• шанс сломаться под напором обстоятельств или выступить хуже от волнения;
• различия в максимальном потреблении кислорода;
• различия в скорости набора мышечной массы;
• координация;
• рост;
• удовольствие от соперничества.
Макнамара говорит, что у человека много разных факторов, которые могут повлиять на спортивный результат: гены, когнитивные способности, физиологические различия. Все они важны и по-разному влияют друг на друга. Поэтому очень сложно выявить то, что лучше всего предсказывает результат.
Чем плохо правило 10 тыс. часов? Тем, что оно усиливает веру общества в то, что мы всё можем (а поэтому и должны стать великолепными в любом деле, которое задрочим до посинения). А следствие такое: если слепо верить в эти бесконечные часы практики, можно убедить себя в том, что посредственность приносит удовольствие. Правило 10 тыс. часов подразумевает то, что люди поднимаются на социальном лифте вне зависимости от своих исходных данных, а прилагая много-много усилий. Но сейчас уже многим понятно, что это не так: я много об этом писал в «Жлобологии». У генерала тоже есть сын. Поэтому давайте просто признаем, что это миф. Наверху не самые лучшие. Какие угодно: удачливые, усидчивые, хорошо продающие себя (и других). Но точно не самые отзывчивые, самые эрудированные, и главное, не самые умелые.
Я очень плохо рисую, хотя очень хотел научиться, ну раскрашиваю чуть лучше. Но у меня есть большая армия солдатиков из настольной игры Warhammer. Когда я их склеивал и раскрашивал, я терял чувство времени. Потому что я и не собирался сделать самых красивых солдатиков в мире, мне просто нравилось раскрашивать. У кого-то такое с танцами (точно не у меня). Я знаю, что если потрачу 10 тысяч часов на танцы, я, конечно, стану танцевать лучше, но однозначно буду куда ниже среднего, и скорее всего даже хуже многих из тех, кто вообще никогда не занимался, – просто у них изначально другое тело, лучше приспособленное для движений под музыку. Я им нисколько не завидую, мне это просто неинтересно. Причём у меня с координацией всё неплохо: я неплохо играл и в теннис, и в большой, и в настольный, в фехтовании были определённые успехи. Но вот с движениями отдельными частями тела у меня плоховато.
Не будем притворяться, что все люди изначально одинаковые. И тот факт, что, если вы будете много стараться, вы непременно достигнете успеха, он вызывает, гм… сомнения. Не удалось стать концертным пианистом? Да ты просто мало занимался! И мы ведь начинаем из-за этого чмырить нормальных людей, что они мало старались!
Наверное, многие зумеры сейчас посыпают голову пеплом. Не то, чтоб всё было зря, но… выходит, что период взросления / обучения можно было бы организовать как-то более продуктивно, – если заниматься тем, что и так хорошо получается. Вместо того, чтобы биться головой о стену.
Давайте я вас обрадую. Если вы не самый умный и крутой человек в вашем окружении, это не значит, что вы человек бесполезный и никому не нужный. Сейчас все офисные работники уже поняли, что если часто прыгать выше головы, то работы вам добавят, а вот повышение получит кто-то другой. Вы же справляетесь лучше других. Ну так поработайте ещё!
Круто научиться получать удовольствие от вещей, которые не очень хорошо получаются. Если у вас нет шансов стать спортсменом, всё равно имеет смысл заниматься физкультурой. Просто не стоит упарываться по марафонам, Айронменам и подобной нездоровой чепухе. Любой человек может пробежать марафон и 10 тысяч часов тут не потребуется, вполне хватит и тысячи, если всё делать осознанно (об этом подробно в следующей главе). Но стать профессиональным спортсменом или войти в какую-нибудь десятку – тут и 100 тысяч часов может не хватить. Плавай ты хоть 24 часа в сутки, у тебя от этого не вырастут ноги 48 размера, и размах рук не станет вдруг больше, чем рост. Тут только на дыбе можно растянуться.
Надо признать, что эти исследования дают нам надежду. Ещё раз: я не спорю с тем, что можно стать лучше в какой-то области, если много тренироваться. Но каких-то невероятных 10 тысяч часов совершенно не требуется. Главное – правильная методика, хорошие учителя и немного реализма. Короче говоря, хватит биться головой о стену, просто найдите то, что у вас получается лучше всех.
И да, – это не причина, чтобы не попытаться. Попытаться хотя бы начать.
6.2. Как начать что-то крутое?
Самый большой страх для людей, которые делают что-то реальное, – это страх сделать какое-то говно. И это не иррациональный страх. Куча проектов на начальной стадии не выглядят особенно круто, даже для их создателей. Часто надо пройти через этот этап, чтобы достичь какой-то значимой цели. Но многие не отваживаются. Большинство даже не достигает того уровня, когда им стыдно за свой проект, чего уж говорить о том, чтобы перейти на следующую стадию. Большинству страшно даже начать делать что-то крутое. Ну, то есть как крутое? Любое!
Мне с «Хулиномикой» было проще: я сразу решил, что буду всё время её совершенствовать. Но выложить первую версию в открытый доступ всё равно было очень страшно: вдруг обосрут? Вдруг я написал какое-то дерьмо?
Представьте, что мы можем – хоп! – и выключить опасения насчёт дерьмовости наших трудов! Представьте, насколько больше всего мы смогли бы сделать? Есть ли надежда исправить свой образ мыслей? Пожалуй, да.
Дело в том, что у нас не хватает опыта, чтобы адекватно оценивать первые версии амбициозных проектов, поэтому мы и не знаем, как к ним относиться, говорит Пол Грэм (19). Мы оцениваем их точно так же, как оценивали бы законченную работу, ну или как менее амбициозные проекты. Мы не понимаем, что это особый случай.
По крайней мере, не все из нас это понимают. Хотя в некоторых местах отношение уже меняется. Одно из них – Кремниевая Долина. Неизвестный человек, работающий над очень странной идеей, никогда не будет осмеян и послан. В Долине все понимают, насколько это опасно – упустить несколько миллионов долларов. Или несколько миллиардов.
Правильный подход – относиться к новым идеям как к испытанию нашего воображения. Надо полностью сменить полярность и вместо того, чтобы выписывать причины, почему оно не работает, попытаться найти способ, которому оно будет работать.
Работа в венчурном бизнесе заключается в том, чтобы выслушивать странные предложения от странных людей. В большом фонде на вас валятся тысячи предложений, и очень обидно упустить миллиардную иголку в стоге сена. Оптимизм становится обязательным требованием, и, что важно, он приносит большую прибыль. Такие штуки быстро распространяются.
Конечно, неопытность – это не единственная причина того, что люди слишком сурово оценивают первые шаги крутых проектов. Ещё это делается для того, чтобы казаться умнее. В отрасли, где новые идеи очень рискованны (это как раз стартапы), те, кто отбрасывает их сразу, будут гораздо чаще правы. Но они будут правы только по количеству удачных идей, а не по общему результату. Ведь удачный стартап увеличит ваше вложение не в 2 раза, и даже не в 10 раз, а в тысячу.
Есть и ещё одна, более мрачная причина, почему люди отвергают новое. Дело в том, что, когда вы пытаетесь сделать что-то реально крутое, коллеги будут надеяться (сознательно или бессознательно), что у вас ничего не получится. Они будут беспокоиться о том, что, если вы попробуете сделать что-то невероятно крутое и у вас, не дай бог, получится, вы окажетесь гораздо выше их. В некоторых странах (гусары, молчать!) это не просто индивидуальная особенность некоторых людей, а часть национальной культуры. Там хорошо, когда у соседа корова сдохла.
В Долине всё держится на хитроумной системе социальных связей. И дело не в том, что там все какие-то высокоморальные, хотя вполне может быть, что туда едут не совсем стандартные люди. Но там есть причина надеяться на успех соседа. Он хочет вырасти вместе с вами. С инвесторами эта характеристика особенно очевидна, потому что они тупо разбогатеют. Но речь не только об этом. Там люди будут гордиться даже тем, что они познакомились с вами до того, как вы стали богаты и знамениты.
И пусть даже это воодушевляющее отношение происходит из собственных интересов, со временем оно превратилось во всеобщую добродетель. Поддержка стартапов стала традицией. И теперь там все думают, что это и следует делать со стартапами: поддерживать, инвестировать, рассказывать о них, в конце концов. Да, там все чересчур оптимисты. И может быть, там легко всех обмануть. Многие журналисты в это верят. Но список самозванцев почему-то очень короток. Любимая тема – конечно, Theranos. Но вот что интересно: среди инвесторов в Theranos не было фондов из Долины. Журналистов им удалось обмануть, это да. А калифорнийских капиталистов – нет.
Сила оптимизма доказана выручкой компаний. Именно поэтому оптимизм будет распространяться по всему миру, потому что он приносит деньги.
Новые идеи – это не только стартапы. Страх сделать какое-то говно сдерживает множество людей по всему миру. Но пример Долины показывает, что традиции можно изменить довольно быстро. Практика чморить новые идеи не так уж глубоко укоренилась в человеческой природе, раз за пару десятков лет можно от неё отучиться.
Но если вы хотите создавать новое, вы встретите на пути нечто даже более страшное, чем критика от окружающих. Вы встретитесь со своей собственной критикой. И тоже будете оценивать свои первые шаги очень сурово.
6.3. Как избежать страха?
Это сложный вопрос, потому что совсем исключать ваш ужас по поводу того, что выйдет какое-то говно, нельзя. Это, в конце концов, определяет, получится ли хороший результат, или нет. Ужас надо выключить временно, ну типа как принять обезболивающее, пока вы не доехали к стоматологу.
Интересную технику предлагает Годфри Харди в своей книге «Апология Математика». «Хорошая работа не делается скромными людьми. Поэтому главная обязанность любого преподавателя по любому предмету – немного преувеличить и значимость предмета для жизни, и свою значимость в этой области