Кирилл решил проявить гордость.
– Ладно, я жду неделю. Но не больше!
На прощанье он чмокнул Марину в щеку. Она нервно отшатнулась и даже рефлекторно подняла руку, чтобы стереть след от его поцелуя, но, спохватившись, прощально ею помахала и пошла, не оглядываясь.
Кирилл, нахмурясь, долго смотрел ей вслед.
Глава шестая
Машина мчалась по федеральной трассе, уверенно обходя тихоходные фуры и грузовики. Изящные женские руки с красивым маникюром диссонансом смотрелись на грубоватом рулевом колесе.
– Ты хорошо водишь машину. – Марина просто констатировала факт, не думая делать комплименты.
Даша лукаво подмигнула кузине.
– Конечно. У меня большая практика.
Элегантно обойдя старый Жигуленок, Даша предложила:
– Ну, давай, облегчи душу. Я же вижу, что тебе не терпится мне что-то рассказать.
Марина немного помялась, потом выпалила:
– Даша, мне очень жаль, что я впутала тебя в эту историю.
Даша спокойно уточнила:
– С Рокшевским?
– Ну да. На этой неделе он назначил мне свидание и попросил с ним жить. Не замуж, а просто вместе жить. У него.
Даша саркастично заверила:
– Если ты думаешь, что он это сделал по собственному желанию, то ошибаешься.
Марина отчаянно всплеснула руками.
– Что ты, я сразу поняла, что это не его инициатива. У него вид был такой… ну, когда из двух зол выбирают меньшее.
– И что тебе не понравилось? То, что он не слишком радовался или то, что не предложил законный брак?
– Ни то и не другое. Мне не понравился он сам. Этакий благодетель, осчастлививший провинциальную дурочку. И как я не увидела этого раньше?
– Просто ты была влюблена. Да и он старался выглядеть посимпатичнее. Ну, как любой самец во время гона.
Марина хихикнула.
– На петуха он похож, это точно. – И тут же снова посерьезнела. – Но как мне теперь быть? Я поняла, что он мне на дух не нужен. Но малышу нужен отец. Да и папа сама знаешь как отнесется к внебрачному ребенку.
– Папа просто будет вынужден перебраться из прошлого века в нынешний, только и всего. Хотя первое время тебе будет нелегко, это точно.
– Боюсь, что мне будет нелегко не первое время, а постоянно.
– Тогда определяйся, чего хочешь. Мужчину по принципу «хоть плохонький, да свой», или независимостью под кличкой «мать-одиночка». Что тебе роднее?
Марина сердито посмотрела на веселящуюся кузину.
– Не передергивай! Я-то надеялась, что ты мне что-то дельное посоветуешь. А ты только фиглярствуешь.
– Ну, извини. Но как я могу тебе помочь, если ты сама не знаешь, чего хочешь? Может, стоит дожать Рокшевского до законного брака, а после рождения ребенка развестись? Как тебе такой вариант?
Марина задумалась.
– Не знаю. У меня к нему отвращение появилось на каком-то животном уровне. Он на прощанье меня в щеку поцеловал, и мне стало противно. Видимо, правду говорят, что от любви до ненависти один шаг.
– И от ненависти до любви ровно столько же. Вполне возможно, что у тебя сейчас просто гормональный фон такой. Ведь многие женщины отказывают в близости мужьям во время беременности. Запах не тот, манеры не те, а на самом деле изменения происходят в них самих, а не в других.
– Возможно и так, я об этом не знала. Я как-то физиологией не очень интересуюсь.
– А ты что, даже о беременности не читала?
– Читала, но только о том, что нужно делать, как себя вести, как питаться. Ну, все с практической точки зрения, а не про взаимоотношения полов. Мне это не нужно было. Ну, ты понимаешь.
– Понимаю. Но ты за эти дни определись, пожалуйста, и скажи мне, продолжать маскарад или нет.
Марина с любопытствующим видом повернулась к Даше.
– Что за маскарад?
Та лишь снисходительно усмехнулась.
– Если бы ты не была такой простодушной и наивной, я бы тебе все рассказала. Но ты при твоей гипертрофированной совестливости тут же побежишь каяться Рокшевскому, а мне это совершенно ни к чему. Так что я лучше промолчу.
Маринка надулась. Но, поскольку в словах Даши была правда, а сердиться она долго не умела, уже через пять минут сменила гнев на милость.
– Ладно, ты, как всегда, права. Что ты наденешь на юбилей?
– Нашла вечернее платье.
– Где?
– Не помню название бутика. Я их обошла целую кучу. Если честно, не то чтоб понравилось, просто шататься по магазинам надоело.
– Вот и я тоже. Вроде выбор большой, а ничего не подходит.
– Аналогично.
Через час показалась маковка городской церкви. Даша замедлила ход и аккуратно припарковалась возле ресторана. По ее меркам, помещение было маловато, чтобы называться рестораном, но больше в городе достойных мест для банкета не было.
– Заскочим, перекусим? Или ты предпочитаешь поесть у родителей?
– Нет, думаю, маме не до готовки. Брат с семьей приезжает поздно вечером, а у нее с организацией юбилея море дел. Отцу же, как всегда, некогда. Он просто повесил все на маму, и дело с концом. А потом еще будет выговаривать ей, что могло бы быть и лучше.
– Стандартно, как во всякой семье. Можно подумать, жена служит у него имиджмейкером и других дел у нее нет.
Они зашли в ресторан. Дочка кандидата в мэры тут же была узнана швейцаром и обед им подали на славу, но при этом в зале перебывал весь персонал этого светоча общепита, желающий на них поглазеть.
Уже выйдя на улицу, Марина заметила:
– Теперь понимаешь, сколько пойдет разговоров?
Даша кивнула головой.
– Ох уж эти маленькие российские городки! Все всё про всех знают. Конечно, нелады в семье мэра будут обсуждаться в каждом доме, это точно.
Марина притихла, переживая. Даша подвезла ее к дому.
– Стоит мне пойти поздороваться или отложить на завтра? Мне кажется, тетушке все равно не до меня.
Марина кивнула.
– Мне тоже так кажется. Поезжай, я извинюсь за тебя.
Даша с чистой совестью уехала, а Марина поднялась в свою квартиру. Мать и в самом деле была по уши в хлопотах. Она звонила то одному, то другому, все согласовывала и перепроверяла. Дочери на предложение помочь устало ответила:
– Да чем ты можешь помочь? Тебя только в курс дела надо вводить пару часов, а у меня времени нет. Лучше отдохни, на тебе лица нет.
Марина послушно пошла в свою комнату. Теперь, когда в их трехкомнатной квартире остались только отец с матерью, она казалась просторной. Но в прежние времена, когда к ней с братом приходили друзья, места не хватало. Да уж, все познается в сравнении. Когда-то, глядя, как отец муштрует мать, Марина пообещала себе, что у нее самой будет совсем другая семья – любящая и дружная. А теперь ей казалось, что такой дружной семьи, как родительская, ей никогда не создать. Во всяком случае, Кирилл предлагает не семью, а ее профанацию.
В это время Даша кружила по старинному русскому городку, с воодушевлением фотографируя городские пейзажи направо и налево. Здания нуждались в реставрации, но все равно выглядели внушительно и сохранили первоначальный шарм, которого и в помине не было у стоящих рядом с ними построек времен развитого социализма. Контраст был настолько велик, что Даша засомневалась, не примут ли ее снимки за творения фотошопа.
Особенно впечатлял вид красивой отреставрированной церкви с голубыми куполами и оштукатуренными белыми стенами на фоне безликой серой школы. Разница была такой, что фотографии хотелось назвать «старое и новое», или «вера и образование». Сразу было понятно, что лучше, или, вернее, красивее. Хотя это было и некорректно, но Даше понравилось.
В девять вечера позвонила мать.
– Даша, я на вокзале. Жду тебя.
Даша посмотрела на часы. В самом деле, ей давно нужно быть на вокзале, они же договаривались! Опять она запуталась во времени. Плюс два по Москве, она об этом постоянно забывает! Понеслась на вокзал.
Яна ждала дочь на вокзальной площади, небрежно посматривая по сторонам. Подле нее стояли два огромных чемодана. Дашу всегда поражала манера матери вывозить с собой чуть ли не весь гардероб. На Яне был модный брючный костюм песочного цвета, ничуть не помявшийся и не запачкавшийся после дальней дороги. Она была столь элегантна, что вполне могла сойти за фотомодель со страниц глянцевого журнала.
Вокруг вилась пара мужчинок потрепанного вида, с обожанием пялившихся на нее и настойчиво предлагавших свои услуги по переноске тяжестей.
Не обращая на них внимания, Даша подхватила чемоданы, небрежно закинула их в фургон, усадила мать с собой на переднее сиденье и отъехала, оставляя за собой разочарованных поклонников.
Мать, с милой улыбкой помахав поклонникам ухоженной ручкой, с неудовольствием повернулась к дочери.
– Даша, когда ты научишься быть нежной хрупкой девушкой, а не боксером сверхлегкого веса?
– Боксером сверхлегкого веса мне тоже не бывать, мама, я уже и из легкого-то, пожалуй, вышла. Если только среднего. А что не хочу привечать этих типов, так это просто не в моем стиле. Не хочу выдавать им никаких авансов, а то возомнят черт-те что.
– А в том и состоит наука женственности, что никаких авансов давать не нужно. Они бы и без того с восторгом вспоминали этот миг до конца своей жизни.
– Да уж, помогли такой красотке!
– Что за вульгарные выражения, Даша? Помогли не красотке, а элегантной даме средних лет.
Даша знала, как интерпретировал бы это выражение любой русский мужик, но витающую в облаках мамулю приземлять не стала.
– Ты сильно устала? А то можешь прикорнуть в салоне.
Яна с меланхоличным видом посмотрела по сторонам.
– Конечно, я устала. Но отдых потом. А сейчас мне хочется походить по тем местам, где я была счастлива когда-то. Это же мой родной город, не забывай.
Даша прагматично предложила:
– Давай путешествие по памятным местам начнем с заправки, а то у меня бензин кончается.
Подъехав к бензозаправке, Даша пошла платить, а Яна вышла из машины и принялась рассматривать окрестности. Даша ничего особого в них не видела, но вполне допускала, что матери они напоминают что-то личное.