При этом и тётушка, и Аппия Юлиса Зота буквально сверлили её глазами, словно она совершила нечто в высшей степени предосудительное.
— Он тоже интересовался, как мне нравится на Ипподроме? — пожала плечами племянница и словно машинально потёрла пальцами виски.
— Что же вы ему ответили? — с горящими от нетерпения глазами спросила жена двоюродного брата сенатора.
— Вы же сами слышали, госпожа Юлиса, — с лёгким упрёком проговорила Ника. — Здесь просто замечательно. Вот только голова что-то разболелась.
— И это всё? — подозрительно сощурилась Пласда Септиса Денса.
— Ещё говорили о лошадях, — немного подумав, добавила девушка. — О том, как рискуют возничие, об охоте и всяких зверях.
— А о вашей свадьбе? — ехидно поинтересовалась Аппия Юлиса Зота, и опережая готовую возмутиться супругу регистора Трениума, пренебрежительно махнула рукой. — Ах бросьте, госпожа Септиса, об этом судачит весь Радл.
— Насколько я знаю, государь поэтому поводу ещё не высказался, — заметила потенциальная невестка Константа Великого, сухо поджимая губы. — Поэтому до объявления о помолвке всякого рода словесные упражнения на эту тему просто неуместны.
Гордо вскинув подбородок, она надменно посмотрела на вмиг стушевавшуюся собеседницу, и скривившись, вновь помассировала себе виски. — Голова совсем разболелась.
Удар гонга провозгласил новый заезд, и крики возниц потонули в радостном рёве зрителей, подбадривавших своих любимцев.
— Да, да, — опомнившись, закивала тётушка. — Его величество ещё ничего не решил. Давайте, пока не будем говорить об этом.
Сжав накрашенные губы в цыплячью гузку, Аппия Юлиса Зота раздражительно фыркнула и стала демонстративно наблюдать за колесницами.
Ника про себя злорадно усмехнулась: " Что, съела? Вам только повод дай. Всё переврёте, всё переиначите. Чего и не было — придумаете. Кого угодно в грязи изваляете за одно только случайно сказанное слово".
А вот госпожа Пласда Септиса Денса явно испытывала нешуточные душевные терзания. Только что она мило болтала с родственницей влиятельного сенатора, и вдруг приятная беседа завершилась так неожиданно и неприятно. И всё из-за дерзкой выходки племянницы.
Буквально кожей ощущая многообещающий взгляд тётушки, Ника после первого круга встала и поклонилась.
— Простите, госпожа Юлиса, если мои слова показались вам слишком дерзкими. Я сама не своя от головной боли.
— С чего это вдруг она у вас так разболелась? — дёрнув плечиком, та окинула девушку полупрезрительным взглядом.
— Наверное потому, что здесь так много людей, госпожа Юлиса, — как ни в чём не бывало пояснила Ника. — Я ещё не привыкла к этому.
— Да уж, — скривила губы собеседница. — В Радле народу побольше, чем в каком-то там дикарском племени, где, кажется, вы и воспитывались.
— Как же вы правы, госпожа Юлиса, — кивнула девушка, не забывая страдальчески морщиться. — Там все люди на виду. В больших городах не так. Кругом одни незнакомцы. С виду вроде бы человек хороший и умный. А как с ним немного поговоришь, сразу ясно, что не очень хороший и совсем не умный.
Не дожидаясь реакции на свой монолог, Ника отвесила дамам короткий поклон и направилась к беседовавшим у столика с закусками мужчинам.
Заезд только начался, и сенатор предложил гостям пропустить по бокалу даросского.
— Прошу прощения, господин Септис, — извиняясь за беспокойство, обратилась племянница к смеющемуся дядюшке.
— Что такое, госпожа Юлиса? — резко обернулся к ней регистор Трениума.
— Мне немного нездоровится, господин Септис, — пожаловалась девушка, пояснив в ответ на его недоуменно-тревожный взгляд. — Голова болит. Наверное, от шума.
И не дав собеседнику открыть рот, поспешно добавила:
— Позвольте мне уйти домой. Я отдохну в тишине, и всё пройдёт.
Дядюшка замялся, видимо, не зная как отнестись к подобной просьбе племянницы.
— Отпустите девочку, господин Септис, — разрешил его сомнения сенатор. — Она действительно неважно выглядит. Ваш паланкин ещё здесь?
— Да, — кивнул регистор Трениума. — Я приказал им нас ждать.
И обернувшись к застывшей в почтительном ожидании Ники, разрешил.
— Отправляйтесь, госпожа Юлиса. Да передайте Солту, чтобы носильщики дома не задерживались. Пусть их покормит и отправит назад.
— Хорошо, господин Септис, — облегчённо выдохнув, кивнула девушка.
— А вы, господин Макс, проводите госпожу Юлису до паланкина, — велел сенатор одному из своих коскидов, жевавшему что-то в сторонке.
— Да, господин Юлис, — вытирая губы тыльной стороной ладони, проговорил тот с набитым ртом.
Ещё раз коротко поклонившись хозяину "ложи" и его гостям, Ника поспешила за провожатым.
В коридоре возле ведущей на нижний тоннель лестницы расположилась тёплая компания из трёх радостно ржущих молодых людей, явно перебравших божественного дара Диноса.
Племянница регистора Трениума поспешно прикрыла лицо краем накидки, а коскид сенатора встал так, чтобы оказаться между ней и парнями. Несмотря на дорогие одежды и унизанные перстнями пальцы, те больше походили на обычных гопников, чем на аристократов. Как и их российские собратья, они тоже не смогли не среагировать на проходившую мимо девушку.
— Посмотрите Валер, какая красавица. Эй, госпожа, куда вы так торопитесь?! Постойте!
— Бегите, госпожа, — вполголоса проговорил Макс. — Я сам разберусь.
Обернувшись к молодым людям, он укоризненно покачал головой.
— Госпожа плохо себя чувствует. Пожалуйста, не задерживайте нас.
— Так мы её вылечим! — рассмеялся один из гопников-аристократов, а второй, самый молодой из тройки, бросился наперерез Нике.
Но коскид решительно заступил ему дорогу.
— Сенатор Касс Юлис Митрор будет очень недоволен, если кто-то побеспокоит его больную родственницу.
Девушка растерянно посмотрела на застывших в конце коридора легионеров, но те наблюдали за происходящим с ленивым любопытством и, судя по всему, не собирались вмешиваться. Очевидно, что они только охраняли дверь, а всё остальное их совершенно не касалось. Видимо, именно поэтому сенатор и отправил с ней провожатого.
Гопник — он и в Радле гопник. Громкое имя не произвело на юнца никакого впечатления. Глумливо рассмеявшись, он ударил Макса по лицу. То ли из-за выпитого вина, или по причине крайней субтильности агрессора, коскид даже не пошевелился, а вот его кулак отправил противника на каменный пол.
Учитывая численное преимущество и не желая устраивать скандал, который привлечёт к её и без того достаточно "раскрученной" особе дополнительное, очень нежелательное внимание, Ника, приподняв подол, почти бегом бросилась вниз по ступенькам.
Более старшие и массивные приятели молодого хулигана вдвоём отшвырнули доблестного Макса в сторону, и улюлюкая, устремились в погоню.
Чудом не споткнувшись на ступеньках девушка влетела в тоннель, как пушечное ядро.
Преследователям повезло меньше. Нога одного из них подвернулась, и значительную часть пути он проделал в свободном скатывании.
По-видимому, молодой человек не обладал навыками ни каскадёра, ни спецназовца, потому что, очутившись внизу, он заорал от боли, призывая на помощь спутников. Те какое-то время колебались, решая: продолжить погоню или остаться с покалеченным приятелем?
Победила дружба. Прокричав вслед девушке несколько оскорблений, парни сгрудились вокруг стонущего собрата.
А попаданка, оправив платье, неторопливо зашагала навстречу яркому свету дня. Очевидно, шум в тоннеле привлекли внимание наружной охраны Ипподрома, и двое стражников поспешили навстречу Нике.
— Что там случилось, госпожа? — спросил один из них, стараясь рассмотреть происходящее за её спиной в освещённом светом факела сумраке.
— Какой-то пьяный с лестницы упал, — пренебрежительно фыркнула племянница регистора Трениума, проходя мимо.
Остановившись возле колонн, она огляделась в поисках принца и паланкина Септисов. Быстро отыскав среди десятков носилок знакомые, Вилита девушка так и не увидела.
Почувствовав себя обманутой, Ника стала спускаться на площадь.
— Госпожа Юлиса! — окликнули её сзади.
На лице Ники сама собой расцвела довольная и ужасно глупая улыбка: "Он меня ждал!"
Чтобы принц чересчур не возгордился, девушка решительно задавила радость, для чего пришлось слегка прикусить нижнюю губу, и только после этого обернулась на знакомый голос.
— Ваше высочество?
У дальней колонны стоял улыбающийся принц в сопровождении двух своих всегдашних спутников.
— Куда вы направляетесь?
— Домой, ваше высочество, — ответила Ника и поприветствовала молодых людей. — Здравствуйте, господа.
Похожий на тощего, обиженного хомяка, красавчик Налий Герон Рисус демонстративно отвернулся. Видимо, желание императорского отпрыска покинуть Ипподром в разгар скачек пришлось ему явно не по душе. Тарберий Сциний Дуб, сохраняя по обыкновению бесстрастное выражение лица, учтиво поклонился.
— Добрый день, госпожа Юлиса.
— Я не очень хорошо себя чувствую, — пояснила девушка. — Вот и решила уйти пораньше.
— В таком случае я провожу вас, — понимающе усмехнулся Вилит, и его спутники недоуменно переглянулись.
— Ваше высочество! — жалобно заскулил юный красавчик. — Я только что заключил пари с Авлом Эмбуцем.
— Ну так оставайтесь, — ледяным тоном проговорил принц. — А мы с господином Сцинием прогуляемся.
— Да, ваше высочество, — кивнул молодой человек, хотя Нике показалось, что и ему тоже не очень хочется куда-то идти.
— Не знаю, насколько это уместно с точки зрения приличий, — жеманно потупилась Ника. — Но я буду только рада, если вы составите мне компанию.
— Пустяки, — отмахнулся Вилит. — Мы просто будем идти рядом.
— Только мне надо предупредить наших рабов, — сказала девушка.
Носильщики Септисов вместе с другими невольникам расселись в тени чахлых оливковых деревьев. Кто-то дремал, пригревшись на солнышке, кто-то болтал с приятелями, а человек двадцать, сбившись плотной кучей, во что-то играли.