мелко трясущуюся, но совершенно живую и внешне целую, если не считать за урон большие проплешины на боках, Жюли. Каменная плитка, к которой была прилеплена собачка, развалилась на мелкие осколки.
– Маленькая моя, – заворковала Маша, набрасывая на йоркшириху полотенце, – пошли помоемся.
Кеша наклонился над поверженным Семеном Михайловичем.
– Эй, майор, вы живы?
Хороший вопрос. Вряд ли Кеша встретит на жизненном пути человека, который ответит: «Нет, я уже труп», – мертвые тела не способны поддерживать диалог. Кстати, Рогачев не откликнулся.
– В обмороке, – констатировала Зайка. – Слушайте, а с вами вроде медсестра была…
– Анька, подь сюда! – взвыл один из охранников, вместе с нами обступивших неподвижного майора.
Девушка робко вошла в баню.
– Что, Петяша?
– Глянь на Михалыча, – велел парень.
Медсестричка, покраснев, присела около неподвижного тела, посмотрела на Рогачева и прошептала:
– Дайте, пожалуйста, градусник и чистую ложку.
– Зачем? – удивилась я.
– Температуру померить, – окончательно смутилась «медицина», – и горло посмотреть, вдруг у него ОРВИ.
Мы с Зайкой переглянулись.
— Лучше «Скорую» вызову, – кивнула Ольга и убежала.
– Поломали-то сколько… – занудила Ирка. – Стекло гавкнулось, еще плитки наколотили… Не станем за вызов платить – позвали их помочь, и чего вышло!
– Не нарочно ведь, – стал оправдываться Николай, – не по злому умыслу или сговору.
– Колька, – ожил полный охранник, – глянь! Это кто?
С дивана послышались щелкающие звуки – разбуженный Че решил поздороваться с незнакомыми людьми. Он аккуратно спрыгнул с сиденья и двинулся в сторону Рогачева.
– Мам-ма… – обморочным голосом протянул толстяк. – Жуть жуткая! Лапы… то есть ноги…
Вздрогнув, секьюрити выкатился через разбитое окно в сад. За ним, перекрестившись, ломанулись и другие парни. Че важно дошагал до Рогачева и нежно потрогал его передней лапой. Внезапно Семен Михайлович сел.
– Где? – спросил он. – Что? Кто?
Я хотела успокоить майора, но тут главный секьюрити увидел Че. Ой, простите, забыла упомянуть об одной особенности милого существа: если Че сталкивается с незнакомым человеком, он изо всех сил старается понравиться ему, а для этого поднимает одну лапку, гордо вскидывает голову, задирает хвост и распушает «меховые перья», то есть демонстрирует себя во всей красоте. А красота, как известно, страшная сила.
Рогачев побелел.
– Так и знал, – прошептал он, не замечая никого, кроме Че, – ведь предупреждала меня мама: не гоняйся, сыночек, за чужими женами, в ад попадешь, к Сатане. Так вот вы какие, черти!
Высказавшись, Семен Михайлович закатил глаза и вновь рухнул на пол под нежное воркование страшно довольного Че. Я изумилась: Рогачев лишился чувств от страха?! Хотя в жизни и не такое случается. Вот я все время вспоминаю историю про Пашу, приятеля Темы, и никак не могу понять: ну почему милиция отпустила нормального, не сумасшедшего парня, который на глазах у свидетелей задушил женщину???
Глава 28
Спать я пошла ближе к утру, «Скорую помощь» пришлось ждать долго. В конце концов медики прибыли, сделали напуганному Рогачеву пару уколов, охранники запихнули начальство в «уазик» и увезли, Ирка убрала в бане, Иван выкинул на помойку остатки Лягушкаса. Тема, бесконечно повторяя: «Ну и дрянь присоветовала Лада», – начал заливать горе от потери девятисот девяноста девяти долларов чаем.
Манюша с огромным трудом отскребла Жюли, и сейчас йоркшириха превратилась в голую мексиканскую собачку – большую часть ее шерсти пришлось состричь.
На следующий день около полудня я позвонила Валечке на мобильный и услышала: «Данный номер временно не обслуживается».
После легкого колебания я решила потревожить подругу по служебному номеру. Я не собираюсь обсуждать с Валечкой никакие секреты, просто попрошу сказать, когда мы можем поговорить.
– Сергеев, – сухо сказал мужской голос.
– Позовите, пожалуйста, Валентину Николаевну.
– Она отсутствует.
– А когда придет?
– Завтра.
– Ой, что случилось?
– Ничего, ее отправили в командировку. Если записаны на прием, приходите. Вас непременно примет заместитель Валентины Николаевны.
– Она мобильный не берет, – вздохнула я. – Интересно, почему?
– Батарейка села или из зоны действия сети вышла, – вдруг совершенно по-человечески отреагировал сотрудник ГУИН. И тут же спохватился: – Гражданочка, уже объяснил: Валентина Николаевна отсутствует. Прием проведет другой ответственный сотрудник.
– Спасибо, – сказала я, пораженная